Диспетчер уснул на рабочем месте: вспоминаем самую страшную авиакатастрофу в Омске

Катастрофу с авиалайнером Ту-154 в Омске считают одной из самых крупных и страшных в России. При посадке самолет столкнулся с машинами аэропорта и сгорел. 178 погибших, среди которых 24 ребенка, и 12 томов уголовного дела — цифры, которые отражают масштабы трагедии. Произошла катастрофа ровно 40 лет назад, ночью 11 октября 1984 года.

Материалы дела долгое время были засекречены, но несколько лет назад корреспонденту NGS55.RU удалось с ними ознакомиться. В Омском областном суде он изучил объяснительные сотрудников аэропорта, записи «черных ящиков», протоколы допросов и чудовищные фотографии с места катастрофы. В день годовщины вспоминаем подробности трагедии.

Поздно вечером 10 октября 1984 года самолет Ту-154 вылетел из Краснодара. Он направлялся в Новосибирск и ночью должен был совершить транзитную посадку в Омске. Шел дождь, но в целом погода вполне позволяла спокойно приземлиться.

— Погодные условия были обычными для октября в сибирском городе. Не самые лучшие, но, все же, подходящие метеоусловия для посадки, — несколько лет назад вспоминал о том дне ветеран противопожарной службы Геннадий Александров, который участвовал в ликвидации последствий катастрофы.

На подлете пилоты включили фары, но потом решили их выключить — из-за дождя они давали блики и ухудшали видимость. Второй раз их включили, когда самолет уже выпустил шасси и был готов к посадке. Тогда капитан авиалайнера и заметил, что на полосе стоят аэродромные машины. Проблесковых огней на них не было, поэтому увидеть их с воздуха было просто невозможно.

Пилоты пытались увести самолет в сторону, но все было тщетно. Удар пришелся в боковую часть судна. На аэродромных машинах были тонны керосина, который взорвался после столкновения. Водители мгновенно погибли.

Из-за взрыва лайнер развалился на несколько частей. Начался пожар. Пламя хлынуло в салон, сжигая все на своем пути. Из пассажиров чудом выжил только один мужчина. Спаслись и пилоты — их кабина была плотно закрыта и не пропускала огонь. Обгоревшие тела остальных из развалившегося самолета вытаскивали пожарные. Они прибыли на место катастрофы всего за 50 секунд, но спасти пассажиров было уже нельзя.

— Когда мы прибыли к месту аварии, горение продолжалось. Было страшно, ведь четыре куска самолета — это четыре очага пожара. И кругом обгоревшие трупы. Не то, что ликвидировать такую авиакатастрофу, увидеть ее я никому не пожелал бы никогда. И сам до сих пор пытаюсь забыть события того страшного дня. Это случаи, которые происходят очень редко, и они остаются в памяти на всю жизнь. Иногда просыпаюсь в холодном поту от приснившихся воспоминаний, — рассказывал Геннадий Александров.

В материалах уголовного дела сохранилась стенограмма разговора сотрудников аэропорта, от которого по коже бегут мурашки:

— Андрей (Бородаенко, диспетчер старта. — Прим. ред.), он уже развалился, да?

— Здесь огонь и дым. Ничего не видать отсюда.

— Вон уже хвост поднялся. Значит, всё. Все сгорели пассажиры.

— Ужас. Это просто…

Сразу после происшествия началось расследование. Тогда-то и стало ясно, что причина катастрофы — целый ряд ошибок сотрудников аэропорта и цепочка трагических совпадений. Один уснул на рабочем месте, другой не придал значения необычному поведению коллеги, третий опоздал на работу. Все это и привело к гибели почти двух сотен людей.

Отдельное место в деле занимает разбор странного слова «…бодно». Его произнес диспетчер старта Андрей Бородаенко, который в ту ночь руководил самолетами. Его коллега — диспетчер посадки Василий Огородников — два раза спросил у него: «Андрей, полоса?» На что тот невнятно ответил: «…бодно». Это слово Огородников воспринял как слово «свободно» и дал пилотам разрешение на посадку, хотя на тот момент на полосе еще стояла наземная техника.

Уже после трагедии на одном из допросов Андрей Бородаенко признался, что уснул прямо в своем рабочем кресле и этого разговора вообще не помнит.

— Восьмого (октября. — Прим. ред.) после ночи сдавал повторно кардиограмму, потом поехал домой. Девятого прошёл на МВЛ (местные воздушные линии. — Прим. ред.), выпили вдвоем бутылку «Славянки». Получил зарплату. Зашли и выпили по 100 граммов. В начале шестого часа вечера приехал домой. Десятого работал по хозяйству. Перед заступлением на дежурство спал с четырех до шести часов вечера. Затем ходил за ребёнком в детсад. В 22 часа прошел медосмотр. Чувствовал себя нормально, — говорил он, объясняя, почему заснул на работе.

Аэродромных машин, кстати, в момент посадки самолета вообще не должно было быть на полосе. Начальник службы спецавтотранспорта Михаил Токарев выпустил их туда без разрешения.

После следствия Токареву дали 12 лет колонии. Диспетчер посадки Василий Огородников, который не придал значения странному поведению Андрея Бородаенко, получил 13 лет. Самого Бородаенко приговорили к 15 годам, свою вину он полностью признал. 15 лет получил и начальник авиаотряда Борис Ишалов. Он в тот день опоздал на работу и не провел инструктаж с сотрудниками.