НТВ экранизировал протест скорых у Минздрава. А как это было на самом деле?

На днях сериал «Красная зона» на НТВ выпустил серию, в которой произошел инцидент, практически повторяющий прошлогодний случай в Омске. По сюжету, из-за недостатка коек и оборудования глава «красной» зоны центральной клинической больницы Лизавета Нарышкина решает пойти на крайнюю меру — привезти пациента-пенсионера с 80-процентным поражением легких к зданию горздрава. По пути они вызванивают знакомого журналиста с ТВ, который помог бы осветить эту ситуацию. Пока идет прямой эфир, к ним выходит глава горздрава, который на камеру благодарит врача за самоотверженный поступок и обещает, что проблема будет решена. После того, как журналист уходит, Лизавету отстраняют от руководства «красной» зоной за то, что она «подставила» ведомство.

«Жизнь — лучший драматург», — высказался об экранизации автор омского телеграм-канала «Мангут» Камиль Сайфуллин, и я с ним могу согласиться.

После выхода этой серии я подумал, что не все помнят или знают о том, что на самом деле происходило в ту ночь у омского Минздрава и что осталось за кадром.

К 27 октября 2020 года, именно в тот день всё и произошло, ситуация действительно стала плачевной. Что касается оборудования, то если с ним и были проблемы, то они не столь очевидно бросались в глаза. А вот с койками в больницах была беда. С началом второй волны коронавируса в редакцию начали поступать жалобы от омичей на то, что их родственников не госпитализируют, несмотря на тяжелое состояние. К октябрю мы получали десятки таких сообщений в день. Решить эту проблему казалось крайне непросто. Дело в том, что койки распределял непосредственно сотрудник Минздрава. Медбригада приезжала к пациенту, принимала решение о госпитализации, отзванивалась в ведомство и там говорили, куда везти больного. Всё было завязано, по сути, на одном человеке. Как рассказывали медики, трубку долго могли не брать, а даже если брали, то иногда просили перезвонить, чтобы выяснить, где есть свободные места (это могло затянуться на долгие часы), или просто говорили, что мест пока нет, надо ждать, когда они освободятся. Каждая переведенная под ковид больница заполнялась за пару дней (например, тот же госпиталь ветеранов на 100 коек уже на вторые сутки был заполнен на 60%). Жалобы, в том числе от медиков, на дефицит коек появились еще в августе, но в Минздраве утверждали, что их предостаточно.

Медики скорой, одной из структур здравоохранения, которая работала на тот момент без серьезных сбоев, оказались в патовой ситуации. Вся суть скорой помощи — довезти человека живым до больницы, если он в этом нуждается. Если медики отказывают в госпитализации — они берут на себя ответственность за его смерть. Если не отказывают, им приходится возить его сутками в ожидании места. Десятки машин стояли в очередях на КТ, возили пациентов впустую по городу или даже возвращали их домой. Нервы сотрудников скорой просто не выдерживали.

Мы знали, что еще до 27 октября такие «стояния скорых» были. Медики, отчаявшись госпитализировать пациентов, просто привезли их к Минздраву и включили мигалки. Один или два раза это помогло быстро найти койки при непосредственном вмешательстве министра (на тот момент Ирины Солдатовой) или его заместителя.

Поздним вечером 27 октября один из медиков прислал SMS редактору рубрики здравоохранения на NGS55.RU Антону Малахевичу. Он сообщил, что бригада вновь может поехать к Минздраву — в салоне была пенсионерка с поражением легких более 80%. Она провела в этой машине более десяти часов и к вечеру ей так и не нашли место в больнице. Возвращать ее домой было крайне опасно, родственники были с ней и сами требовали ехать к ведомству. Антон Малахевич сразу позвонил мне, поскольку находился за городом. Я в этот момент был неподалеку, в десяти минутах от Минздрава, и решил поехать сам. На место я прибыл практически одновременно со скорой помощью.

Возле дверей министерства, расположенного за кинотеатром «Маяковский», стояла медицинская «Газель» и освещала всё вокруг мигалками. Сначала я не мог поверить, что там находится пациент, и подошел ближе, чтобы удостовериться в этом. Когда я всё-таки поверил своим глазам и понял, что это не чья-то злая шутка, сообщил своим коллегам, чтобы они публиковали всё это на нашем сайте, а сам запустил прямой эфир в соцсетях.

Пока я вел эфир, к зданию подъехала еще одна скорая. Почти с аналогичной ситуацией. Родственник второго пациента, мужчина, ехал на машине следом и сразу же «пошел штурмом» на Минздрав. Его общение с зеркальной дверью стало буквально символом этого противостояния. Охранник по ту сторону просто не знал, что делать. В здании никого не было, телефон кого-либо из начальства он якобы не знал. Буквально через несколько минут после начала прямого эфира на место стали приезжать другие журналисты. Одним из первых, кстати, оказался Владимир Лифантьев, который недавно засветился с другой проблемой на прямой линии с Владимиром Путиным.

Чуть позже приехала еще одна скорая. Но уже без пациентов, она просто привезла дополнительные баллоны с кислородом. К счастью, они уже не понадобились. Мой прямой эфир длился всего 40 минут. Но ровно столько было необходимо, чтобы о проблеме узнали вообще все, а места в больницах наконец нашлись. В конце прямого эфира машины уехали, чтобы госпитализировать пенсионеров.

Но это только начало большой цепи событий, в которой были и отставка министра здравоохранения региона Ирины Солдатовой с заместителем Анастасией Маловой, и полное переустройство системы распределения коек, и срочное введение дополнительных мест, в том числе в загородных лагерях отдыха, и целый ряд уголовных дел (хотя это уже совсем другая история).

В отличие от сериала, рядовых медиков, к счастью, никто не отстранил от работы — они продолжили спасать жизни. И, думаю, не один десяток пациентов после того момента выкарабкался благодаря им. А жалобы на отказ в госпитализации коронавирусных больных (по крайней мере массовые) исчезли меньше чем за месяц.