А вы были счастливы в 2020-м? Семеро омичей, которых не испугал этот год

Я, корреспондент NGS55.RU Антон Малахевич, вернулся в редакцию в июле 2020-го — до этого десять месяцев посвятил работе в благотворительности и книге, которую так и не написал. Вернулся, и мне предложили взять сферу здравоохранения — в этом году самую, извините за дешевый каламбур, больную. Конечно, девяносто процентов работы пришлось посвятить коронавирусу — ходил по красным зонам и ковидным роддомам, ездил с инфекционной бригадой на скорой, общался с медиками, у которых на память от масок и очков остались шрамы. Сам переболел, наконец. Естественно, когда сел подводить свои итоги года, обо всем этом и собирался писать. Но внезапно понял, что запомнился вовсе не ковид. Ну правда, всё, что хотел сказать по этому поводу, уже сказал — и сейчас ситуация, к счастью, изменилась к лучшему. Потому материал постоянно и уводило в сторону — к счастливым людям, о которых мне повезло писать в этом году. И я хочу вспомнить их снова.

10-летний пацан из Исилькуля улыбается, когда кто-то говорит, что не хватает рук. Когда делали протез, который Кирилл носит сейчас, мальчик сначала хотел устройство, детально имитирующее руку — с волосками и венами, но потом передумал. Зачем пытаться казаться обычным человеком, если можно сразу стать, например, Человеком-пауком? Всё просто — попытайся он скрыть недуг, регулярно слышал бы за спиной: «Смотри, у пацана руки нет». Или еще хуже — его бы постоянно пытались жалеть, причем неуклюже. А зачем Кириллу всё это? Он-то знает, что совершенно такой же, только без руки. Поэтому за спиной у парня не шепчутся, а просят показать супергеройский протез, чтобы выразить восхищение. Поверьте, десятилетний Кирилл понимает все эти механизмы лучше нас.

Читает рэп, играет Баха и пишет свою музыку. На мольберте — гуашь и акварель, в огороде — убежища от зомби-апокалипсиса, в любой компании — друзья. Парень всё успевает — даже, как ни странно, полениться. Но, что самое важное, у Кирилла, которому к десяти годам сам бог велел обзавестись кучей комплексов, проблем намного меньше, чем у ровесников. Он даже школьную программу незаметно для себя обогнал.

Ну правда, глядя на нее, ничего подобного не заподозришь — и я не один такой. Даже близкие знакомые до сих пор удивляются, узнав, что улыбчивая женщина, выглядящая моложе своих тридцати трех, совсем недавно пережила онкологию второй стадии и удаление груди. Конечно, первое время она не могла привыкнуть к себе. Смотрела в зеркало и думала: «Божечки, что со мной? Какая шестерёнка в организме дала сбой, чтобы это случилось?» Но приняла себя быстро и снова стала той же «зажигалочкой», какой и была. Как ни странно, в первую очередь тяжелая болезнь и ее последствия стали проверкой чувств. Но муж отреагировал, будто так и должно быть. Марина не заметила ни малейшей тени отвращения или хотя бы смущения. Даже если представить, что в будущем грудь восстановить не удастся — это в глобальном смысле ничего не меняет.

Знакомые, кстати, очень удивляются, когда узнают о том, что Марина болеет. Конечно, она это не афиширует. «Но ты же всегда улыбаешься, такой инстаграм ведешь, мы бы никогда не подумали!» А Марине и приятно. Она прошла семь курсов химиотерапии, а вместо восьмого переболела коронавирусом. Осталось двадцать курсов в радиологическом отделении.

Мама Марины умерла от рака молочной железы в 42 года.

Я не знаю этого человека, не разговаривал с ним и, скорее всего, не встречал. Просто сел писать фоторепортаж про зимних рыбаков со снимками нашего Евгения Софийчука и увидел эту фотографию. Тронули вы меня, мужики! Женя — тем, что сумел так снять, а неизвестный мужчина — тем, как бурит первый лёд. Видно же, что ждал, что терпения никакого нет. А всё ли у этого мужчины хорошо? Я не знаю. Но вижу, что счастье в его жизни есть.

По одной этой фотографии, если пофантазировать, можно написать целую историю. К примеру, о простом работяге, который всю жизнь отпахал на заводе. К которому незаметно пришла старость, и он оказался к ней не готов. Который не заметил, как страна стала другой, но переучиваться жить уже, конечно, не смог — да и не захотел. Нет у этого мужика ни денег, ни здоровья, и дети разъехались. Осталась жена, тесная квартира в панельке и единственная простая радость: выйти на лед и потаскать чебака. Грустно? Нет — ведь есть же в его жизни счастье.

А может, это, напротив, небедный состоявшийся человек? Который помнит, как с отцом выходил на первый лёд — без мотобуров, костюмов с дышащими мембранами и даже простенькой советской палатки? Сейчас он снова становится мальчишкой — который не знал, что такое ответственность за десятки людей. Что такое деньги. Что такое сложный выбор, от которого никому не будет хорошо. Этот мальчишка просто восхищается отцом, который может бурить без остановки. И не нужно ему сейчас ничего — просто половить чебака.

Во вперёдовской школе под Омском работает лишь один преподаватель — Галина Крейк, которая учит семерых детей с первого по четвертый классы одновременно. И логистика непонятна ни теоретически, ни практически. Если вкратце: сначала в школу приходят первоклашки. Галина Генриховна занимается с ними час, а потом оставляет с самостоятельным заданием. Пока малыши при деле, учитель переходит в четвёртый класс — то есть остаётся на месте и начинает урок со школьниками, которые уже подтянулись к девяти. Свой кусок программы прошли, тоже получили самостоятельное задание — а третий класс в лице одного ученика уже тут как тут.

Но и первоклашки сделали свои задания! На этом месте кажется, что сейчас или система разрушится, или Галине Генриховне придётся делиться как минимум надвое, чтобы везде успеть. Но нет — не рушится и не делится. Хотя, конечно, обедать учительнице некогда и перерывов у нее нет.

Улыбаясь, говорит: да, мол, бывают моменты, когда они все начинают тараторить, каждый из своей программы — и там, конечно, голова кругом. Но Галина Крейк любит свою работу и привыкла к таким необычным условиям с детства — дело в том, что когда-то она сама училась во вперёдовской школе, и школьников в то время было немногим больше. Она прекрасно понимает, что Вперёд будет жить, пока есть своя школа.

Мы, родители, хотим, чтобы наши дети были лучше нас. Чтобы в чём-то превосходили — и нам совсем не страшно оставаться на обочине, когда ребенок уходит далеко вперёд. Более того, в этот момент мы по-настоящему счастливы. У Дмитрия Пищура как раз такая история: в детстве он гонял на мопеде, потом на «ижаке» — и ему тогда казалось, что неплохо гонял. А потом, почти через тридцать лет, в седла мотоциклов сели его сыновья — Рома с Сашей. И поехали так, что отец сейчас даже не подходит к байку — ему интереснее гордиться детьми.

Первому гонщику — девять, второму — пять. Старший научился уже действительно здорово ездить: прыгает на мотоцикле на десять метров, устраивает скоростные управляемые заносы, развороты на пятачке и ещё кучу всего. А главное: мальчик сам тянет родителей на занятия.

Младший ещё не освоил фигуры высшего пилотажа, но никто уже не сомневается в том, что он далеко пойдёт. Много ли вы таких видели: поиграет с детьми в песочнице, потом пыхтя натянет мотоциклетную «броню» — и на трассу. Даже немного жалко Сашу: когда он рассказывает о том, что ездит на мотоцикле, ему просто никто не верит — ни другие дети, ни воспитатели.

Этот невысокий Кулибин с тихим голосом будто сошёл со страниц Шукшина: мечтатель, живущий на околице деревни, которого не очень-то понимают, а ему и не надо, чтобы его понимали. Сами посудите: по делам ездит на НЛО, на досуге мастерит роботов из старых телевизоров, а хозяйственные работы делает на электротракторе с бесконечным запасом хода. Да, будет молотить, пока электричество в деревне есть — лишь бы удлинителя хватило. Как тебе такое, Илон Маск? Еще и живет не в абы какой Ивановке или Михайловке. Деревня его — Байкал. Есть такая в Кормиловском районе, в 36 километрах от Омска.

Виктор Фёдорович спокойно относится к тому, как люди реагируют на его средство передвижения. Говорит: они, мол, глядя на него, чаще всего проходят три стадии. Первая реакция, когда видят НЛО, тот же электротрактор или дом, со всех сторон обвешанный странноватыми конструкциями, — что за чудак тут живёт? Потом присматриваются. Третья стадия: «Продай, а?!»

Мастерил он с детства, а НЛО начал строить году этак в восемьдесят пятом, точно сам уже не помнит. Экстравагантный мопед за это время пережил множество усовершенствований — в первой версии до смерти пугал лошадей, а во второй, нынешней — уже людей. И, знаете, как-то это всё… трогательно. С одной стороны, деревенский рукастый мужик с крестьянской смёткой. С другой — фантазёр, который регулярно заставляет людей улыбаться. А ещё он совсем не боится выглядеть забавным.

Мы любим хвастаться тем, что не жалуемся на жизнь. Но сами, конечно, жалуемся на всё подряд. Но есть люди, для которых наши проблемы — не проблемы вовсе. Мы об этих людях ничего не знаем, хотя они живут совсем рядом, иногда в соседней квартире. Вот Лёша — у него мышечная дистрофия Дюшенна, наследственная генетическая болезнь: вроде бы здоровый ребёнок в четыре-пять лет вдруг начинает хуже ходить, потом падать. Мускулатура необратимо слабеет — и лет в 16 ребенок превращается в прикованного к кровати инвалида.

Мама парня Светлана говорит, что у них в семье разделение: она сильная физически, но слабая. «Мама, ну-ка соберись» — «Как тебе самому не страшно?» — «Не страшно» — «Можно я поплачу?» — «Поплачь». Мать проревётся, и живут дальше. Хорошо живут.

Лёша, например, очень вкусно готовит — руками матери. Когда ещё работали свои, в основном строгал салатики, но с тех пор ушёл в кулинарном искусстве далеко вперёд. Главное — не боится смелых экспериментов с ингредиентами. И в принципе он мало чего боится.

В переходном возрасте проблемы начинаются почти у всех — а у Лёши нет. Он привык держать в себе обиды и переживания, но при этом не замкнулся. Умеет радоваться любой мелочи. Проснётся, кричит: «Мама, смотри, какая погода. Мама, как мне нравится этот двор, он весь зелёный!» Если дождь прошёл: «Мама, грибами пахнет!» Даже самолёт увидит — столько счастья в глазах. Раньше Лепихины жили в Казахстане, и там над их домом не летали.