Таёжная почта: жительница Тарского района возит посылки на самодельном болотоходе

В конце каждого года принято подводить итоги. Весь 2019-й мы искали интересных героев и рассказывали вам о том, чем они живут. В новогодние праздники редакция NGS55.RU решила опубликовать десять лучших статей года, написанных нашими корреспондентами. Ежедневно, с 31 декабря по 9 января, на сайте будет выходить один из этих материалов. В каждый из них мы вложили свои силы и знания, чтобы поближе познакомить вас с теми, кто живёт бок о бок с нами, и хранит свою историю.

Таёжный почтальон Галина Ермолова доставляет посылки и пенсии на самодельном болотоходе: до тарской деревни Пихтовое с четырьмя домами не добраться даже на УАЗе.

О Крапивке меня предупреждали ещё в Таре. Дорога там меняется, как погода: вчера легковушки пролетали, сегодня тонут «Уралы». И всё-таки отправляемся своим ходом. Несколько сложных участков позади, японский кроссовер гребёт, появляется надежда — грунт даже под водой остаётся плотным. Но перед нефтяным месторождением съезжаю на обочину: двести метров грязи и торчащих из неё брёвен — тут без вариантов, смысла соваться нет. Выгружаемся, ждём почтовый УАЗ, который идёт где-то за нами.

Мы едем в почтовое отделение деревни Имшегал за 85 километров на север от Тары. Ещё каких километров: участок у Крапивки наша «буханка» проезжает с боем, отрывая заднее крыло. Дальше дорога лучше, но дрянные участки ещё попадутся. Первая же деревня встречает пустыми домами и проплешинами на тех местах, где стояло жильё. Нет, считаешь — один-два-три жилых ещё есть. Зубы ноют: будто война или эпидемия.

Доехали до Имшегала. По местным меркам — ещё не такая и глухомань. Сотня жителей, школу закрыли всего года четыре как... А в 16 километрах от неё располагается бывший леспромхоз Пихтовое. Вот это уже другая история. Ещё десять лет назад там было шесть улиц и четыреста жителей, а сейчас — четыре жилых дома на шестерых пенсионеров. Двое из них — чета Ермоловых.

Галина Ермолова работает почтальоном семь лет. До этого она была учителем начальных классов — школу закрыли. Воспитателем в детсаду — закрыли сад. Библиотекарем, продавцом в магазине — с концом леспромхоза и развалом деревни приходилось менять и профиль. Ещё повезло, что удалось устроиться на почту: другой работы при Пихтовом уже точно не найти.

Пихтовое фактически отрезано от мира тайгой и болотом — до деревни от Имшегала УАЗ уже не доедет. Сначала Галину на полноприводном тракторе возил муж Павел. А год назад сын подарил им самодельный болотоход, который поменял на «Ниву». И это действительно впечатляющий аппарат. Когда он, здоровый и бесшумный из-за орущей рядом бензопилы «Дружба», въехал в деревенский ландшафт, непроизвольное «ого» вырвалось у всех. Ермоловы, выпрыгивая из болотохода, смеются — привыкли.

Смотришь на аппарат и в очередной раз понимаешь, насколько разные и одинаковые у нас проблемы. В Омске скорая не может приехать вовремя из-за пробок и забитых дворов. И здесь не может — только по другой причине.

Болотоход построил житель Тары Михаил Грязнов. По словам Павла Ермолова, местный Кулибин постоянно что-то мастерил с самого детства. А потом вернулся из армии и взялся за дело всерьёз.

— Первый болотоход он сделал не очень удачно — сыпался. А этот уже нормальный. По нашей дороге я его, конечно, не разгонял, но Миша пробовал — 60 бежит, — рассказывает Павел Ермолов.

Формально ездить на этом болотоходе по дорогам общего пользования нельзя — не стоит на учёте. Но нет в тайге гаишников, да и вряд ли доедут. Что касается ходовых качеств — аппарат идёт мягче УАЗа, а с трактором, у которого подвески нет как таковой, — тем более никаких сравнений. При этом болотоход не страдает поперечной раскачкой, свойственной машинам на колёсах низкого давления. С высоты в два с половиной метра прекрасно видны предстоящие перспективы. И зачем? Дорогу просто можно не выбирать — во всяком случае я быстро поймал себя на чувстве безнаказанности.

Почему я так увлёкся описанием этой машины? Она очень хорошо характеризует своих хозяев и свои условия выживания.

— Нравится не нравится, а на какие шиши переезжать? Кто мог, уже свои дома вывез. Хотя по нашей дороге их возить дороже станет, — говорит Галина.

— Есть у вас телефон?

— Зачем? В Пихтовом связи нет.

— Как лечитесь?

— Нам лучше просто не болеть.

— А если от мира совсем отрежет?

— Да куда сильнее-то?

Нет, Галина не хвастается — это для них данность и обыденность. Бывает, кстати, по весне, что почту проще забирать на лодке. Конечно, Ермоловы умом понимают, что с точки зрения среднестатистического человека они живут необычно и даже как-то неправильно. Но, привыкнув выживать на своём месте и попав не в Омск даже — в Тару, скорее сочтут неправильным любое место с людьми.

Нет, как в той песенке, не понять живущим в квартирах человека из заброшенной деревни. Когда выходишь на улицу с утра, окидываешь свою улицу взглядом — и делай что хочешь. Хоть пой, хоть пляши, никто пальцем у виска не покрутит. При этом Ермоловы не отшельники. К ним частенько наведывается сын, и сами они нет-нет, да и покинут свою глушь, махнут в Тару развеяться. В Имшегале для таких вояжей у них стоит уазик. Хотя надолго их в цивилизации не хватает, да и хозяйство дома ждёт.

А про почту здесь не работают шутки из разряда: «Доставила». Тут к ней совсем другое отношение — уважительное. И функции у неё расширенные. Когда телефоны не работают, почтальон становится единственным средством связи с миром. Помимо доставки писем и газет, это и универсам с доставкой, и банк, и транспорт в конце концов. Да, по правилам подвозить людей строго запрещено, но где эти правила в тайге? Много ли автобусов идёт до Имшегала? А до Пихтового? Как на отказавшего почтальона посмотрит человек, когда на дворе вечер, до дома ему километров двадцать болота, а следующая попутка попадётся, дай бог, завтра утром?

Галина возит почту раз в неделю. В этот раз её немного — вместе с Павлом они грузят три коробки в болотоход и отправляются в Пихтовое. Времени на дорогу уйдёт как из Нефтяников на Московку в час пик — и средняя скорость будет примерно той же.

На обратном пути водитель почтового УАЗа задаётся риторическим вопросом:

— Может, с мусора деньги соберут и дороги нам сделают?

Я так и не понял, в шутку он или серьёзно. На идеалиста не похож. Если в Омске мусорную реформу не ругал только ленивый, то жители дальних деревень воспринимают это как анекдот. Действительно, закрыли свалки, понаставили баки в деревнях. А теперь всем очень интересно, как их будут вывозить, когда в очередной раз развезёт Крапивку. У нас-то, мол, болотоходы найдутся — а у вас?