«Моя семья осталась в приграничье. Связи с ними нет». Как спустя месяц после начала атаки живут куряне, бежавшие из дома

Ровно месяц прошел с тех пор, как ВСУ начали вторжение на приграничные районы России. Из-за масштабной атаки свои дома вынужденно покинули больше сотни тысяч людей: кому-то повезло эвакуироваться организованно, кто-то выбирался своим ходом по обстреливаемой дронами трассе. Судьба как минимум двух тысяч человек остается неизвестной.

Обстрелы, накрывшие Курскую область, разделили семью Елены: сейчас ее муж и его родители остались заблокированы в Глушковском районе — в 10 км от границы. А у сына, которого женщина успела вывезти в Московскую область, серьезно подкосилось здоровье. MSK1.RU рассказывает ее историю.

Елена узнала о возможности выехать из Курской области в Подмосковье в родительском чате. Тогда, 9 августа, эвакуация не была обязательной. Детей помогали вывозить, но в основном семьи уезжали сами. Официальной информации от местных властей о том, что происходит, не было.

Самое страшное, по словам женщины, происходило за 60 километров от ее дома, в Судже. Именно с Суджанского района 6 августа начался прорыв украинской армии на территорию России.

В Глушково в этот момент, по словам Елены, начала почти без остановки реветь сирена, предупреждающая о ракетной опасности. Большинство магазинов закрылись, люди боялись выходить из домов.

— Обстановка была мрачная, накаленная: всё пусто, всё серое, всё закрыто. Мы не понимали, что делать, — поделилась местная жительница.

Разрушительных прилетов женщина не застала, а вот дроны сильно пугали местных. Из-за них не все решались выехать из поселка по трассе. Так, например, из района не захотели сразу уезжать родители ее мужа.

14 августа врио губернатора Курской области Алексей Смирнов объявил об обязательной эвакуации всего Глушковского района. Координацию выезда местных жителей возложили на силовые структуры, местную администрацию и дружинников Курского центра «Патриот».

Спустя два дня Елена узнала, что ее муж поехал в область, чтобы вывезти родителей.

— Это люди старой закалки. Они никогда бы не уехали, не бросили бы свое хозяйство, — объяснила она. —  Он особо не распространяется, просто говорит, что ночью было очень громко. Больше ничего мне не рассказывает.

Путь из Глушковского района на Курск лежит через реку Сейм. Выехать оттуда на машине можно только через мост. Днем 16 августа стало известно, что недалеко от Глушково погибли двое сотрудников Народного фронта, которые помогали с эвакуацией местных жителей.

В тот же день ВСУ стали прицельно бить по мосту. А уже к вечеру стало известно, что мост разрушен из-за обстрелов.

Близкие Елены не успели выбраться из района до обрушения. Они до сих пор остаются за мостом. Муж пару раз звонил, но из-за плохой связи супруга не знает, что происходит с семьей.

— Моя семья осталась там. Связи с ними нет, — сказала женщина. — Всё, что мне известно: им некуда сейчас выезжать. Как я поняла, они покочевали то у одних, то у других — и как-то вернулись в свой дом. Муж ловил связь, но всё «заикается», поэтому что с ними, я не знаю.

Незадолго до отъезда Елена закупила для сына школьную форму — ее восьмилетний сын должен был пойти в этом году во второй класс глушковской школы. Всё для школы она успела отвезти к свекрови — надеялась, что скоро вернется домой.

— Сейчас уже о другом, понятно, мысли. Не знаю, что там останется.

Женщина призналась, что поехала только из-за ребенка. За дни, что в Глушково работала сирена, у сына ухудшилось состояние здоровья. Еще когда в поселке было тихо, Елена повезла его в Курск по врачам. Обошла неврологов, детских психологов — медики сказали, что у мальчика есть патология, с которой нужно работать.

— А с военными действиями как это делать? Последние два дня перед нашим отъездом очень сильно ухудшилось. Видимо, всё копится внутри, и вот такие последствия: тяжелое психоэмоциональное состояние.

Родителям, которые привезли детей в ПВР Московской области, предложили отправить их в местные школы. Елена сначала подала заявление на обучение в Подмосковье, но жизнь внесла коррективы в ее планы.

— Мы прошли обследование: 2 сентября сына госпитализировали в больницу в Москве. Учиться очно он не сможет. Поэтому мы решили остаться в глушковской школе, там продолжатся уроки, но дистанционно.

Большую часть жизни Елена прожила в Донецке, дом пришлось покинуть в 2014 году. Переезд из Курской области — уже вторая в ее жизни эвакуация. После первой она начала жизнь заново: получила российское гражданство, родила сына, пять лет назад купила квартиру в райцентре Глушковского района.

— Знаете, я в Донецке всё время прожила возле аэропорта. Мы на этот шум-гам всегда спокойно реагировали. Но когда его начали бомбить… Теперь всегда дергаемся.

Тогда она бежала тоже с ребенком — со старшей дочерью. Сейчас она уже выросла и приняла решение вернуться жить в Донецк. Почти вся семья Елены — шахтеры, поэтому, несмотря на опасность, они остались там и продолжают работать на местных предприятиях.

— Дочь уехала к маме. Мои родственники так и живут в Донецке. Там у нас нет уже ничего: всё, что было, разбили. Они снимают квартиру и продолжают работать.

Планы на будущее Елена пока строить не готова. Сейчас ее главные заботы: здоровье сына и эвакуация родни, заблокированной в Глушковском районе.

— Честно сказать, если была бы возможность где-то освоиться, я бы уже начинала жить где-нибудь подальше оттуда. Потому что третий раз всё терять… Это очень сложно.

Мы рассказывали истории матерей, которые эвакуировались из Глушковского района Курской области в Подмосковье.

Читайте откровенный рассказ женщины из другого приграничного города Рыльска — ей пришлось эвакуироваться, чтобы спасти детей.