Со дня огромного пожара, уничтожившего половину домов в деревне Каракуль Большереченского района (14 жилых строений), прошел месяц. 6 мая 38 человек лишились крыши над головой. К счастью, все жители Каракуля остались живы, но с тех пор татарская деревня с трехсотлетней историей превратилась в огромное пепелище. Мы решили выяснить, что изменилось в Каракуле после этих печальных событий и где сейчас живут погорельцы.

Сразу после пожара в деревне побывал губернатор Омской области Александр Бурков. Он пообещал погорельцам помочь восстановить жилье. На днях он подписал постановление о выплате погорельцам из резервного фонда 2 миллионов рублей. По 300 тысяч получили пять собственников домов и по 100 тысяч — пять каракульцев, которые были прописаны в сгоревших домах.

Спустя месяц в Каракуле мало что изменилось. По словам местных жителей, некоторые территории еще дымятся — почва здесь богата торфом, и благодаря ему на каракульской земле растет очень вкусная и рассыпчатая картошка. Теперь плодородный торф стал проклятием Каракуля: по словам главы национально-культурной автономии татар Радика Миниханова, он тлеет уже которую неделю и поэтому здесь не убирают оставшийся после пожара мусор, а продолжают заливать его водой. У многих погорельцев без крыши над головой остались еще и овцы. После пожара овец приютила женщина, живущая в одном из уцелевших домов, но недавно она отказалась присматривать за чужим скотом — теперь даже у овец нет крова.

Пенсионеры Фания и Салим Мухамадеевы благодаря помощи родственников начали строить на пепелище дом. После пожара их временным жилищем был старый автобус. Супруга муллы Фания Мухамадеева говорит, что у нее нет больших ожиданий после обещаний о помощи от властей. Но она очень переживает за деревню, ведь если до зимы местные жители не получат крышу над головой, Каракуль может опустеть — даже старожилы села начали задумываться о переезде. Жить на пепелище тяжело и морально, и физически.

— Многим погорельцам привезли по холодильнику и стиральной машине. Но мы их не получили. Обещали построить шесть домов на двоих хозяев, но пока строительство не начиналось, а лето пролетит быстро — и куда пойдут бабушки, которые остались без крова? Мне вот сказали, мол, чего вы здесь ждете? У вас есть квартира в Омске, туда и уезжайте. А я не могу уехать — у меня здесь похоронены родители и двое детей. Знаю, что некоторым соседям уже дали по 50 тысяч рублей и они тоже начали строиться сами, но на эти деньги даже сруб не купишь. Народ у нас в России очень терпеливый, но если люди начнут из Каракуля уезжать, они больше никогда не вернутся, погибнет деревня, — говорит Фания Мухамадеева.

Фания не может сдержать слез, когда речь заходит о ее сгоревшем доме. Она говорит, что родители «перекатали» (то есть перевезли) его в 1967 году. Во время пожара сгорели вещи умершей дочери и родителей Фании, которые были очень ей дороги.

— Теперь день и ночь мы смотрим на это пепелище. Всё ждем, когда приедут бульдозеры, которые помогут убрать руины, оставшиеся после пожара. Посевная уже кончилась, а они всё никак не едут. К нам со всей области съехались родственники и за четыре дня поставили сруб и закрыли крышу. За этот месяц люди в нашей деревне озлобились, и их можно понять — все-таки такой большой стресс пережили. Зима на носу, а мы не знаем, что с нами будет дальше, — сокрушается Фания Мухамадеева.

Индиру Ибрагимову мой звонок тревожит в тот момент, когда она возвращается из районного центра, где закупала стройматериалы для будущего дома. На днях Ибрагимовы как погорельцы получили социальную поддержку в размере 50 тысяч рублей.

— Дела? Ну как сказать, дела у нас пока средне. Живу я в данный момент у бабушки, но здесь нет отопления. Сегодня закупили пиломатериалы для строительства дома. Мы ведь уже начали строиться сами на том же месте — заказали сруб, будем фундамент заливать. Решили пока строить дом своими силами, сейчас нам помогают родственники. Дом мне обойдется в 500–600 тысяч рублей. Маленький, конечно, будет, но нужно его построить до зимы, — говорит Индира Ибрагимова.

Она добавляет, что времени ждать обещанных домов у нее нет, тем более ей хочется, чтобы в деревню поскорее вернулась ее 16-летняя дочь, которой пришлось после пожара перебраться к родственникам в соседний Уленкуль.

Пенсионеры Руслан и Файя Кенжетаевы также получили компенсацию в общей сумме 60 тысяч рублей и собираются строить дом самостоятельно, но этой суммы им, конечно, не хватит.

— Сегодня нам привезли стиральные машины, холодильники, кастрюли, сковородки, утюги и электрические чайники. Не знаем, будут ли строить дома: официального отказа нет, но люди уже сами начинают строить — хотя бы совсем маленькие избушки пять на восемь квадратных метров, но свои. Тем, у кого дома приватизированы, обещали по 300 тысяч, но пока мы эти деньги не получили, — говорит Файя Кенжетаева.

Главе Уленкульского сельского поселения Большереченского района Лейле Мухаметшиной разговаривать о пожаре запрещено — она находится под следствием. Жители Каракуля по-прежнему на ее стороне.