«Аренда — самый последний вариант»: большое интервью с новым директором Омской крепости — во что её планируют превратить

На прошлой неделе стало известно, что Омскую крепость возглавил 40-летний историк-реконструктор Василий Минин. Корреспондент сайта NGS55.RU встретился с новым директором автономного учреждения, чтобы узнать о его планах (спойлер: громадных и интересных). А еще — ближайших проектах, тайнах Омской крепости и о том, зачем нам нужно знать историю.

«Омич омичовый»

— Василий, в вашей биографии указано, что вы родом из-под Одессы. Как оказались в Омске?

— Я в каком-то поколении омич, прямо омич омичовый. Я родился в городе Татарбунары, потому что у меня там мама. В полгода меня перевезли сюда. Папа у меня омич. Папа, дедушка, прадедушка, прапрадедушка... Ветвь уходит до семнадцатого века в Тобольск, как оказалось.

— Как и почему стали реконструктором?

— У нас в семье была большая библиотека, и мы очень много говорили про историю. Дедушка у меня историк по образованию, а работал всю жизнь на худграфе. Вот это соединение истории и творчества привито с детства. Была художественная школа. В школе двоечником был, оттуда меня выгоняли. А потом понравилось учиться, после заканчивал худграф, и параллельно появилось увлечение ролевыми играми. После института, хотя никогда не думал этим заниматься, была долгая педагогическая работа — длиною почти 18 лет. Сначала на кафедре, где я учился, — «декоративно-прикладное искусство и монументальная живопись». Потом долго был педагогом. Тогда же произошло знакомство с Сергеем Филипповичем Татауровым, появились мысли о региональной истории. Десять лет назад оформилось заниматься этим полностью — как творчеством и общественной деятельностью.

Потом была эпопея с острогом (находился в Советском парке. — Прим. ред.), когда мы захотели свою собственную базу. Она нам очень сильно помогла и много дала. Выковала нас как организацию, меня — как руководителя: нужно было много принимать управленческих решений в процессе. Самое сложное было расстаться после с острогом.

— На каком этапе появился центр исторической реконструкции «Служилые люди»?

— После педуниверситета, когда я уходил с работы в «Юный техник». Первые мысли появились лет 14 назад, а оформилось всё лет 10 как. Когда мы начинали, не было информации. Мы — одно из самых молодых исторических направлений в нашей стране — археологическое изучение XVII–XVIII века. Его еще не было в научном обороте лет 20 назад, это сейчас археологических памятников много. Мы начинали совсем с нуля, такие «чуваки с топорами». Потом появились москвичи, которые делали разные полки, они над собой двадцатилетней давности сейчас смеются, как клоуны выглядели. Тем не менее они стали примером для нас, мы на них ориентировались.

— Что сейчас будет со «Служилыми людьми»?

— Я останусь руководителем общественной организации и ассоциации.

— Как справляться будете с учетом новых обязанностей?

— Великое изобретение человечества — делегирование полномочий.

— Расскажите, пожалуйста, о своих умениях. Вы умеете ткать, ковать?

— Ткать умею не особо, но могу, если нужно. В студенчестве я очень много шил, это был способ заработать деньги. Тогда, конечно, рука была хорошо поставлена, стежки получались качественные…

— И что же вы шили?

— Мы тогда рыцарством увлекались, и я шил всякие поддоспешники, элементы костюмов. Это было, когда организовал «Щит Сибири». Люди были ленивы, а я трудолюбив, нужны были деньги, вот их и обшивал.

Ковать умею, с деревом могу работать. С кожей тоже учили работать.

— Из лука стреляете?

— Стреляю средненько, если честно. А вот фехтование с саблей — это мое. И получается, и обожаю. Мечтаю когда-нибудь добраться до шпаги. Умею стрелять из пушки, ручницы. И на коне ездить!

— Как у Матроскина — «еще и крестиком вышивать»…

— Это же интересно! Это развивает человека! На диване лежать, что ли, эдак можно всю жизнь пролежать.

«На должность не напрашивался»

— Какой проект запустите в ближайшее время, первым?

— В помещении денежной кладовой, где хранились деньги, награды и соль (самое важное в те времена!), делаем локацию для иммерсивной экскурсии. Помещение будет рабочим жилищем пушкаря, здесь появится антураж — пушки, будем рассказывать об эпохе Петра Первого, военных реформах, с чего начиналась история Омска. Над дверью повесим проектор, стену напротив будем использовать для транслирования мультимедийных историй. Помещение рассчитано на 20 человек. Очень жаль, что такие помещения сейчас не используются — они очень контактные, атмосферные.

Сейчас проводим отопление, и экспозиция будет работать круглогодично. В соседнем помещении планируем открыть кассу. Сейчас открываем кузницу, где посетители смогут наблюдать за работой через обзорное окно, через пару месяцев появится полевая кухня. Кочевой театр расширяет репертуар — готовим новые постановки.

— Нужно ли будет, как раньше, договариваться по телефону, чтобы попасть, к примеру, в мастерские?

— Надеюсь, что мы будем от этой системы уходить. Не зря же мы сюда пришли и не зря же я стал руководителем.

— Какие в целом у вас планы на обозримое будущее?

— Создать здесь исторический парк. В качестве примера могу привести «Федюхины высоты» в Крыму. Как это выглядит? Есть компактная территория, на которой происходили в течение многих веков некие исторические события, там делаются локации, посвященные им: присутствие итальянцев из Генуи в Крыму, Рим, героическая оборона Севастополя, Вторая мировая война. Омская крепость в этом идеально подходит: аналогов таких военно-исторических памятников, может быть, всего несколько десятков в России.

У нас есть служилые люди Сибири, которые ходили через это место за солью, есть эпоха Петра Первого, основание города Омска, 1812 год. И есть интересная тема, на которую я сам недавно наткнулся (перед годом Достоевского приходилось много читать и узнавать о той эпохе), — это внутренние войска, их нынешние преемники — Росгвардия.

— Вы привели в пример Крым. Есть в мире какие-то проекты, которые вы хотели бы реализовать в центре Омска?

— В Крыму мне очень нравится концепция. А здесь я хочу реализовать нашу историю, потому что она уникальна. У меня такой стиль: я начинаю работать, и включается фантазия, в процессе появляются новые творческие придумки.

Вот, например, лодку построим на площади, спустим ее и отправимся в экспедицию. Можно будет прийти посмотреть на работы, а затем следить в соцсетях за нашим путешествием.

— За чей счет «банкет»?

— Мы реализуем два Президентских гранта, пять грантов Российского фонда культур, три гранта, которые выделило региональное Министерство внутренней политики, и один муниципальный.

— Временные выставки будут?

— Конечно, обязательно! Хочется, чтобы экспозиции менялись. Но нужен соответствующий сотрудник, который всё будет планировать и вести переговоры. Во всех музеях это отдельный специалист неизменно. Сейчас такой штатной единицы нет. И появится она точно не в этом году и, может быть, даже не в следующем. Я придерживаюсь такого подхода: если делать что-то, то делать хорошо. А привлечь хорошего музейщика в Омскую крепость сейчас будет крайне сложно. Потому что отношение к Омской крепости сейчас как к какому-то культурно-досуговому заведению с непонятными задачами. Музейщики относятся к ней не как к исторической локации, которую нужно поднимать. Этот стереотип нужно будет ломать.

— А сдавать в аренду за деньги?

— Мне кажется это глупым, если честно. Сдавать — это самый последний вариант. Это значит расписаться в собственной несостоятельности как руководитель, значит, можно меня списывать.

Если есть творческие люди и они приходят ко мне со стоящими идеями, мы охотно реализуем проект вместе.

— Как изменилась ваша жизнь после назначения?

— Я только вникаю. За пару дней успел только подать документы куда надо. Прошел, посмотрел все помещения. Прошлый руководитель показал, что в каком состоянии находится. Это долгий процесс.

— Как вам, кстати, предложили должность?

— Я, если честно, на эту должность не напрашивался. Мне совершенно с моими ассоциациями хватает. Видимо, наша деятельность за последние 3–4 года стала реально яркой, эффективной и результативной. Ко мне подошли люди (мы часто видимся): «Василий Михайлович, есть такая мысль… Не хотели бы вы возглавить крепость?»

Для того, чтобы узкое направление научпопа, связанное с региональной историей, двигалось дальше, нам, конечно, нужна площадка. Было бы глупо отказываться! Я, конечно, понимал, сколько административной нагрузки это за собой повлечет. И сейчас почувствовал ее. Но, прямо говоря: если ничего не делать, то ничего и не будет.

«Борода — моя фишка»

— Заступив на должность, вы узнали какие-нибудь «страшные-престрашные» секреты крепости? Есть какие-то секретные местечки, о которых простые омичи не знают?

— Исторических неизвестных мест я не нашел. Места, в которых сам никогда не бывал, нашел! Всякие кладовки, закоулки тут имеются.

— Подземные ходы под Омском есть?

— То, что раньше находили, — это коммуникации второй половины XIX века. Короткие ходы все известны. Они либо засыпаны, либо туда нельзя попасть. Точно знаю, что под современным зданием ФСБ (раньше там был Патриарший дом) был ход в храм. Здесь у крепости, как у фортификационного сооружения, скорее всего, был выход к реке, потому что выход был обязательным для каждой крепости. Его, вероятно, полностью уничтожили при строительстве.

— А привидения есть в крепости?

— Думаю, они есть везде.

— Шутите сейчас?

— Думаю, многие виды энергии во Вселенной нужно изучать и, скажем так, измерять. Всё возможно, просто я подхожу к этому с естественно-научной точки зрения. Всему рано или поздно найдется объяснение.

— Кстати, морг по соседству так и останется?

— Чтобы что-то происходило, нужно прилагать усилия. Никто их не прилагал, поэтому ничего и не происходит. На самом деле соседство очень сложное. Стоянка сверх меры загружена каждый день, и это большая проблема для нас. И в принципе мое мнение, как молодого руководителя, что все-таки такие учреждения должны находиться в другом месте, а не в центре города, где много гуляющих. Я, конечно, понимаю, что сейчас удобно: рядом церковь, где проходят отпевания. Но это не для культурного центра. К нам постоянно делегации приходят на экскурсии, и постоянно происходит пересечение с печальными событиями.

— Вы на работу теперь в деловом костюме ходите? Не будете скучать по привычным старинным «лукам»?

— Я вряд ли изменюсь. Я же погружен в деятельность, мне интересно проводить экскурсии, интересно общаться с людьми. Изменять себе я не собираюсь.

Вот недавно давали молодежную премию, и был «Шелковый путь». Я просто физически не успел переодеться, и мне пришлось идти в кафтане прямо с экскурсии в правительство — получать премию. Нормальная ситуация для меня в жизни!

Мне сейчас вот такой классный костюм петровских времен шьют, в следующий раз в таком щеголять буду. У меня единственная проблема — тогда лицо брили. Бороду будет жалко, это моя фишка.

— Откуда вы знаете, что носили в 1812 году и как ели в эпоху Петра?

— Есть архивы, музеи, есть археологи и добрые люди, которые помогают находить информацию.

— Когда вы смотрите фильмы, ловите себя на мысли: «А вот тут костюмеры ошиблись, а таких ложек тогда не было?»

— Такое, конечно, постоянно происходит, это профессиональная деформация. Поэтому, когда смотрю исторические фильмы, я молчу.

— А есть любимые исторические фильмы?

— Да, вполне. Один из самых качественных исторических фильмов в истории кинематографа, я считаю, наш советский фильм про викингов «На камнях растут деревья». Снят очень хорошо, даже сейчас актуален.

— Зачем нужно популяризировать историю? Многих людей сегодня устраивает фраза «мне не обязательно знать всё, тем более то, что было когда-то».

— Если мы не будем знать историю, мы будем работать на чужого дядю. Чтобы построить экономическое благополучие той территории, на которой ты живешь, нужно ее знать. Нужно обладать внутренним ощущением, что ты хозяин этой земли. Ты не знаешь, что у тебя есть, и ты это не ценишь.

Кстати, у меня была мечта, и сейчас я начну разговаривать с археологами: наконец-то провести несколько сезонов раскопок первой Омской крепости — на том берегу Иртыша. Потому что есть реально пустые площадки, где можно копать. Там делали шурфы и находили останки деревянных сооружений. И, скорее всего, это всё лежит под землей. И это надо делать! Потому что мы — как сапожник без сапог!