«Не вернётся — сдохнем в яме»: омич рассказал, как его спасла из плена семья чеченцев

В мае 1995 года, в самый разгар Первой чеченской войны, житель аула Коянбай Серик Баймагамбетов получил повестку в армию. Тогда парню было 18 лет, и он, как и большинство деревенских ребят, даже не думал откосить. Отслужить в армии считалось почётным и нужным делом, с которым потом проще будет и жить, и работать. То, что Россия тогда вела войну с Чеченской Республикой, парня особо не смущало, да и о возможности попасть на войну Серик не думал.

— Призвался в Нижегородскую область, во внутренние войска. Тогда война была, но мы, пацаны, тогда и не думали об этом. Говорили, вы — внутренние войска, будете в МВД. А тут проходит три месяца, и нас отправляют в Чечню. Замена состава. В мае я призвался, 8 июля присяга, а в сентябре уже в Чечню. Сначала в Кизляр эшелоном. А из Кизляра в посёлок Новогрозненский. Он сейчас по-другому называется. 25 лет прошло, а я помню всё, как вчера, — грустно улыбаясь, говорит Серик.

В Новогрозненском солдаты пробыли около десяти дней, а затем отправились в столицу Чечни — город Грозный. Обстановка там была очень серьёзная: уличные бои, теракты, кругом блокпосты. И всё это молодые парни увидели, даже толком не научившись элементарным азам военного дела.

— На территории 15-го Военного городка мы разместились. Там пожарная часть была, от неё остались боксы, прямо в них стояли. Мы тогда ещё обрадовались, что палатки стоят не под открытым небом, а под крышей. Хорошо там всё было. Не на что жаловаться. У меня появился друг-сослуживец Саша Бацин. Он с Алтайского края, из Бийска. Мы с ним везде вместе были. И тут нас отправляют собирать дрова, хворост. Мы же буржуйками отапливались, — рассказывает мужчина.

Парни ушли от части буквально на полтора километра. Там к ним неожиданно подъехала машина.

— Всё очень быстро произошло. Машина подлетела, бац-бац, и нас забирают. Мешки на голову. Куда едем — непонятно. Очень долго везли, до самого вечера. Мы оказались в горах, ниже сопки, деревня, аул какой-то. А потом… ну в общем, нас избивают. Очень жёстко. Я ничего не помню, что после этого было. Помню, что проснулись мы в каком-то подвале, — говорит Серик.

Боевики не стали ничего требовать от срочников и особо не допрашивали их. Они только сказали, что если бы те оказались контрактниками, то им сразу бы отрезали головы. В зиндане парням пришлось провести девять дней без еды и воды. Это время Серик помнит смутно. Он был сильно избит, ранен и истощен.

— Мы сидели там долго. Доставалось нам, конечно, иногда. Не кормили, не поили. А потом они, боевики, ушли куда-то. И тут, я до сих пор не понимаю, как, откуда-то появился молодой парень. Ибрагим Байсултанов, 15 лет ему тогда было. Он подошёл к яме и говорит — дяденьки, дяденьки! Мы к нему прицепились, говорим — выручай нас! Нас убьют! Или боевики, или наши под трибунал и расстрел! Скажут, что убежали! Выводи нас, помоги! — вспоминает Серик.

Паренёк ушёл, но через несколько часов вернулся с едой. Он принёс русским солдатам мясо, хлеб в котелке и сигареты. А на следующий день Ибрагим привёл отца.

— Вытащили нас, а мы идти даже не могли сами. Они потащили нас к себе домой. Сначала спрятали. Потом переждали немного, отмыли. Дали одежду,— говорит Серик.

Отец Ибрагима Мухаз работал мясником и вместе с сыном торговал мясом на десятом километре трассы у Грозного. В тот день, когда Ибрагим нашёл солдат, они с отцом тоже работали, но парень решил немного пройтись и нашёл Серика и Александра.

— Мой пацан пришёл, рассказал мне, что нашёл солдат. Что они лежат там, голодные, холодные. Побитые. Можно, говорит, им покушать принести. Я как раз себе приготовил тоже. Ну я им положил мяса, хлеба, бульона. Он отнёс. Возвращается. Говорит, дай им курить. Я говорю — что я им еще и курить должен давать? Ну, дал им «Приму», пару пачек. Сам её курю, — рассказывал Мухаз.

Так началась жизнь Александра и Серика в доме у Мухаза. Днём парни прятались в сарае, а по ночам переходили в дом. Чтобы им было не скучно, Ибрагим оставлял им кассетный магнитофон. Парень вставлял в него батарейку, перематывал кассету карандашом на свою любимую песню Jessica Jay — Casablanca и сидел с Сериком и Александром.

Жена Мухаза Зара всё это время ухаживала за парнями, им покупали лекарства и бинты. В те времена в Грозном с медикаментами были большие проблемы, но семья Мухаза всё равно доставала всё самое необходимое.

— Мы постепенно стали приходить в себя. Мухаз начал расспрашивать нас, кто мы, откуда, есть ли родители. Мы рассказали ему, где живём. Он тогда говорит: «Ну что, давайте телеграммы вашим родителям аккуратно посылать, чтобы нашли, забрали вас». В воинскую часть он идти не хотел. Нас бы сразу посадили за дезертирство, его замучили бы вызовами и проверками, а потом об этом точно узнали бы боевики и вырезали всю семью за помощь русским. Всех вырежут. Я тогда задумался, а как ко мне приедут — у моих родителей четверо детей помимо меня. Мы богато не жили. Война идет. Как ехать? — вспоминает мужчина.

Мухаз понимал, что держать парней у себя долго опасно, причём для всех. Кто-то из соседей мог оказаться осведомителем боевиков, и если бы они узнали о том, что житель села скрывает у себя двух русских солдат, то всех неминуемо ждала бы смерть. Поэтому, когда парни окрепли, он пошёл на почту и отправил их матерям телеграммы: «Приезжайте за вашим сыном. Десятый километр».

Такие сообщения повергли солдатских матерей в шок. Они не понимали, от кого эти телеграммы — от воинской части или от взявших их в плен боевиков. Непонятно было, куда ехать — десятый километр от чего?

— В части нашим мамам сказали, что мы самовольно покинули воинскую службу, и как только нас найдут, нам грозит тюрьма, трибунал. Самыми первыми решили приехать Сашина мама, тётя Таня, с его тётей Валей. Выехали по этой же телеграмме. Они приехали в часть, где мы стояли, и там им сначала сказали, что мы сбежали. Но тётя Валя очень такая… жесткая! Ей сказали потом — мы склоняемся к тому, что они без вести пропавшие. Но официально они признавать это не хотели, — вспоминает Серик.

Тогда родные его сослуживца поехали по трассе искать десятый километр. Женщины подходили с фотографией и спрашивали, не знает ли кто, где находится Саша Бацин. Неожиданно подошёл бородатый мясник и сказал идти за ним, но на отдалении и молча. Так женщины и сделали.

— Сашу забирают 19 ноября. А я думал, что меня не заберут. Мама больная, четверо детей, кроме меня. Я думал, что я тут останусь. Тут мне Мухаз говорит: «У меня сын умер маленьким, остались его документы, свидетельство о рождении. Если что, мы тебе документы сделаем. Ты казах, мусульманин, нашему языку научишься быстро». Я расстроился, даже есть не мог. Он мне ещё сказал верить и надеяться на Аллаха. Я был готов даже на чёрта надеяться, — признаётся Серик.

Тётя и мама с Сашей уехали из Грозного с челноками на «Икарусе», после чего, через несколько пересадок на железнодорожных вокзалах, добрались до дома. А Серику осталось только ждать чуда. Но его относительно спокойной жизни пришёл конец, когда кто-то рассказал боевикам, что в одном из домов села скрывается солдат. Боевики начали обходить дома, допрашивать людей.

— Мухаз мне сказал уходить повыше в горы: «Там отсидишься днём, до вечера, покушать возьмешь. Там только чабаны, мои братья. Никто не найдёт. Там только они и овцы». Я так провёл два дня. На третий день Мухаз с Ибрагимом меня ведут. А я на звёзды смотрю, говорю, ой какие звёзды, может, мама моя едет ко мне, тоже их видит. Я этот момент хорошо помню! А Ибрагим мне говорит: «Знаешь что, Серик, у нас из дома кошка уходила, давно ушла, потеряли уже. А тут она вернулась. Это значит, к добрым гостям! Мама твоя должна приехать». А через три дня приехала моя мама с дядькой! — вспоминает Серик.

Мама Серика и его дядя Мурзабулат тоже доехали до десятого километра, на тот самый пятачок, где торговал Мухаз. Там играли его дочери — Фатима и Индира. Девочки увидели незнакомых людей и сразу же поняли, что это родня Серика, потому что он очень похож на маму. Дети подошли к родным солдата и спросили, не ищут ли они Серика, а получив удивлённое согласие, отправились огородами к дому отца. Там родственникам Серика пришлось дожидаться вечера, пока парня спустят с гор. Родители до самого последнего момента не верили, что с ним всё хорошо.

— Меня приводят… и у меня ступор… В голове столько мыслей было, что всё, тут останусь. А как маму увидел, так груз с души упал и на сердце такое облегчение. Как будто вышел после парной из бани на холод. Обнял её, и мы заплакали. Но мы понимали, что это ещё не всё, — рассказывает мужчина.

Из дома Мухаза Серик с родственниками уехал только на следующее утро. Мама привезла его паспорт, поэтому на границах и блокпостах не должно было возникнуть проблем. Серик очень тепло вспоминает прощание с Мухазом и его семьёй, добавляя, что они стали для него вторыми родителями.

— Мы поехали на автобусе. В Грозном очень жёстко, везде КПП, везде документы покажи, люди в масках, с автоматами. Даже непонятно, кто это — федералы, боевики, милиция? На вокзале мама пошла покупать билет до Минвод. И тут к нам с дядей идёт милиционер, бородатый такой. И просит документы. Дядька начал переживать, дёргаться. По нам видно, что мы не чеченцы, не русские. Я говорю — вон мама, билет покупает. Он смотрит, говорит, ну раз мама, ладно, езжайте, — вспомнил Серик.

Когда Серик вернулся в родной Коянбай, местные жители сразу пришли на него посмотреть. На поездку матери скидывались всем аулом, кто сколько смог. А после того, как все убедились, что с парнем всё хорошо, в селе начался настоящий праздник. Позже к нему домой начали приезжать милиционеры и военные. Но мама Серика прогоняла всех и не давала видеться с сыном. Наконец, в 1996 году к ним приехали люди из военкомата и попросили, чтобы парень дослужил несколько месяцев в омской части во внутренних войсках.

Прошло четыре года, Серик жил в Коянбае и работал на сельском производстве. Но вдруг ему позвонили из Москвы и пригласили на программу «Жди меня». Сослуживца и собрата по несчастью искал Саша Бацин. Серик приехал в Москву и в студии программы встретился с парнем, с которым они пережили чеченский плен. Во время записи ведущий попросил включить видеоролик, на котором парни увидели своего спасителя с сыном и женой. Чеченец стоял на фоне своего разрушенного во время войны дома и вспоминал, как кормил и выхаживал русских ребят. И каково было удивление Серика и Саши, когда после завершения ролика в студии появились Мухаз с Ибрагимом.

С тех пор Серик поддерживает связь и с Александром Бациным, и с его тётей. Он не раз бывал у них в гостях. Ездил мужчина и в Чечню, это было в 2016 году. Он очень удивлялся тому, как из руин после войны поднялся прекрасный город. В семье у Мухаза Байсултанова он провёл больше недели.

— Говорят, что у кавказцев не принято гостить больше трёх дней, они меня не отпускали девять, — смеётся Серик, вспоминая доброту и гостеприимство спасшей его семьи. Он предлагал Мухазу переехать с семьёй к себе в аул под Омском, но чеченец решил остаться на родине и построил новый дом.

Серик по-прежнему общается с семьёй Байсултановых. Огромным ударом для него стала весть о том, что 8 марта 2020 года умерла жена Мухаза Зара.

— Я в следующем году обязательно туда съезжу, на могилку. У меня есть совесть, есть огромная благодарность. Мне жизнь дала мама и второй раз — семья Мухаза. Зара нам раны лечила, ходила за нами. Надеюсь, пандемия эта уляжется, и я навещу Мухаза и Ибрагима, — заключил Серик.

P.S.: Серика Баймагамбетова всё-таки признали ветераном Чеченской войны и насчитали ему 29 боевых дней. Он получает выплату три тысячи рублей в месяц. Сейчас он живёт со своей мамой в родном ауле.