Отделаться малой кровью: как врачам пришлось приспосабливаться к операциям с ковидными больными

Больница имени Кабанова. Когда-то мы уже были здесь на ночном дежурстве, но с тех пор многое поменялось. В нашу жизнь вошел ковид и наложил свой отпечаток на все сферы медицины. И речь даже не о красных зонах. Ведь другие болезни тоже никуда не делись: людям по-прежнему требуется пересадка органов, удаление камней из почек, опухолей и многое-многое другое. И уже третий год врачи больницы имени Кабанова продолжают спасать людей, делать операции, но уже в новых условиях. Взгляд изнутри ковидного оперблока — в фотографиях Елены Латыповой.

Болезни не прикажешь. Когда понадобится операция — непонятно. Томительное ожидание тянется в здании администрации уже несколько часов. Внезапно в комнату, где сидят представители СМИ, входит заместитель главного врача по хирургической части Сергей Мамонтов. В руках у него несколько «чумных комплектов», один из которых достается нашему фотографу: «Одевайтесь». Спустя несколько минут непривычных телодвижений, пыхтений, все становятся похожими на снеговиков. Сергей Мамонтов, конечно, управился со своим костюмом гораздо быстрее. На его плече заблаговременно маркером аккуратно была выведена надпись: «Мамонтов Сергей Михайлович. Замглавврача по хирургии». Вообще каждое его движение какое-то выверенное, правильное — ни одной попусту потраченной минуты. Практически не проронив ни слова, отряд «снеговиков» тут же отправляется в оперблок красной зоны. Там, как оказывается, уже началась операция.

Мы миновали приемные коридоры, и у арки нас встретила табличка «красная зона». Дальше, за поворотом, — дверь, за которую обычным посетителям запрещено заходить под страхом возможной гибели. На входе дежурит медработница. Похоже, она различает каждого медика по одним лишь глазам. Окинув «комиссию» и переглянувшись с вожатым нашей группы, почти без слов пропускает. За дверью на смену легкому гулу от бесед пациентов с врачами приходит тишина.

В тусклых коридорах неспешно появляются и исчезают медики. Все одинаковые, как близнецы: традиционные белые комбинезоны, маски, очки, бахилы и перчатки. «Дорогу!» — мимо с шуршанием пролетает каталка с пациентом. Он следующий в очереди на операцию. За сутки здесь таких проводят до 4–5. Сейчас их количество в сравнении с допандемийным временем значительно уменьшилось. Причина в том, что готовиться к ним стало гораздо сложнее, муторнее. Поскольку цена ошибки с коронавирусным больным выше, то и проходят они дольше — до 4–5 часов.

На одной из стен чудится картина. Она сразу же бросается в глаза из-за непривычного цвета — желтого на фоне белого и голубого. Нет, не картина — икона Николая Чудотворца. На вопрос о ней врачи немного смущаются: «Пациенты настояли». Кому-то из заболевших так действительно спокойнее. Среди медиков, конечно, тоже есть верующие. Хотя они знают, что выздоровление пациентов во многом зависит от качества их работы.

Сергей Мамонтов уверенно шагает дальше. На вопросы об усталости или сложностях на ходу пожимает плечами: «Да обычно». Он, как солдат, который уже черт знает сколько сидит на фронте и слышит от случайного прохожего: «Ну как вы?» Хотя из изменений у него только то, что к артобстрелу уже несколько лет как добавились газовые атаки.

— Очки протерли и дальше работаем. А во время операции мы уже ничего сделать не можем, — добавляет старшая медсестра Любовь Демкина. — Мы до операции натираем их жидким мылом, и они не запотевают. Этот метод пришел с горьким опытом. Поначалу нам было тяжело. Вечно что-то хотелось поправить, что-то снять. Но сейчас мы уже привыкли.

Операционный блок

Привыкать медикам красной зоны приходилось ко многим вещам. Поначалу врачи, которые работали в ковидариях, даже жили отдельно от семьи — в специальных гостиницах. Усталые, после тяжелых смен и пережитых смертей они возвращались в номер и созванивались с семьей. Потом —ужин, какое-нибудь видео на ноутбуке (даже выйти нельзя) и сон — вот и вся личная жизнь. Сейчас, когда вирус приобрел более легкие формы, когда стало понятно, как его лечить и, что еще важнее, как от него защищаться — всё это в прошлом. Но на работе легче не стало.

Сложные в разных смыслах пациенты, причем десятки, сотни. Этот «чумной костюм», который за смену становится второй кожей, только тело в нем задыхается. Вечная мозоль на носу от защитных очков.

Правда, если еще год назад врачи поникли, то сейчас ко всему приспособились. Каждый, кому ни задашь вопрос, неизменно отвечает: «Да нормально», «Привыкли», «Ничего» и так далее. Жизнь продолжается.

Беготня по коридорам тем временем получает кульминацию. Перед нами предстает дверь со старой, еще советской светящейся надписью «Операционный блок». За ней — новый коридор, но уже короче. Несколько дверей по бокам — в разные операционные. К счастью, занята лишь одна.

Оперировать ковидных больных гораздо сложнее по нескольким причинам. Во-первых, нужно было привыкнуть к новым условиям работы, а именно — к средствам защиты. Хирурги работают в двух парах перчаток. Попробуйте просто сшить два куска ткани в перчатках, и вы поймете, насколько это сложно. Медикам же приходится сшивать гораздо более тонкие материи — человеческую плоть, причем нитями толщиной с волосок.

— По статистике у нас 60% хирургов имеют высшую категорию. Это значит, что у них опыт работы — 10 лет и более. За это время хирурги научились тому, как работать с нитями. Мы вяжем на автомате, не задумываясь, какая нить по размеру. Знаем, что, например, тонкие нити рвутся от небольшого натяжения, — поясняет Сергей Мамонтов.

Сложнее всего, признаются врачи, оперировать летом, когда на улице жарко. Несмотря на то что в операционных установлены кондиционеры, благодаря которым медики поддерживают микроклимат, работа в СИЗах — это по-прежнему немалое испытание. Будто в доказательство этих слов из операционной выходит один из хирургов. Несмотря на то что температура очень даже комфортная, он вымок до нитки.

Вторая причина — сами пациенты. Проблема в том, что для профилактики тромбоза при коронавирусе им необходимо пить кроверазжижающее. А из-за проблем с поражением легких кислорода в крови недостаточно. Каждый лишний надрез — риск кровотечения. В операционных блоках под рукой тут же станция переливания и запас необходимой для пациента крови соответствующих группы и резуса.

Поэтому врачу нужно выбрать такое лечение, при котором проводят как можно меньше вмешательств.

— Добавились только костюмы. Вообще это от характера зависит. А он [у меня] флегматичный, спокойный, скандинавский. Я работаю 3 года, 2 из которых — в условиях пандемии. Помню свою первую операцию — абсолютно никаких проблем не возникло, — уже как-то привычно отвечает встретившийся нам по пути анестезиолог-реаниматолог Владислав Ким.

«Левее, левее. Так. Стой», — доносится из операционной. На столе лежит пациент. Он вообще не находился в стационаре, а спокойно лечился от коронавируса дома. Внезапная нестерпимая боль при походе в туалет заставила позвонить в скорую. Несколько часов, и его уже везут в операционную. В фильмах мы привыкли видеть какую-то спешку: «Сестра! Скальпель, пятнадцать галлонов крови, показатели восемь на сто двадцать три». Что бы это ни значило. В реальности всё проходит тише, дольше и без паники.

Эта операция вообще далась малой кровью. Буквально. Диагноз простой — камни. Такое сейчас научились лечить без применения скальпеля. Проходит 30 минут, врач кладет прибор прямо на стол с пациентом, коротко говорит: «Операция закончена. Всем спасибо», — и уходит. Дальше останется только пробудить человека от наркоза и дать ему отдохнуть. Правда, долечиваться от коронавируса ему придется в ковидарии.

Когда коронавирус только пришел в Омскую область, врачи в первую очередь искали возможность обезопасить себя во время работы. О комфорте тогда мало кто думал. Не имея знаний об инфекции, медики облачались в комбинезоны и использовали такие средства защиты дыхания, которые осложняли процедуры. Сергей Мамонтов вспомнил о противогазах, стекла которых моментально запотевали. Сейчас же работа в красной зоне стала рутиной.

Для многих остается загадкой то, как врачи узнают друг друга в красной зоне. На помощь приходят глаза, походка и голос коллег. Кроме того, на комбинезонах медики пишут свои имена и фамилии. Средства защиты — жизненная необходимость, но врачи уверяют: СИЗы на 100% не защищают от коронавируса.

— Когда вы выходите из красной зоны и снимаете всё, вы заденете какой-то участок тела, который позже будете трогать руками. Когда у врачей смотрят количество иммуноглобулина, его уровень бывает повышен. Почему? Потому что постоянно есть встреча с инфекцией. Врачи периодически большую дозу вируса хватают, — рассказывает заместитель главного врача по хирургической части Сергей Мамонтов.

По словам заведующего лор-отделением Виктора Железного, из-за пандемии больница закупила много инструментов, необходимых для работы в операционной. Например, сейчас у врачей на головах закреплены фонари, которые служат дополнительным осветителем. В отделениях появились кислородные концентраторы и куча других приборов, которые раньше особо были и не нужны.

Сейчас стационар ГБ № 1 имени Кабанова вмещает 600 коек. Омичи стали массово заражаться омикроном, и число занятых коек перевалило за 500. Большинство заболевших лечатся дома, однако медики отмечают, что тяжелые пациенты продолжают прибывать в больницу. А это значит, что впереди, как и обычно, еще очень много работы.