«Книги и недвижимость всегда были параллельно»: как владелец риэлторского агентства открыл книжный магазин с винилом

— Сто лет не была в книжном, — призналась я владельцу магазина «Книги на Тарской» Дмитрию Нагорному и неожиданно услышала в ответ:

— Я там тоже редко бываю.

Со мной все понятно — я давно для удобства перешла на электронные книги: они ничего не весят и не занимают место в квартире. Дмитрию Нагорному на книги не жалко ни места, ни денег, ни времени. Он рассказал, почему отец ругал его за чтение Ахматовой, как юношеское хобби превратилось в полноценный бизнес и как в книжном появился отдел с винилом.

— Желательно, чтобы окна не было видно, — просит Дмитрий Нагорный нашего фотографа. — Мы здесь недавно. Раньше на этом месте было агентство недвижимости. Тоже мое.

На стекле еще остались наклейки: «Квартиры», «Ипотека», «Обмены», но внутри уже книги, пластинки, канцелярия. Магазин переехал в тихий центр из спального района, где работал с конца 2015 года. По специальности Дмитрий Нагорный учитель истории и права, и сначала право в его жизни доминировало, но 7 лет назад взяла верх история.

— Книги и недвижимость всегда были параллельно. Я собирал их с юности. Мой отец был достаточно известный в Омске коллекционер, поэтому я родился и вырос в окружении книг, огромного количества книг. В 70–80-е годы большие домашние библиотеки были нормой. Мы книги читали, книги любили. Через десятилетия книжное хобби переросло в желание открыть небольшой книжный магазинчик, — рассказывает он.

В личной библиотеке Дмитрия Нагорного порядка тысячи книг, в магазине — в 40 раз больше. В основном зале на полках расставлены новые, некоторые еще в защитной пленке, книги. Здесь можно встретить и популярнейшего «Гарри Поттера», и увесистые тома из серии «Библиотека отечественной общественной мысли», которые и в Москве еще надо поискать. Такого штучного товара (некоторые книги отпечатаны тиражом 200–300 экземпляров) в магазине немало. И покупатель у него тоже штучный. Например, Михаил Чуркин и Анатолий Штырбул, оба — профессора педуниверситета, чьи книги, кстати, тоже есть в продаже. Большой выбор изданий по истории, философии, культурологии, мемуары, не только для искушенного читателя, но и научпоп, — изюминка «Книг на Тарской».

— Концепция — что мы должны отличаться от обычных книжных магазинов, которые распространены не только в Омске, но и в целом по стране. Мне всегда очень нравился магазин «Подписные издания» в Санкт-Петербурге, некоторые идеи с ассортиментом пытались оттуда брать, — не скрывает Дмитрий Нагорный.

Сравнивать независимый книжный с федеральными сетями, по его словам, бессмысленно — у них совсем другие бюджеты и площади. Пока магазин приносит больше удовольствия, чем прибыли, но все-таки себя окупает.

— Какое бы это ни было хобби, у нас штат семь человек, и все получают зарплату. Платим коммуналку, за интернет и все остальное. Хоть помещение свое, не арендованное. Налоги у нас не меньше, чем у винно-водочных магазинов, — нет никаких поблажек, по крайней мере, я не заметил. Люди, сформировавшиеся в 90-е годы, мало ждут чудес, — признался Дмитрий Нагорный и добавил. — Если бы была льготная аренда от города, это было бы совсем другое дело. Я бы с удовольствием открыл не один книжный магазин, я открыл бы сеть.

Отдельное — и немаленькое — помещение в магазине занимает букинистика. По пути к недорогим, по современным меркам, книгам можно заглянуть в шкафчик с совсем уж дешевыми. Настолько дешевыми, что это скорее буккроссинг, чем торговля.

— Стоят книжечки по 20 рублей, но мы их обратно принимаем, если они не драные. Любят их пенсионеры, некоторые приезжают с других районов, целыми сумками берут. Прочитали — привозят, и очень счастливы. Здесь солянка. В основном покетбуки, детективы, женские романы. Это точно не бизнес — это просто для людей, — говорит Дмитрий Нагорный.

В букинистическом отделе, под портретами поэтов Леонида Мартынова, Петра Драверта, Георгия Вяткина и других, рабочее место директора магазина Николая Кабакова. Он отвечает за закупку книг по военной истории и современной фантастике. Кстати, прошлое название магазина — «НиКа-книга» — аббревиатура из первых двух букв его имени и фамилии.

— У него была своя торговая точка в переходе у торгового центра, книжный ларек, который просуществовал лет 25. Я что-то у него покупал, что-то он для меня заказывал у издательств. В какой-то момент я поделился идеей открыть магазин, и он меня поддержал, — вспоминает Дмитрий Нагорный.

В этой под завязку набитой книгами комнате испытываю острый приступ ностальгии. Здесь и советские книги издательства «Детская литература» — их десятками покупала мне бабушка, и влюбившие меня в русский язык «Секреты орфографии», и альбом с репродукциями картин Николая Рериха, с которым меня на первом курсе вуза познакомил отец.

Взгляд останавливается на книге «Пятьдесят оттенков серого», раскритикованной за банальный сюжет и примитивный язык.

— И такое тоже в вашем магазине бывает?

— Я считаю, что литература может быть любой. Если на нее есть читатель, значит она кому-то нужна. Я не пытаюсь судить.

— То есть для вас нет запретных авторов?

— Нет. Иноагентов только запрещают, но я с этим еще не сталкивался. Я все смотрю списки иноагентов, вроде у нас нет этих авторов, ну и слава богу.

За стеклом стоят дореволюционные журналы «Русская мысль» и «Вестник Европы», на страницах которых печатались Чехов, Толстой и Достоевский. Рядом несколько томов уникальных изданий «Живописная Россия» с очерками о географии, культуре и быте страны и «Великая реформа 1861–1911» об отмене крепостного права — с тиснеными обложками и переложенными калькой иллюстрациями, роскошных не только по тем временам. Их цена со временем только растет. Об антикварных книгах Дмитрий Нагорный, кажется, готов рассказывать часами, он и сам коллекционирует старые издания по истории, географии, о путешествиях. Но подчеркивает, букинистика — это не только про редкие и дорогие книги.

— На самом деле она рассчитана на то, что мы даем вторую жизнь книге, делаем книги более доступными. Их может себе позволить человек с любым достатком, лишь бы хотел читать, — добавляет он.

Еще больше глаза Дмитрия Нагорного загораются, когда мы заходим в комнату, одну стену которой целиком занимает винил. Пластинки — еще одно хобби, которому стало тесно в домашних стенах. Только винил он собирает давно, а этому отделу нет и месяца.

Как и малотиражные книги, пластинки в Омске нечасто встретишь в продаже, в отличие от той же Москвы, где спрос на них сегодня зашкаливает. Бизнесмен объясняет: все дело в цене. Минимальная стоимость винила в магазине — 100 рублей, а один из самых дорогих экземпляров на полке — у него четырехзначная цена — оригинал концертного альбома Made in Japan группы Deep Purple 1972 года.

— Первопрессная вещь очень дорогая. Живой альбом, Япония, в прекрасном состоянии. Ее нам сдал один из меломанов. Я считаю, это очень дешево для такой пластинки. Это как редкая книга, — говорит Дмитрий Нагорный.

Сейчас в магазине около 350 пластинок, новодела немного, в основном винил 70–80-х годов. Здесь все виды рока: тяжелый, прогрессивный, психоделический. Элтон Джон, Оззи Осборн, The Beatles, Pink Floyd, The Rolling Stones, из нашего — «Крематорий», Nautilus Pompilius, «Агата Кристи». В планах расширить ассортимент до тысячи пластинок. Столько же в коллекции предпринимателя.

— Была такая песня у Кинчева «Я меломан». Тысяча пластинок, тысяча пластинок, тысяча пластинок в моем доме. Я знаю меломанов в Омске, у которых их две тысячи, три тысячи, четыре тысячи, — перечисляет он. — Есть меломаны, у которых фонотеки просто огромные, гигантские, и такие жемчужины в коллекциях!

Интересуюсь, кто его любимый исполнитель, хотя по конвертам и так понятно — пластинки явно подбирались по душе.

— Один из моих любимых сейчас играет (Deep Purple. — Прим. ред.). Следующая Uriah Heep, — подтверждает мою догадку Дмитрий Нагорный.

— А футболочка-то с «Металликой»! — подкалываю я.

— «Металлику» я не очень люблю, просто футболка красивая. Хотя дома есть очень редкое издание с лос-анджелесским симфоническим оркестром. Вот это очень красиво! — добавляет он и продолжает. — Скорее есть не любимые группы, а любимые направления, в которых любимых групп не один десяток.

Еще один раритетный экземпляр в комнате — виниловый проигрыватель Pioneer. Он всего на три года моложе его владельца. Этим летом у японского аппарата юбилей, 50 лет, а звучит он так же душевно, как и полвека назад. Современная техника такого же качества, по словам Дмитрия Нагорного, стоит от миллиона рублей.

Возвращаемся в основной зал, чтобы допить остывший за полуторачасовой разговор кофе. Спрашиваю напоследок у Дмитрия Нагорного, сколько книг он прочитал.

— Очень немного. У писателя Джека Лондона была самая большая личная библиотека в США. И когда его спрашивали, сколько из этого он прочитал, говорил, что не очень много, но мою душу греет, что в любой момент я могу подойти к полке и взять любую из этих книг, открыть и прочитать. Так и у меня, глаза завидущие, руки загребущие. Хочется, и неизвестно, попадется потом — не попадется, — отвечает он.

От книжного шопоголика библиофила отличает важная черта.

— У меня есть достаточно уникальная книга об англо-бурской войне 1904 года, воспоминания генерала. Чтобы ее прочитать, мне пришлось купить новое издание, — рассказал Дмитрий Нагорный. Хотя в детстве таких тонкостей он не понимал. — Сижу читаю прижизненную Ахматову. Папа говорит, хорошо, что читаешь Ахматову, но зачем читаешь прижизненную, есть же в «Библиотеке поэта». Коллекционер!