«Хоть бы какой-то угол дали, и умереть уже там»: репортаж из аварийной общаги, где продолжают жить омичи

С приближением холодов редакция NGS55.RU вспомнила о жильцах печально известной общаги на улице 50 лет Профсоюзов в Нефтяниках. Эту разрушающуюся пятиэтажку признали аварийной еще в 2016 году, однако в ней, несмотря на ужасные условия, продолжают жить люди. Каждую зиму один из подъездов дома превращается в грот — стены, окна, полы и лестницы покрываются огромным слоем льда и инея. Батареи еле согревают комнатушки жильцов, горячей воды нет, а с потолка отваливаются огромные куски штукатурки.

На днях мы выяснили, что пятиэтажку до сих пор не расселили, хотя в мае жильцы высказывали надежду на то, что это случится летом. Поэтому мы снова побывали в общаге и выяснили, что там изменилось за прошедшие пять месяцев.

Я нерешительно перетаптываюсь перед домом с ноги на ногу. На чьем-то балконе сушатся вещи. Из окна на третьем этаже выглядывает мужчина с обнаженным торсом.

— Девушка, вы кого-то ищите?

— Я журналист. Мне бы с вами пообщаться по поводу дома вашего...

— Я сегодня не могу. У меня похмелье!

Мимо дома проходит женщина пенсионного возраста. Она с любопытством разглядывает фасад пятиэтажки.

— Бедные люди. И как же они здесь живут?

Первое, на что реагируют органы чувств, когда мы с нашим фотографом Леной Латыповой заходим в подъезд старой общаги, — это отвратительный запах канализации, который поднимается из глубины подвала. В воздухе струится пар. Капельки его конденсата осели на объявлении, в котором жильцам сообщают об их дальнейших перспективах — при расселении можно будет выбрать между новым жильем и денежной компенсацией. Стены подъезда пошли трещинами, кое-где их заделали при помощи монтажной пены. В некоторых местах дыры обнажили кирпичную кладку.

В секции на первом этаже занято только одно помещение. В этой маленькой комнатушке с 2011 года ютятся пенсионерка Ольга Тимофеевна и ее взрослый сын. Женщину недавно выписали из больницы — в последнее время у нее обострились проблемы со здоровьем. Омичка рассказывает, что много лет проработала в столовой, однако собственным жильем так и не обзавелась. Она сбивчиво объясняет — в этом доме несколько лет назад приобрели комнату ее дочь и зять. На это скромное жилье семья еле-еле наскребла деньги. Там Ольга Тимофеевна и прописалась, но потом в соседнем подъезде нашлась свободная комната.

— Ну я договорилась, чтобы меня сюда впустили. Вот и живу, — поясняет женщина.

Несколько дней назад в общаге наконец дали отопление, правда, по этой же причине в подвале в очередной раз прорвало трубу. К такому развитию событий жильцы дома уже давно привыкли — ситуация повторяется каждый год. Коммунальные службы давно от них отреклись, поэтому помощи никто не ждет.

— Слесарь посмотрел и ушел. Но там такое всё внутри — это ужас. Опять всю зиму будут эти «сталактиты». Хоть бы канализацию заделали, чтобы гадостью этой не пахло. Чтобы чего-то нам добиться, нужно очень много усилий вложить. Мы звоним в администрацию — а там трубку сразу бросают. Не шибко-то на нас смотрят. Мы звоним в нашу диспетчерскую — там сидит какая-то бабуська, тоже ничем не может помочь, — рассказывает Ольга Тимофеевна.

За забытой на столике мелочью возвращается ее сын — на нем форменная одежда курьера популярного сервиса доставки. Судя по убранству комнаты, ему приходится спать на полу — в метре от диванчика, на котором ютится Ольга Тимофеевна.

Пенсионерка проводит для нас мини-экскурсию по остальным помещениям в секции. На покрытой черной плесенью и паутиной стене висит картина с двумя котиками, сидящими на фоне цветов.

— Вот здесь у нас стена почти обвалилась. Ну мы ее чем могли подперли — вроде держится.

— А кто в вашем подъезде сейчас жить остался?

— А те, кому идти больше некуда!

Лето для жильцов дома на 50 лет Профсоюзов было неспокойным — местные маргиналы разбивали окна на первых этажах, чтобы забраться внутрь и чем-нибудь поживиться. Одного из них сын Ольги Тимофеевны застал с поличным — мужчина пытался сорвать батарею, чтобы сдать на металлолом. Разбитые окна в бесхозных комнатах пришлось закрыть деревянными досками.

В подъезде валяются использованные шприцы, а рядом — квитанции на оплату коммунальных услуг. Судя по цифрам, долги у некоторых жильцов перевалили за 100 тысяч рублей. На лестнице мы сталкиваемся с двумя девушками. Это Дарья и Оксана — выпускницы детдома. Оксана держит в руках пакет с вещами. Три недели назад она получила ключи от своей новой квартиры и теперь переезжает на другой конец города, в Порт-Артур. Даша — молодая мама двоих детей, пока продолжает ждать своей очереди, но надеется, что совсем скоро тоже отпразднует новоселье.

— Нам обещают, что дом расселят до конца ноября. Да и до конца зимы мы тут не доживем — дом просто рухнет, — говорит Даша.

— Короче, будете Новый год здесь встречать, а я в новой хате! Ха-ха! А ты завидуй, облизывайся, — смеется Оксана.

— Оксана, а как вам удалось получить квартиру? — интересуюсь я.

— А потому что у меня связи в Москве. Я работаю в охране. А генеральная прокуратура может отчихвостить наш департамент. Они, правда, потом возмущались: «Зачем вы писали?» А я говорю: «Так для того, чтобы вы булки не мяли!» Так вот, написала я в июне, а ключи получила в конце сентября. Хоть какая-то квартира, а не это *** (нецензурная лексика, означающая слово «непотребство». — Прим. ред.). Вот и ты, давай тоже *** (нецензурная лексика, означающая слово «уезжай». — Прим. ред.) отсюда в новую хату! Чтобы я больше здесь тебя не видела! — бойко обращается Оксана к Даше.

— Щас, ага! Министерство вон мне ее уже дало как будто! Ни *** не дают! — отвечает Даша, и, кажется, ей действительно немного обидно. Девушки со смехом спускаются на первый этаж.

В комнате на пятом этаже, которую занял герой репортажа Вячеслава Кумпана об этом доме — бездомный Иван, никого не оказалось. Однако, по словам Оксаны и Даши, сейчас в этой секции живет «мужик на костылях». Мы немного приоткрываем дверь другой комнаты, и из-за кучи мусора показывается красивая кошачья мордочка. Кажется, здесь действительно кто-то обитает — посреди горы хлама стоят стол и диван. Мы закрываем дверь и уходим.

Направляемся в соседний подъезд — здесь всё не настолько плачевно, как в предыдущем. По крайней мере, нет ощущения, что стена может вот-вот рухнуть, а лестница — расползтись у тебя под ногами. В одной из комнат на четвертом этаже с 1998 года живет Зинаида. Жилье в общежитии она получила от домоуправления, когда работала маляром.

— Раньше здесь нормально было. Мы за домом нашим следили, ПЖРО № 8 (производственное жилищно-ремонтное объединение. — Прим. ред.) ремонт делало в подъездах почти каждый год. А потом ПЖРО не стало, и дом начал разрушаться. Контингент такой живет — одни алкоголики, никому ничего не надо. Люди ведь сами дом наш гробят! Спускается он по лестнице, ногой выбил окно и идет себе дальше. А потом зимой и замерзает всё. Сейчас они думают, что новые квартиры получат, и там будет какое-то позолоченное царство. Но там всё точно так же и будет. Опять всё уничтожат, окна повыбивают! Винят во всем администрацию, но поверьте, она здесь ни при чем. Мы своими же руками сами всё это натворили! — говорит Зинаида перед тем, как захлопнуть дверь своей секции.

Во дворе дома мужчина в футболке с надписью «В нашем доме главный — папа» протирает тряпкой автомобиль, на котором красуется эмблема «Авангарда». Мужчину зовут Александр — он бывший строитель.

— Обещали нас расселить к концу октября, теперь говорят, что к концу года расселят точно. У нас два варианта — взять деньги или жилье. Но мне деньги зачем? Я что куплю за стоимость этого сарая? Только палатку в нашем дворе поставлю, — говорит Александр (в качестве денежной компенсации жильцам пятиэтажки предлагают сумму от 700 тысяч до 1,4 миллиона рублей).

Из распахнутого настежь окна на третьем этаже за нами наблюдает тот самый мужчина с обнаженным торсом, который жаловался на похмелье.

— Девчонки, подождите, не уходите! — обращается он к нам с Леной и кидает две конфеты.

P. S.

— О чем вы мечтаете? — спрашиваю я напоследок у Ольги Тимофеевны.

— Ой, чтобы мне хоть бы какой-то угол дали, и умереть уже там. Вот и всего лишь. Я боюсь, что здесь меня стеной придавит. Не хочется так умирать...