«Я в эту квартиру не вернусь»: интервью с многодетной семьёй, пострадавшей от взрыва в Кордном

Корреспондент НГС.ОМСК побывал в гостях у семьи Бакаевых, в которой при взрыве газового баллона два месяца назад пострадали четыре ребёнка.

Два месяца назад в посёлке Кордный произошла трагедия. Вечером 12 января, в квартире, где находились шесть человек (супруги и четыре ребёнка), взорвался газовый баллон. На тот момент это был уже второй случай взрыва бытового газа в Омске и области. По счастливой случайности, все члены семьи Бакаевых остались живы, хотя сильно обгорели. Отца и двух детей отправили на самолёте в Москву. Один из мальчиков — семилетний Артур — всё ещё находится в столичном ожоговом центре, остальные уже вернулись домой. Корреспондент НГС.ОМСК познакомился с семьей, которая сейчас живёт у родителей и восстанавливается после пережитого. Это их первая встреча с журналистами.

«Открыть окно я не успела»

Гульмира с тремя детьми сидит на диване. Большая семья из семи человек (Гульмира, её мать с отцом, муж Раиль, 9-летний Ринат, 7-летние Алина и Тимур) ютится в небольшой хрущёвке родителей Раиля в посёлке Кордном.

— Можете вспомнить, как произошёл взрыв?

— Если кратко, то было бубух-х! — разводит руками Ринат.

Мать горько улыбнулась, глядя на него, и решила добавить подробностей: — Баллон стоял в коридоре. Мы услышали сначала довольно громкий хлопок. Встали, пошли смотреть, потом почувствовали сильный запах газа. Дымка ещё какая-то по полу была — ну это газ и был. Думаю, пойду, открою окно. Сделала два шага назад, на подоконник залезла, взялась за ручку…Открыть я ничего не успела.

— Но от чего-то он должен был воспламениться?

— Там, на плите, кажется, что-то было, — предположил глава семейства Раиль.

Взрывом на улицу вынесло даже новогоднюю ёлку.

«Может, он террорист?»

Пока семья залечивает ожоги и ищет деньги на лечение, следователи выясняют точные причины, почему мог взорваться баллон. Раиль уверен, что от перепада температур баллон в принципе разорвать не могло.

— Я знаю, что нельзя с мороза заносить баллоны, но я вёз его в машине с заправки, понимаешь? Занёс домой — он тёплый был. Градусов 7–8 разницы — тёплый баллон! Опасений вообще не было. Хотел на балкон отнести, но тут сумки, дети, покупки… забылось. Буквально час он простоял, — разводит руками мужчина.

— У нас спрашивали — обвиняете ли кого-нибудь. Да никого мы не обвиняем. Следователи разбираются. Кстати, у соседей спрашивали: «А может Раиль был террористом?!». Там такие глаза у людей были. Вы бы были террористом, вы бы свою семью подорвали? Ещё спрашивали: «Может, у них ипотека какая-нибудь тайная была, и они хотели таким образом всё скрыть?». Ну что за глупости, — махнула рукой Гульмира.

— Соседние квартиры при взрыве пострадали. Они ничего не требовали, не обвиняли?

— Нет, вроде нет.

Через два месяца, 17 марта, трагедия снова напомнила о себе: в двух домах от той многоэтажки, где сейчас живут Бакаевы, на улице 3-й Молодёжной, 51, произошёл новый хлопок газа в квартире. Гульмира проходила мимо и видела этот пожар.

— Газа в моей квартире не будет ни-ког-да! — категорично заявляет она.

Многолетнее лечение

Дети всё это время сидят рядом. Старший — Ринат, — уже довольно подвижный. У него обгорело 50% кожи на теле, но он быстро восстановился.

— Вот так, когда нагибаешься — неприятно, тянет, а так всё нормально, — изгибается мальчик.

— Больно было?

— Я так думаю, что я в шоке был и ничего не почувствовал, а потом он прошёл и всё ужасно болело.

Рядом сидят Тимур и Алина. Они постоянно теребят свои обожжённые руки. Алине особенно тяжело — с ног до головы она одета в специальное компрессионное бельё. Девочка грустно рассматривает покрывшиеся тёмной коростой руки.

— Как с тобой врачи общаются? Не обижают?

Девочка моментально отвлеклась от своей руки, заулыбалась и отрицательно помотала головой.

— Много лет ей понадобится на восстановление. Возможно, пластика потом понадобится, — покачал головой Раиль.

У отца и старшего сына площадь ожогов была гораздо больше, но у Алины они оказались намного глубже. Так же сильно пострадал и Артур, который по-прежнему находится в Москве.

— Уже в сознании. Кушает, общается… капризничает. Гимнастику делать не хочет. Всего боится, правда. Перевязок особенно. Мы его успокаиваем, что вот-вот немного осталось. Конечно, это тяжело. У него чуть ли ни каждый день пересадка, перевязка, пересадка и снова перевязка, — рассказала мама.

«В эту квартиру не вернусь»

В конце беседы женщина поблагодарила всех, кто ей помогал, особенно врачей, как омских, так и московских, а также людей, которые пересылали им деньги (в сумме они собрали 670 тысяч рублей, которую потратили на лечение, одежду и продукты) и администрацию Омска, выделившую деньги на ремонт дома.

— В квартире же ремонт уже закончили. Почему не вернётесь туда?

— Я не вернусь туда. Не могу. Заходишь и тяжко очень. Морально тяжело туда зайти. Заходишь со слезами, выходишь со слезами. Из вещей ничего не осталось целым. Руины же были. Конечно, сейчас отремонтировали, но может, как-то надо переступить это, но…не получается, — с трудом подобрала слова Гульмира.