«Болезнь тебя растоптала. Ты лысая, и у тебя нет ресниц»: история омички, которой удалили грудь

«Я старая, страшная» — предупредила героиня этого материала, когда я попросила разрешения прийти с фотографом. Мне показалось, что на этом наш диалог закончится, но Лилия следом пояснила: «Непубличный человек». Я шла с мыслью, что интервью будет сложным, ведь в благотворительном фонде «Обнимая небо» мне говорили, что женщины, пережившие мастэктомию, могут не идти на контакт. Все опасения были напрасны. Лилия оказалась светлой женщиной, которая, несмотря на восемь сеансов химиотерапии и удаление груди, совершенно открыто начала разговор, и от «непубличности» не осталось и следа.

И вовсе не лысая, и вовсе не страшная. А красивая женщина с модной стрижкой. Лилии до сих пор непривычны короткие волосы. «А были вот такие», — показывает она длину в районе груди. С первого взгляда и непонятно, что у женщины одна грудь своя, а другая — экзопротез. Лилия сама начинает разговор с тонкой для нее темы, и это оказалась не мастэктомия.

— Инвалидность — это было что-то страшное. Для меня инвалидность — это когда какой-то дядя Саня пришел с войны с культей. А тут я прихожу на химиотерапию и женщина мне рассказывает, как оформить инвалидность. В день операции я ездила получать в почтовом отделении письмо со странной розовой справкой, что я инвалид второй группы, — рассказывает наша собеседница.

На инвалида она похожа меньше всего. Яркая, красивая, очень улыбчивая 56-летняя женщина. Она без стеснения комментирует, казалось бы, какие-то интимные вещи, отвечает на любой вопрос и даже без проблем на мою осторожную просьбу снимает протез.

Привыкнуть к новой себе было сложно. После мастэктомии Лилия надела футболку и приехала домой. А снять не смогла. Правая рука со стороны удаленной груди почти не работала, плюс страшные боли. Пришлось разрезать ножницами. Автоматически надевала привычную одежду, и многое пришлось разрезать, включая домашнее платье. И только потом женщина купила халат.

Лилия вышла из семьи, где все умирают от рака, и понимала, что находится в зоне риска. Ответственно заботилась о своем здоровье, регулярно посещала врачей и проходила обследования. Потом обнаружила, что ниже подмышки что-то мешает, но врачи на это не обратили внимания — советовали полежать в теплой ванне, и само пройдет. Все маммографии показывали, что у женщины просто доброкачественные уплотнения, которые есть у многих женщин старшего возраста. Лилия поехала делать УЗИ в частную клинику, в государственной отказались давать направление, мол, ждать три месяца, а всё равно там ничего серьезного. В частной клинике сразу сказали: придется резать.

— Года три, четыре я обследовалась, и это время у меня росла опухоль. Грудь увеличилась, а я не знаю, может, это нормально для возрастной женщины. Потом появилась апельсиновая корка на соске. Занятия йогой стали приносить боль. Организм сигнализировал, — рассказывает женщина.

С результатами УЗИ Лилия отправилась к онкологу, который по счастливому стечению обстоятельств только что появился в ее поликлинике. Наша собеседница смеется: то ли новый онколог испугалась этого диагноза, то ли обрадовалась, что есть кого лечить, но с этого момента жизнь Лилии кардинально изменилась. Это был октябрь 2021 года.

Сразу выяснилось, что пока она ходила по врачам, опухоль росла с сумасшедшей скоростью и рак молочной железы выявили уже на 3-й стадии, когда делать операцию нельзя. Нужно было уменьшить опухоль и довести ее до операбельности. Начались курсы химиотерапии. Восемь сеансов, из них четыре так называемой красной химии — самой сильной и самой отравляющей.

— Ты просто превращаешься в овощ. Страх был, когда мне на снимке показали рак. Этот рак вцепился клешнями, и видно, что он клешни не разожмет. Я не плакала, не рыдала, а поняла, что всё по-настоящему, это действительно происходит со мной. Я ждала, когда скажут, что мне осталось два или три дня. Но никто ничего не говорил, — продолжает Лилия.

На химиотерапию все реагируют по-разному. Одну может беспрестанно тошнить, другая лежит пластом, третья идет на работу. Но есть одно из самых распространенных и болезненных для любой женщины последствий — облысение.

— После первой химии я четко решила, что не буду подстригаться. У меня были длинные волосы, крашенные в естественный цвет. И я начала мытья, а они лезут. Вся ванна в волосах. Я даже боялась подойти к зеркалу. Подошла, смотрю, вроде волос много. Феном сушу, а они опять лезут. У меня не осталось выбора, — вспоминает женщина.

Лилия обрезала волосы в салоне, оставив один сантиметр. Оказалось, это плохая идея. Короткие волосы продолжали выпадать, причем на лицо. Пришлось брить голову под ноль. Потом обнаружилась новая напасть — оказался положительным тест на COVID-19. Но пока Лилия им болела, удалось принять себя лысой, без ресниц и бровей. Женщина купила себе парик, но он постоянно криво лежал. От идеи носить платок женщина отказалась сразу: не подходит под стиль, купила себе шапочку.

— Болезнь тебя растоптала. Ты лысая, у тебя нет ресниц, ты сидишь возле унитаза после «химии», вкусы другие, рыба кажется протухшей. А раньше ты стеснялся какой-то морщинки, родинки на лице, — уже с улыбкой говорит собеседница.

Пока химия разъедала ее организм, она придумала свою терапию — представляла опухоль в виде облачка и каждое утро мысленно стирала его ластиком. В тот момент женщине казалось, что так и будет. Что химия уничтожит опухоль и грудь останется в целости и сохранности. Химия опухоль не уничтожила, но уменьшила. Собрался консилиум врачей, и была назначена дата мастэктомии — май, пятница, 13-е. Несмотря на все суеверия, операция прошла быстро и хорошо, заразу вырезали полностью. После назначили таргетную терапию, которую надо посещать в течение года. Это метод, когда воздействие препарата идет точечно на раковые клетки, не затрагивая организм в целом. Таким образом врачи подстраховываются. Про врачей, кстати, Лилия говорит однозначно — замечательные.

Всё время лечения Лилия стойко переносила все манипуляции, не позволяла себе расклеиться, не плакала. Но когда сняла бинты после операции, случилась истерика. Женщина надеялась увидеть красивый шов и ровную поверхность, а наткнулась на страшное зрелище. Швы при мастэктомии особенные, чтобы правильно заживало. Поэтому только на один день Лилия позволила себе выплакаться, пережить ситуацию и снова взяла себя в руки. Были мысли поставить имплант, но потом она передумала: слишком разными будут груди.

Выписали Лилию в мае, но в Омске уже стояло лето. В магазин пришлось ходить в шапке — прятать лысину. И в палантине — прятать отсутствующую грудь. Женщина начала мучиться комплексами, выход на улицу стал испытанием. Нужно было найти экзопротез. По совету фонда «Обнимая небо» поехала за ним в аптеку на Серова.

— Будучи инвалидкой, с мыслями, что всё у меня плохо и жизнь закончилась, я приехала туда и увидела кучу красивых бюстгальтеров, протезов. И женщины такие красавицы, накрашенные, современные. Я начала всё мерить. Купила себе красивый бюстгальтер, который на груди застегивается. Купила легкий протез. На меня всё надели, и я пошла по Иртышской набережной. Мне казалось, на меня смотрят все мужчины. Я такая красивая, неземная, солнце светит, Иртыш, блики, цветы везде, я купила себе мороженое. Я почувствовала, что, боже, оказывается, и без груди ты такой же человек. Мне хотелось всем дарить счастье, я так хотела любить мир. В тот момент я приняла себя, — с воодушевлением рассказывает Лилия.

Женщина сразу замечает, что зря обижалась на хирурга, что швы некрасивые. Сейчас всё нормально. С помощью государства она приобрела новый протез. Дома его тоже приходится носить, иначе из-за разного веса будет искривление позвоночника. Лилия показывает нам, как хорошо двигается рука со стороны удаленной груди, за пять месяцев она ее разработала. А до этого был страх, как же с такой рукой она доделает ремонт. «Вот о чем женщина думает!» — смеется омичка.

Этот путь Лилия проходит одна. Родственникам о раке она не рассказала и не планирует. Говорит, что не сможет поддержать их в полной мере. Ведь для них это будет стресс, в котором женщине придется выступить в роли успокоителя. А на это нужно слишком много сил, которых хватает пока только на себя.

— У меня не было выбора, принимать себя или нет. Я привыкла к себе такой и уже не комплексую. Вся боль — она быстро забывается. Может, я щедро наделена тем, что не помню плохое? — задумывается Лилия.

По данным омского Министерства здравоохранения, за 9 месяцев этого года в Омской области зарегистрировано 782 случая рака молочной железы. За последние три года есть прирост: за 2021 год по сравнению с 2019-м он меньше 1% (0,83%), но всё же он есть. В целом по России этот показатель — 4%. В Омской области 6282 женщины с раком молочной железы состоят на учете 5 и более лет с момента установления диагноза.