Сквозь чужую боль: шесть историй омских медсестер

12 мая отмечают Международный день медицинской сестры. Именно эти медработники больше других контактируют с пациентами, первыми оказываются рядом и каждый день помогают людям справляться с самыми разными болезнями. NGS55.RU решил вспомнить свои материалы, героинями которых становились омские медсестры.

Медсестра-анестезист омской скорой помощи Юлия Тихонова

Одна из героинь нашей рубрики «Ангелы в белых халатах» — Юлия Тихонова. Мы общались с ней осенью прошлого года, когда омскую медицину лихорадило во время второй волны коронавируса.

— Страшных случаев в работе очень много. К ним привыкаешь. Смерти, реакции родственников. Бывает, после вызова до утра никто ни с кем не разговаривает, каждый переживает молча, — делилась с нами девушка. — Бывало такое, что приезжаешь, пациент вроде нормальный, с тобой разговаривает, стабильный. Ты на секунду отвернулся, и всё. Например, летом мужчина сам шел к машине, а потом резко упал. У него пневмония была, показатели были нормальные, а он умер. Страшна даже не сама смерть, а обстановка. Родственники плачут, кричат — умирают и маленькие дети, и молодые люди. Я не знаю, что сказать в такой ситуации и как донести, что его родного человека больше нет. Тут уже ничем не поможешь. Бывает, до конца смены осадок остается, стараешься не принимать близко к сердцу. Эти моменты нельзя пропускать через себя, иначе можно эмоционально сгореть.

Мария Рейнарт четыре года трудилась медсестрой в операционной больницы имени Кабанова, куда по неотложке везут на скорой помощи, а потом решила перейти в КМХЦ. Работая на прежнем месте, девушка старалась разрядить обстановку, читая больным стихи.

— Если операции легкие и простые, то атмосфера совершенно другая, нет напряженности. Когда пациент находится в сознании, под местным наркозом, то может разговаривать с тобой и всё слышит, поэтому нужно как-то морально его поддержать, — объяснила она. — Если это плановая операция, то человек часто сильно волнуется, его нужно настроить, что всё будет хорошо. Обычно это заранее делают сестры из отделения, откуда его привезли, но в операционной он еще больше начинает паниковать: кого-то тошнит, кто-то хочет сбежать со стола. Я говорю хоть и элементарные, но всё же слова поддержки: «Не бойтесь, это не больно», «Многие через это проходили». Стараемся отвлекать на какие-то темы: о семье поговорить, чем любит заниматься. Когда налаживаешь связь с пациентом — легче работать. Иногда я читаю пациентам любимые стихи. Например, как-то раз рассказывала «Когда мне встречается в людях дурное» Эдуарда Асадова или «Человеку мало надо» Роберта Рождественского. Некоторые радуются и говорят, что мы молодцы. Во время операции играет радио, чтобы расслабить больного, разрядить обстановку. Ему легче — он отвлекается, подпевает — и нам сразу легче.

Медсестра крупного стационара, работавшая в пандемию

О том, как тяжело было медикам осенью 2020-го на условиях анонимности нам рассказывала медсестра крупного омского стационара.

— Это еще сейчас не так жарко, а представьте: тридцать градусов, полное отделение, духота — и ты в этом костюме, — вспоминала она в сентябре прошлого года. — Не наденешь — ходит эпидемиолог и до всех докапывается, жалобами и штрафами пугает. Старшая сестра ходит. А костюм этот резиновый, тело в нем не дышит. Давление скачет, кровь из носа идет. Тебя в этот момент никто не подменит — у других своей работы хватает. Умылась, ватку в нос воткнула и пошла дальше. Первое время девчонки в обмороки падали. В себя привели, полчаса дали в себя прийти — и иди работай. После смены заходишь в магазин, тебя масочку просят надеть — а ты ее только сняла, у тебя уже пролежни за ушами.

Омичка Анастасия Мацкель с мужем бросились спасать мужчину, когда ехали на поезде во время отдыха в Краснодарском крае. Он попал под колеса «Ласточки» и лишился ног.

— Я попросила у машиниста аптечку, там лежал один бинт и один жгут. С жгутом сложно было справиться — он постоянно рвался, пришлось повозиться, пока перетянули первую ногу. Потом машинист снял с себя ремень, мы перетянули им вторую ногу, — рассказала Анастасия. — Затем приехала скорая — нам нужно было передать мужчину медикам, а мы стояли на небольшом расстоянии между двумя путями. Машинист переживал о том, что следующий электропоезд зацепит нас, но, к счастью, всё обошлось и нам удалось оттащить мужчину за пути. Мы на тот момент вообще о себе не думали. На мой взгляд, ничего героического в моем поступке нет. Я сделала то, что в принципе на моем месте должен был сделать каждый человек — оказала первую помощь.

Медсестры ГКБ скорой медпомощи № 2 из пульмонологического отделения

Сотрудники стационара Городской клинической больницы скорой медицинской помощи № 2 работали в «красной» зоне. Медицинским сестрам пульмонологического отделения пришлось отодвинуть на второй план заботу о близких и семейный быт.

— Домашние дела остались прежними, у всех есть семьи, дети, мужья. Надо ухаживать за огородом, дачей и делать работу по дому, — признавались они. — Близкие люди отнеслись к нашей работе с пониманием. Хотя в первые месяцы было сложно. Мужья и дети были против нашей работы в «красной» зоне, боялись за нас. Но и мы, и наши близкие преодолели страх, хотя до сих пор не привыкли к сложившейся ситуации. Конечно, хотелось бы, чтобы время коронавируса скорее закончилось и мы смогли вернуться к привычной жизни.

Медсестра приемного отделения инфекционной больницы № 1 Галина Овечкина

27 марта 2020-го первых омичей с подтвержденным ковидом госпитализировали в Инфекционную клиническую больницу № 1 имени Далматова. Спустя год фотограф Евгений Софийчук снял уставшие глаза тех, кто с самого начала пандемии спасал омичей. В их числе была медсестра Галина Овечкина, которая к тому моменту провела 1152 часа в «красной» зоне.

— До этого десять лет отработала в кардиологии, там пациенты в основном пожилые. Уже привыкла за ними сюсюкать. Здесь — тоже. Их иногда приходилось носить на руках и кормить с ложечки. А к реанимационным у меня почему-то особое отношение. Поражает, как многие находят силы, чтобы вести себя с достоинством. Он задыхается, стоять не может, но спину старается держать ровно, — удивлялась она.