«Четыре коровы она доила одна»: отец-одиночка с дочерью перебрались в глухую деревню

В конце каждого года принято подводить итоги. Весь 2019-й мы искали интересных героев и рассказывали вам о том, чем они живут. В новогодние праздники редакция NGS55.RU решила опубликовать десять лучших статей года, написанных нашими корреспондентами. Ежедневно, с 31 декабря по 9 января, на сайте будет выходить один из этих материалов. В каждый из них мы вложили свои силы и знания, чтобы поближе познакомить вас с теми, кто живёт бок о бок с нами, и хранит свою историю.

В глухой деревне Муромцевского района с населением около 30 человек живёт необычная семья. Глава семьи, бывший бизнесмен Геннадий, один воспитывает свою пятнадцатилетнюю дочь Раду. Местные жители говорят о нём по-разному. Некоторые откровенно считают странным. Но если пообщаться с ним подольше, то его проще понять. Корреспондент NGS55.RU расспросил отца и дочь о том, как они, городские жители, оказались в этом месте, с какими трудностями им пришлось столкнуться, а самое главное, узнал, как им удаётся поддерживать семейную гармонию.

Геннадий учился в техникуме на автомеханика, но по профессии никогда не работал. Сначала несколько лет был водителем, затем обычным рабочим в типографии. Однажды там печатали документы для организации малого предприятия. И когда ему с товарищем в очередной раз задержали зарплату, они взяли один комплект и пошли открывать свою фирму. Компания занималась канцтоварами, быстро росла и на пике своего развития насчитывала 350 сотрудников.

— Как-то сын пришёл ко мне в кабинет директора и потом говорит: «Пап, так ты ничего не делаешь», — смеётся Геннадий. — Так же размышляли и другие товарищи. Куча отделов, подразделений, все друг на друга бочку катят, никто не признаётся в ошибке. В общем, задача руководителя сделать так, чтобы в конторе отделы друг другу горло не перегрызли. И только тогда у фирмы может быть доход. А купить-продать — это не проблема.

После ряда неудач в бизнесе и потери компании Геннадий создал новую, но выйти на прежние обороты уже не смог.

Философия и свободный образ жизни без городской суеты всё больше привлекали мужчину. Он купил участок и построил дом за автодорожной академией. Но место было очень шумное, и Геннадий начал задумываться о переезде в деревню. В 2005 году он в первый раз поехал в самую известную деревню Омской области — Окунево.

— Иду по деревне и чувствую — как дома. Я хотел вырваться из этого города. Надоело спекулировать. Да, получалось, да, всё катило, всё хорошо. Но я не хотел трястись: налоги поднимут, что-то ещё. Не хотел я так жить, — вспоминает о своём состоянии Геннадий. — Из чистоты, благодати я подъезжаю к городу, тут смог, у меня всё переворачивается. До ночи балалайки, песни, наркоманы, дорога прямо в автодор, короче, это дурдом.

Через полгода ему предложили купить дом в Окунево, и он сразу согласился. Перевёз в деревню свою жену. Но сам ещё четыре года мотался между городом и деревней.

— Вот столько лет я вырывался в деревню. Имея деньги, имея всё, с большим трудом человек может вырваться в деревню, перейти на землю. Я тогда думал: а как, интересно, простому человеку? Хотя сегодня, когда я всё это прошёл, я понимаю, это очень просто сделать. Продай квартиру, получишь ты там хоть полмиллиона, ты купишь домик, купишь коровку, лошадку. В деревне тут у нас расходов нет. Я плачу за электричество тридцать рублей в месяц. За землю просто копейки. Если нет реки, выкопаешь колодец, будет у тебя вода, будет огород.

За время постоянных разъездов между деревней и городом семья Геннадия распалась. И в 2009 году, закрыв свою фирму, он переехал в деревню со своей маленькой дочкой от другой женщины. Так вышло, что у матери Рады развилось психическое заболевание и она оказалась не в состоянии заботиться о дочери.

— Я учиться приехал. Учиться жить. Я осознавал, что я городской человек. Городские люди ленивые. Я это хорошо ощущал и ощущаю сегодня на себе. Конечно, я если начну, я всё сделаю. Я люблю работать, но вот это начать: «Надо — не надо, а может, само пройдёт», — улыбается Геннадий. — Короче, я приехал учиться жить и, слава богу, действительно научился. Научился не самому процессу, например, доить коров, но и преодолевать себя.

Но начинать своё хозяйство с нуля, абсолютно без опыта, было сложно. Поначалу многое не получалось, приходилось учиться на ошибках и много экспериментировать.

— Знаешь, сколько непредсказуемых трудностей, столько всяких ситуаций. Сегодня встаёшь и не знаешь, что будет вечером. С этими коровами по полям, по лесам, на велосипеде, когда ещё лошадей не было. По весне корова провалилась в лёд задними ногами. Рада спрашивает: «Папа, что делать?». А я не знаю, что делать. Здоровенная корова. Я взял свою лошадь, привязал корову за рога — вытянул. Но она не встаёт, ноги окоченели, задняя часть замёрзла. Я домой за тряпкой, кое-как накатил её на полог, потянул по реке по ровному. А дальше подъем — кобыла не тянет никак. Пошёл к другому, у того жеребец, он: «А вдруг не потянет?». «Ну не потянет и не потянет, если не потянет, тогда и будем думать, что делать». Вытянули кое-как её, притащили в огород, она лежит. Обложил её сеном, тряпками, кирпичей на печи нагрел. Встала — пошла.

И подобные трудности с новыми сельскими жителями случались постоянно. Но выход из всех сложных непонятных ситуаций находился. Сельская жизнь и особенно общение с животными многому научили и серьёзным образом изменили характер Геннадия. Он стал терпимее к чужим ошибкам и с пониманием относится ко всем вещам, которые происходят не так, как бы ему хотелось.

— Бил коров, естественно, ругался. Она идёт не туда, куда тебе надо, сколько я черенков переломал. Злость, зубы потерял из-за этого. Мы учимся не только как делать, это ерунда всё. Я умею столько, сколько не снилось. Но это не является таким большим достоинством. Большим достоинством является быть человеком. И вот этому я тоже учусь. Путь далёкий ещё, но я стал добрее. Идёт коровка: «Дусь, ну куда ты пошла. Ну пойдём, сюда пойдём». Постоит, посмотрит и пойдёт. У неё желания же свои есть, а вот совпадает её желание с твоим? Она чего-то другого хотела, но она видит, так её просишь, с любовью, по-настоящему, — рассказывает Геннадий.

Вести хозяйство в такой «распиаренной» деревне, как Окунево, оказалось достаточно проблематично. Не только из-за незнания и отсутствия опыта, но и из-за отношения с местными жителями и приезжими. Организаторы массовых мероприятий были недовольны, что коровы ходят в зоне отдыха по палаткам отдыхающих.

— Там, чтобы пасти коров, пастуху надо платить, если найдешь вообще такого человека. А по закону они имеют право писать заявления, штрафовать за свободный выгул [скотины]. Вести там скотоводство почти невозможно, — вспоминает о трудностях скотоводства в Окунево Геннадий.

Потому через семь лет в Окунево мужчина решил перебраться в более спокойную соседнюю деревню. Новое место, расположенное на берегу Иртыша и окружённое лугами, оказалось очень удобным для содержания животных. Там Геннадий за лето построил небольшой насыпной дом с сараем. Печь собственной конструкции очень экономная. Для отопления он использует сухой ивняк. Заготовка дров на год занимает всего пару дней.

— Понастроят люди больших домов. Покупают десятками кубов живую берёзу. Тратят столько сил, денег, природных богатств. Я ничего не трачу — у меня тепло. Город, он же требует: «Давай, давай, давай». Сколько природных ресурсов уходит на содержание человека. И это человек должен осознавать. И хотя б этот момент может явиться толчком. Хотя должны быть и другие моменты. Для чего живёшь? Смысл жизни в чём? Чтобы жениться, родить, выучить, чтобы он [ребёнок] женился, родил. Разве в этом смысл?

Перебирались на новое место Геннадий с Радой только с несколькими коровами и парой лошадей. Теперь, спустя три года на новом месте, помимо шести коров, у них небольшой табун лошадей, пять коз, куры и своя небольшая пасека. В этом году Геннадий сам разработал и сконструировал ульи, приближенные к природным размерам пчелиного гнезда.

— Я давно хотел приблизиться к естественному, начал размышлять. А потом звоню одному товарищу, а он мне всю эту систему выкладывает, говорит, она вся в интернете. Да, получается, я велосипед изобретал, — смеётся Геннадий.

Технические навыки, полученные в техникуме, ему явно помогают в ведении хозяйства. Из обычного автоприцепа он сделал телегу. Модернизировал конную сенокосилку, производительность которой оказалась тонна сена в час. Так что на заготовку сена в этом году ушло всего несколько дней. Правда, во время сенокоса чуть не случилась трагедия. Геннадий запряг в грабли для сбора сена молодого необъезженного жеребца.

— Он как дёрнулся, я упал вперёд, и колесо [железное] проехало по голове. Накладывали швы. Кожа на голове у меня до сих пор онемевшая. Но жеребец не виноват, это я ошибся, учителей-то нету. Я сел на молодого, он в табуне гулял, а там они дичают. А она (сенокосилка. — Прим. ред.) гремит, он как рванул. Это хорошо, что грабли были подняты. А то он бы меня зацепил и таскал. Такие случаи были, что и убивают мужиков. Но жив, значит я ещё нужен.

И это не первое происшествие. Мелкие травмы бывают постоянно. Но вот серьёзных было только две. Первую он получил после того, как упал с коня. Отбил себе спину и не мог подняться с постели больше недели. Всё это время ведением хозяйства занималась его восьмилетняя дочь Рада.

— Четыре коровы она доила одна и кормила, и навоз убирала, — вспоминает Геннадий.

С самых ранних лет он приучал дочь к труду, а точнее, не мешал ей заниматься тем, что ей было интересно. И переехав в деревню в раннем возрасте, она сразу втянулась в сельскую жизнь.

— Ребёнок, он по-другому живёт. Ему хорошо. Что папа делает, то и он. Когда она была совсем маленькая, года три, я пол мою, она говорит: «Папа, дай я пол буду мыть». Я думаю: «Ну она вообще сейчас развезёт тут». Но я помнил, что педагоги учили «не бить по рукам». В детстве отобьёшь желание, взрослого уже не заставишь. У них инстинкт естественной любознательности. Хочет мыть — мой, хочет подметать — подметай. В три года она нам огурцов нарезала, салат сделала, принесла накормила, женские инстинкты хозяйские они должны быть. С ножом, с ножницами она работает вообще с двух лет. То есть я ничего не запрещал. Но, понятное дело, контролировал.

На вопрос, заставлял ли он дочь делать то, что она не хотела, Геннадий отвечает так:

— Не заставлял, объяснял. Попозже, когда повзрослела, объяснял, что это надо. Чтобы ребёнок понимал, что ты трудишься, ему об этом надо чуть-чуть говорить. А не так — за него сделал и пошёл. Он труд не увидит, он его ценить не будет и не будет уметь делать. Поэтому приходилось, но объяснишь — не просто так заставишь.

О воспитании девочки-подростка Геннадий говорит, что проблем с этим никаких не возникает. Всё происходит само по себе. Они откровенно общаются на все темы, которые могут быть интересны и важны девочке в переходном возрасте.

В свободное время Рада рисует, ездит в гости к подругам и просто гуляет. Недавно даже завела свой канал на YouTube, назвала его просто «Я на земле» и делится там зарисовками из своей сельской жизни. Но, конечно, ведение хозяйства забирает значительную часть времени.

— У меня детство было напряжённое: и скотина была, и школа, и кушать приготовить, постирать — сложно было находить время, чтобы поиграться. Я, конечно, тоже мечтала о своём домике, своём личном пространстве, постоянно строила зимой из снега, летом из досок, — вспоминает Рада.

Геннадий подтверждает, что ходить в школу и вести хозяйство дочери было сложно. Чтобы немного разгрузить её, они решили перейти на домашнее обучение, о чём нисколько не жалеют. Заниматься уроками теперь можно в удобное время, а не утром и днём, когда больше всего дел по хозяйству. Сейчас у Рады в Окунево осталась лучшая подруга, и она регулярно ездит за десять километров к ней в гости.

— Простая девчонка деревенская, как и я. Без всяких там [заморочек], — рассказывает Рада. — Но, конечно, общения с людьми, разделяющими простые жизненные взгляды, не хватает.