«Мне не страшно умирать. Страшно оставить семью»: колонка 26-летнего онкобольного

26-летний омич Константин Савельев полтора года борется с редкой формой рака — саркомой Юинга. Парень делится опытом с людьми, которые оказались в той же ситуации. Он уже рассказывал о видах боли, которую нельзя сбить морфином, о том, почему его не нужно бояться и почему часто больные обращаются за помощью не к врачам. Сейчас Константин пишет о том, почему отсутствие страха смерти — это нормально.

— После операции, когда мне вывели кишку наружу, я пришел в себя раньше, чем стоило бы. Умолял, чтобы меня обезболили — а они обезболивали, но мне не хватало. Подходила дежурная, говорила: «Ты что, наркоманом хочешь стать? Мы тебе не можем дать больше!» Я кричал, что могут. В итоге поставили помпу с морфином, и часа через два я уснул. Первые сутки обезболивался на максимальном режиме, но боль ушла не до конца. Дышать-то больно, а кашлять или, не дай бог, чихнуть — вообще не надо. Я в тот день на полчиха остановился, потому что в глазах потемнело. Поэтому дышишь легко, говоришь негромко.

Когда стало полегче, пришел доктор и рассказал, что мой свищ в сигмовидной кишке — не следствие лучевой терапии, а это прогрессирует опухоль. Это значит, что химия последние полгода не помогает. Здоровую часть кишки вывели наружу, чтобы ничего не инфицировало свищ и некроз. Свищ трогать не стали, так как он бы открыл доступ к опухоли в левой подвздошной кости, которая активно распадается. Кроме того, это могло спровоцировать прорыв свища, и вероятность этого остается до сих пор. Врач сказал, что у меня начались две ключевые недели: если помогут антибиотики — сейчас мне дают сильнейшие, какие только существуют, — то у меня будет шанс жить. Правда, недолго, если дальше не решать с химиотерапией — а ее с открытым свищом проводить, прямо скажем, проблематично. Если терапия не поможет, в течение месяца я умру от заражения.

Врачи не всегда говорят правду. На всякий случай я не буду называть фамилию моего доктора, могу лишь сказать, что он великолепный хирург и человек. Мне нравится его подход: он не ходит вокруг да около. Я ведь морально ко всему готов и в любом случае буду стараться бороться до последнего. Но если «да» — значит «да». И он рассказал всё, как есть, а потом добавил:

— У меня есть внутреннее чувство, что у тебя всё получится и заражения не будет.

— Часто ваше внутреннее чувство ошибается?

— Никогда.

Во всяком случае, я в тот момент услышал «никогда». Надеюсь, он сказал не «редко». Вообще он крутой дядька, регулярно из-за нас задерживается на работе, даже в предпраздничные дни. Я очень ему благодарен. Спрашивал у него, кстати, как умирают от заражения крови. Человек впадает в лихорадку и где-то там, в бреду, умирает. Ну клёво! Хоть не сильно в этом случае буду страдать.

Многие задают вопрос, как не бояться и где брать силы бороться. У каждого — свои источники. Я очень люблю жизнь и очень хочу жить, но морально готов покинуть этот мир, мне уже не страшно. Когда-то именно этот страх придавал силы, а сейчас я не боюсь. Сейчас страшно в другом плане — будет это больно или нет. Но по-настоящему я боюсь оставить своих родных — свою супругу, свою маму. Вот к этому я морально не готов.

Супруга мне иногда говорит: «Я не знаю, что я буду делать, если тебя не станет». Как не знаешь? Ты будешь дальше жить и радоваться жизни — как будто ничего не произошло, а я куда-то уехал. Попросил меня кремировать и развеять прах, чтобы каждый год ничего не напоминало. Естественно, я верю в лучшее. Когда у тебя такая колоссальная поддержка со всех сторон, сразу чувство ответственности какое-то возникает — рядом с тобой столько людей, а ты им говоришь такой: «Нет». Хотя, возможно, это мой юношеский максимализм не позволяет вовремя остановиться и просто уехать домой, к жене.

К одному из материалов, кстати, был комментарий типа: «Кто ты такой, чтобы решать за нее?» Этот комментарий меня очень сильно рассмешил, а мою супругу рассмешил еще сильнее. Попробуй за нее еще реши. Она крутая — были моменты, когда я опустил бы руки, если бы не она. Только сильный человек может тянуть груз бремени своих родных. Многие родственники больных уходят в депрессию, и тогда больным приходится их успокаивать. А есть такие, которые становятся опорой. Я видел и тех, и других. Саше (жене. — Прим. ред.) пишет много девушек: «Ты такая молодец, а я вот не смогла бы так». Каждый смог бы, если бы понимал, откуда брать силы. В нашем случае всё просто: мы друг друга любим.

Не болейте и берегите себя!