«Хохляцкий язык» и дискотека за 15 рублей: репортаж из омского Крыма

Шесть лет назад Крым присоединили к России. Но в Омской области уже более века есть свой Крым — село в Полтавском районе, вблизи границы с Казахстаном.

Путь в Крым по местным дорогам занимает почти пять часов на автобусе. Асфальтированного проезда к нему нет, равно как и газа. Зато здесь есть водопровод (у многих жителей вода заведена в дома), а также чистейшее озеро, на создание которого ушло два КАМАЗа взрывчатки. Так что в Крым лучше ехать летом. Но корреспондент NGS55.RU Вячеслав Дрезглов и фотограф Елена Латыпова решили посмотреть, как встречают крымскую весну в Омской области.

Раньше омский Крым тоже был не наш. До начала XX века он был казахским аулом и назывался Белгакуль. Однако в 1907 году, после массового переселения украинцев в эти места, деревню переименовали в Крым. И до сих пор большая часть местного населения (а остались здесь в основном пенсионеры) разговаривает на «хохляцком языке» — так они называют его сами.

На пике своего развития в конце 80-х в деревне жили больше трёхсот человек. На сегодняшний же день осталось всего 44 жилых двора и чуть больше ста жителей. Работы, как и во многих малых сёлах, здесь практически нет, и отток людей не останавливается.

— Деревня старенькая, была большая деревня, стала маленькая, как увси деревни поразбегались, остались одни пенсионеры, — рассказывает Иван Трофимович Кумпан, самый пожилой коренной житель деревни.

— Тут ещё Столыпин колышки забивал. Мой дед приехал с Хмельницкой области с детьми, но мой батька родился уже тут. До войны было много дворов. Потом всякие коллективизации, никто не хотел в колхозы — боялись, а потом из колхоза уже не выгонишь. А сразу же это новое, бог его знает, что это за колхозы. Потом подивились, что в колхозе ещё лучше, там трактора, а тут ходи за тем конём с плужком. А тут трактор пришёл, посеял — и жди урожая. Потом война вполовину урезала. У нас около сотни мужиков забрали, и 74 тики вернулись, мой отец тоже погиб в 42-м. До 53-го целина была. Потом Хрущёв говорит: «Давайте поднимать». Техники приехало, тут лесов немае, выйдешь, вся степь горит, трактора распахивают.

Отделение совхоза, в котором последние двадцать лет своей трудовой деятельности, до 99-го года, Иван Трофимович работал управляющим, в лучшие годы насчитывало 11 отар овец, по тысяче голов в каждой.

— 74 человека работало только на одном отделении овцефермы. Теперь немного обидно за державу, ну, может, Бурков будет там их гонять, восстанавливать. В России так положено: сначала развалить, а потом давай строить. А губернатор вроде ничего, я читаю газеты, мне нравится, что он предлагает.

Во время нашей беседы коренной крымчанин использовал «хохляцкий язык», так он сам его называл. И на удивление, понимать его не составляло никакого труда.

— Мне легче балакать на украинском, як вот це с вами щас, чем по-русски. У нас тут весь Полтавский район так говорит по-хохляцки.

— А как вы относитесь к тому, что сейчас происходит между Россией и Украиной?

— Я сам с Украины, но что они там выдумывают, Крым им отдай, Севастополь. Я напишу Путину, пусть ещё Аляску забирает, а то будут там дуреть. Мы же жили как одна семья, ну отдал и отдал Хрущёв, свои же все, а оно вон как вышло. Так что мало ещё забрали, надо было больше. Донецк и Луганск, это же были города Сталин и Ворошилов. Не, Крым наш! Чужой земли не надо нам ни пяди и своей мы никому не отдадим.

— А вы в тот, «большой» Крым не ездили?

— Не, я свою деревню ни на что не меняю. Я там никого не знаю, я тут родился. Уже 60 лет прожили тут с жинкою — внуки, правнуки. Они приглашают в город переехать, а мы ни хочим: «Щас я поихал сразу».

Молодёжи в Крыму действительно немного. Работы нет, поэтому большинство при первой возможности старается уехать. И сейчас в местную школу ходит только 13 детей.

Заведующая местной школы Ирина Ивановна Бойко работает в школе более 40 лет. Она родилась в соседней Щегловке, а в 78-м по распределению её направили работать в Крымскую начальную школу учителем младших классов и по совместительству заведующей школой.

— Через два года я вышла замуж и так и осталась. Сейчас уже идёт 42-й год моей трудовой деятельности на одном месте. В трудовой книжке у меня одно место работы, там только разные записи о переименовании школы: то МОУ, то БОУ, то МКОУ.

14 лет, до 1992 года, Ирина Ивановна работала в школе одна.

— У меня трое детей, даже не было замены. В 80-м году в ноябре я родила, поставили тут женщину в годах уже. Но она напилась пьяна и просто-напросто некому было провести Новый год. А у меня маленький ребёнок, приходит родительский комитет и говорят: «Мы будем сидеть с вашим ребёнком, вы проведите, пожалуйста, только нам ёлку».

— Ещё случай был, я сидела со вторым ребёнком — дочкой. Ко мне домой приезжал заведующий РАНО и просил выйти на работу. А она у меня октябрьская, ещё года ей не было, я говорю: «Ну вы год хоть подождите». «Некому работать. Жалуются родители, говорят, дети в школе только учат частушки, и всё». Тут просто поставили необученную девчонку, только после школы. Пришлось согласиться, а детей возложить на свекровку и на мужа.

Когда Ирина Ивановна только пришла работать, в начальных классах школы учились 15 человек, а все дети постарше ездили в соседнее Ольгино. К моменту развала Советского Союза число детей в Крыму превысило 50 человек, поэтому было решено построить здесь новую школу и продлить её до девятилетки. Огромное двухэтажное здание, фундамент которого закладывали ещё в СССР, открыло свои двери в феврале 1992 года, уже после развала Советского Союза.

Но сразу после этого количество учеников стало стремительно сокращаться.

— Это уже не я одна была, нас было шесть человек преподавателей, был прислан директор из Киргизии. Но с 92-го года директора постоянно менялись. За десять лет поменялось пять директоров, и в итоге в 2002-м я стала сначала и. о., а потом директором.

В 2015 году после реструктуризации крымскую школу сделали структурным подразделением Ольгинской школы, и Ирина Ивановна стала заведующей школы. Помимо административных обязанностей Ирина Ивановна преподаёт русский язык и литературу, немецкий язык и историю. Кроме неё в школе сейчас работает учитель начальных классов и ещё один педагог, который преподаёт математику, физику, химию, информатику, биологию, географию и обществознание.

— Мы уже пенсионного возраста, давление уже, поэтому мы директору сказали, что, наверное, до конца лета дорабатываем и уходим. Как будет дальше дело, мы не знаем. Конечно, волнуются родители, что будет, если не будет учителей. Меня порой просят: «Ирина Ивановна, а что, вы уходите?» Ну я же не вечная, всё равно когда-то надо уходить. Надо же когда-то отдохнуть и пожить для себя. Сейчас дети, это не те дети, что были раньше, казалось бы, осталось их шесть человек, а дети проблемные. Я столько лет проработала, у меня не было таких случаев, как в этом году. Мало того, что двоечники по нескольким предметам, так дисциплина: в здании школы начали припрятывать сигареты. Вызывала и родителей — не понимают. Семьи неблагополучные, сейчас вот девочку одну на учёт поставили. Раньше и больше детей было и как-то намного легче было работать.

В школе сейчас учатся 13 детей. Третьего, четвёртого и шестого классов нет. В некоторых классах учится по одному человеку.

— Сейчас у нас семья переезжает, и выбывает сразу два ребёнка. Поэтому у нас такое волнение. Выпускница уйдёт с 9-го класса, и останется десять учеников. Из них шесть — в начальной и четыре — в средней.

Несмотря на трудности, в школе проводят все культурно-массовые мероприятия, конкурсы, внеклассные мероприятия.

— На Новый год у нас героями даже учителя наряжались, Татьяна Валентиновна — Баба-яга. А куда деваться, детей мало. Не хватает персонажей для сценария.

— В деревне почти никого не осталось. В основном пенсионеры, молодёжи практически нет. А номера надо показать. Тем более 75-летие победы. Бедный завклуб, наша Лариса. Я говорю, ей памятник надо ставить.

— Не были в Крыму?

— Нет, в Крыму не была, это только, знаете, мечта. Конечно, хотелось бы поехать, но уже нет. Это когда-то была мечта молодости. Но всё равно где-то что-то за свою жизнь я была: в Боровом, на Дальнем Востоке и отдыхала, и в гостях.

Клуб

Местный клуб — главная достопримечательность Крыма. Пусть крыша двухэтажного здания и протекает, пусть второй этаж уже давно закрыт и не отапливается, но лепнина, которой украшены все стены и потолок здания, поражает своим необычным для деревни в сто человек изобилием.

В этом году поднимался вопрос о переезде клуба в здание школы. Но в итоге было решено пока оставить всё как есть. Также есть планы по переводу школы и клуба на электрическое отопление.

— У нас было волнение, потому что клуб должен быть клубом, а школа должна быть школой, это два совершенно разных здания. Иван Трофимович, старейший житель села, пришёл ко мне в школу и говорит: «Давайте, Ирина Ивановна, будем Буркову жаловаться». Но в итоге всё положительно решили, — рассказала директор школы.

Самое удивительное в местном клубе — это, конечно, не лепнина. В местных кружках участвует 55 человек, это почти половина от всех жителей деревни, так что вполне возможно, что Крым можно занести в какую-нибудь книгу рекордов по проценту культурного населения.

Руководитель клуба Лариса Викторовна Гарпик — коренная жительница деревни, она работала в клубе ещё в 90-е, потом был большой перерыв, но пять лет назад она опять решила заняться культурой.

— У нас четыре клубных формирования: взрослые ансамбли «Крымчанка», «Радуга звука», детский «Звонкие голоса» и «Мастерская рукоделия». Клуб не пустует, концерты проходят по 30–50 рублей. 15 марта был конкурс среди малых сёл, посвящённый 75-летию победы, мы сделали блок военной и блок народной песни. Прошли отборочный тур, и теперь 22 марта едем в Никоновку на районные соревнования. Ещё у нас каждую субботу дискотека, музыка подбирается под все возрасты. С соседних деревень приезжают. Дискотека платная — 15 рублей стоит. Вот ещё молодёжь играет в бильярд.

— А сколько у вас молодёжи?

— Человек десять есть, и то молодёжь, — рассмеялась женщина. — В прошлом году был Год театра, мы показывали сценки. Стараемся каждый год что-нибудь показать. У нас население активное, постоянно участвует.

К каждым выборам в клубе тоже готовят культурную программу.

— Мы всегда готовимся, делаем концертную программу для населения. Пишем объявление на 11 часов примерно. И люди к этому времени стараются прийти проголосовать. Если летом, то проводим на улице, танцуем, поём. Стараемся, чтобы село жило не тужило. Нас мало, но мы продержимся всё равно. Хоть люди и разъезжаются, но всё равно дружная у нас деревня.

А вот в честь присоединения Крыма в омском Крыму никаких особенных мероприятий не проводится. Только один раз после присоединения была проведена беседа, посвящённая этому событию.

— Как вообще относитесь к присоединению Крыма?

— Ну как говорят: «Крым наш». И Крым наш, и мы в Крыму живём, Для нас ничего не поменялось. Конечно, это хорошо, раньше он и был наш, и когда присоединили, вернули всё назад. У меня невестка жила в Горловке, где война была. Они сейчас в Омске живут. Многие переехали. Война — это трагедия для всех.

— А вы были в Крыму?

— Нет. Но желание есть. Будет возможность и поеду, конечно.

Магазин

Местные магазины, коих в Крыму целых два, «радуют» ассортиментом. Прилавки выглядят как настоящие перестроечные.

В одном из них работает Людмила Николаевна Асик. Женщина, которая сейчас уже на пенсии, ещё в Советском Союзе начала работать в этом магазине, потом с перестройкой ушла, но семь лет назад опять вернулась работать на то же место.

— Я тут одна продавщица и уборщица. Каждый день с 9 до 6. Я на пенсии, а что мне дома сидеть.

Как это ни странно, но в сельских магазинах не продаётся крепкий алкоголь и сигареты. А хлеб привозят три раза в неделю (и это в хорошую погоду).

— Это первый год, наверно, у нас весна и есть дорога, потому что вовремя счищена. В этом году только буран прошёл, утром рано едут — чистят, автобусы всю зиму ходили. Раньше были случаи, когда заметало дорогу и не проехать. Сменился глава, пока старый был, дорога запущенная была, весна пришла, снег растаял, раскисло — и сиди. В позапрошлом году распутица была, наверно, месяц, только на уазике можно было проехать.

— А вы в Крыму том большом были?

— Нет, я не была. Дети были, ездят каждый год отдыхать. Они в Новом Уренгое и Сургуте живут. Сразу как присоединили, и наши молодые поехали.

Ферма

Раньше в Полтавском районе был большой овцеводческий СПК Ольгинский, одно из отделений которого располагалось в Крыму. В деревне было 11 отар, то есть 11 тысяч овец. Но постепенно хозяйство обанкротилось.

— Мой муж был чабаном, вот у одного чабана была тысяча овец. Была ферма за фермой с одной и с другой стороны. А потом всё меньше и меньше, — рассказывает директор школы Ирина Ивановна. — Раньше было своих коров 140 голов, люди выгоняли, пасли по очереди. У меня у самой было три коровы, а потом всё меньше и меньше. Сейчас осталось чуть больше 30. Несколько семей всего лишь держат. Если раньше за лето могла не наступить очередь, чтобы пасти, то в прошлом году ежемесячно людям приходилось пасти.

До недавнего времени клуб, школа и два магазина были единственными местами, где можно было работать в Крыму. Однако три года назад в селе появилось новое градообразующее предприятие. Один из местных жителей открыл свою ферму, на которой помимо его семьи работают ещё три человека, что для маленькой деревни уже что-то.

20 лет назад Владимир Тарасенко приехал в Крым с родителями из Казахстана. Он окончил местную школу, затем поступил в аграрный университет, после окончания которого вернулся в Крым.

— У меня отец — фермер. Я видел, как местное хозяйство всё разрушалось, вывозилось. Я задумался и решил получить грант, тем более 17-й год был год животноводства и я учился на агронома, мне проще было. Сделал бизнес-план и получил одобрение от Минсельхоза. Купил технику, 38 голов породы герефорд, это мясная порода, мраморное мясо, необычная говядина. Осенью три года будет как работаю. На данный момент у меня 86 голов. Есть, конечно, проблемы, но на этот год я уже выровнялся, вышел на самоокупаемость. Поголовье увеличилось, уже есть продукция, которую я продаю, уже легче стало.