«Не вижу никаких оснований кричать караул»

Вчера цены на нефть в очередной раз резко снизились, традиционно потянув за собой рубль: цена барреля упала ниже 44 долларов, а за сам доллар на торгах давали 71 рубль. Незадолго до этого корреспондент НГС.НОВОСТИ встретилась с Алексеем Конторовичем — одним из самых известных новосибирских ученых, научным руководителем Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН, — и попросила его объяснить, почему тают нефтегазовые доходы страны, что будет с ценами на нефть дальше и может ли Россия сама обеспечить себя технологиями добычи нефти XXI века.

Справка: Алексей Эмильевич Конторович, доктор геолого-минералогических наук, академик, научный руководитель Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука, руководитель кафедры геологии месторождений нефти и газа НГУ. Один из руководителей программ разработки и реализации проведения геологоразведочных работ нефти и газа в Западной Сибири, Восточной Сибири и Якутии, а также ведущий руководитель научных и прикладных исследований по обоснованию центров добычи нефти и газа в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, новых центров газопереработки, нефтегазохимии и гелиевой промышленности. Автор и соавтор более 1000 научных работ и монографий.

Накануне нашей встречи Международное энергетическое агентство объявило о том, что предложение нефти на мировом рынке растет «с головокружительной скоростью», несмотря на падение цен. За счет чего происходит такой рост и как долго это будет продолжаться?

Нефтяной мир устроен достаточно сложно. Основные запасы нефти в мире сосредоточены на Ближнем Востоке в бассейне Персидского залива, а также в Венесуэле и Канаде. Из развитых стран наибольшими запасами нефти обладают Канада, США и Россия. Нефть бывает легкая, назовем ее традиционная, и тяжелая — обогащенная смолами и асфальтенами, трудная для переработки. Так вот традиционными запасами нефти богат прежде всего Ближний Восток. Лидером является Саудовская Аравия. По современным оценкам, она обладает 35 млрд т запасов — это очень большие запасы. Иран и Ирак имеют, по их заявлениям, запасы порядка 20–22 млрд т. Оценка российских запасов, которая фигурирует в мире — 10–11 млрд т. Я думаю, что она несколько заниженная, но порядок цифр примерно близок.

Но при этом численность населения Земли растет и потребление нефти в мире крайне неравномерное. В частности, примерно 12–16 % населения мира, которое называют «золотой миллиард», потребляет 70 % нефти, а примерно 80 % населения — все остальное. Если эти страны хотят развиваться, то им надо наращивать потребление энергоресурсов — нефти и газа. Последние тридцать лет бурно развиваются экономики Индии, Китая, Юго-Восточной Азии в целом. В ближайшие годы в рост экономики будут вовлечены страны Южной Америки, когда-то и страны Африки. Развитие экономики требует роста потребления основных энергоресурсов — нефти, газа, угля… Уже сейчас ясно, что это будет создавать дисбаланс на рынке. Поэтому в далекой перспективе цена на нефть будет только расти.

Почему же мы видим снижение цен сейчас?

Сегодня объективная ситуация такова, что Ближний Восток в любой момент может увеличить добычу нефти в 1,5 раз спокойно. Это создаст на рынке избыток нефти, цена на нее, естественно, упадет, что и приведет к подобным кризисным явлениям. На этот раз все оказалось сложнее: дисбаланс на мировом рынке создали не страны Ближнего Востока, а Соединенные Штаты Америки. Я думаю, что это в какой-то мере был даже просчет: они сделали это, не желая снижения цен. США достигли максимума добычи традиционной нефти в 1971–1972 годах прошлого века. После этого добыча традиционной нефти в стране непрерывно падала. США стали крупнейшим импортером нефти, завозя 500–600 млн т нефти в год. И правительство, и компании искали выход из этой ситуации, когда они полностью зависели от импорта, и этот выход был найден в виде сланцевой нефти. США создали такие технологии добычи, которые позволили освоить месторождения, из которых раньше извлекать нефть не умели.

Очень быстро — за 8–10 лет США нарастили свою добычу до значительных объемов и, естественно, сократили импорт. На рынке оказалось несколько сот миллионов тонн нефти, которые раньше потребляли США, а теперь они никому оказались не нужны.

Цены, естественно, упали. К этому добавился еще один фактор: несколько снизились темпы роста экономики Китая, а Китай — второй после США потребитель нефти в мире.

Выгодна ли добыча сланцевой нефти при нынешних ценах на нефть, учитывая, что она гораздо дороже традиционной?

Так называемая «сланцевая» нефть — это большое достижение американских ученых и инженеров. Но эта нефть дорогая. По данным американских компаний, она становится рентабельна при цене не ниже 80 долл. за баррель, иногда минимум — 60. Уже при 50 долл. за баррель она нерентабельна, поэтому, когда цена на нефть упала, это ударило не только по России, бюджет которой очень сильно зависит от продажи нефти, а также по экономике США: по имеющимся данным, в американских нефтяных компаниях сокращено около 150 тыс. человек, целый ряд компаний разорился. Тут возникает вопрос: а как это случилось? А тут уже сыграл Ближний Восток, по-видимому, прежде всего Саудовская Аравия: когда цены на нефть стали падать, они могли сократить добычу на эти 300–400 млн т и цены бы удержались, но тогда у них продолжал бы действовать на рынке опасный конкурент в виде США — по существу, они бы открывали для них рынок. Тогда, по-видимому, они решили: хорошо, пусть цены упадут, мы все равно будем получать сверхприбыли, хоть уже и меньшие, а вот экономика США добычи дорогой сланцевой нефти не выдержит, что и случилось. Как сложится конкретная политика и США, и стран арабского мира в этом в ближайшее время, сказать трудно. Я не думаю, что этот кризис закончится очень быстро, но он, конечно же, закончится.

Ходят разговоры, что выход на рынок нефти из Ирана, с которого в ближайшее время должны снять санкции, способен оказать еще большее давление на цены. Так ли это? Как это повлияет на Россию?

Иран — это крупный производитель нефти, который был ограничен в добыче из-за санкций, но Китай закупал у него нефть, как и другие страны Юго-Восточной Азии. Не закупали нефть в Иране только европейские страны и США. Сколько они будут брать нефти в Иране (после снятия санкций), мы не знаем, поэтому как выстроится иранский рынок, покажут ближайшие несколько месяцев – полгода. Кроме этого, нужно иметь в виду следующее: традиционная политика и европейских стран, и США — это диверсификация поставщиков нефти.

Скорее всего, небольшой скачок цен на нефть вниз произойдет — появится миллион баррелей нефти в сутки, она будет искать себе потребителя.

Но, я думаю, не в интересах Ирана и не в интересах стран ОПЕК окончательно опускать цену на нефть.

Что сейчас происходит с добычей нефти в России? На сколько нам ее хватит?

Весь прирост добычи нефти в последние 8–10 лет (после пуска нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан») мы имели за счет ввода месторождений Восточной Сибири и республики Саха (Якутия). Там добыча будет наращиваться, там может быть введен в разработку ряд крупных месторождений: и на северо-западе Красноярского края, и в центральных районах Красноярского края. Будет расти добыча нефти в Ямало-Ненецком автономном округе, в Ненецком округе. Короче говоря, в ближайшие 10–15 лет при грамотной работе нефтегазового комплекса и компаний добыча нефти будет стабилизирована или будет несколько возрастать, но не сильно — в этом и нет необходимости, так как спрос на прирост добычи несколько замедлится. В частности, появление на рынке Ирана создаст нам определенную конкуренцию, то же самое с Ливией, имеющей большие запасы, которую тоже разгромили неслучайно — не Каддафи (Муаммар Каддафи, бывший глава Ливии. — Н.Г.) там был виноват, а интерес некоторых великих государств к ливийской нефти, как и в Ираке, и во многих странах мира.

Там, где начинаются какие-то сомнительные революции, там всегда пахнет нефтью.

Наша нефтяная промышленность будет развиваться стабильно, у нее есть некоторые проблемы технологичного характера, но я не вижу никаких оснований кричать караул, как это делают наши средства массовой информации с подачи или каких-то не очень квалифицированных людей, или людей, которые сознательно хотят посеять панику и сомнения в наших возможностях и тем самым недоверие к правительству.

А каковы перспективы России по добыче нефти на более отдаленное будущее? Есть ли в России сланцевая нефть и сколько ее?

Есть три направления, по которым мы можем наращивать добычу нефти и газа. Первое — мы только что приступили к месторождениям в Восточной Сибири, тем есть перспективы для наращивания, второй район — это Арктика. Мы уже ввели в разработку Приразломное месторождение в Печорском море, кроме него там сейчас в разведке Долгинское месторождение. По прогнозам Минэнерго, добыча нефти на море, включая Каспий, Сахалин, Печорское, должна быть доведена до 50 млн т. Мне кажется, эта цифра, несколько завышенная для ближайших 10–15 лет, но ясно, что добыча на шельфе будет расти.

Наш самый главный резерв — это то, что вы назвали сланцевой нефтью, — это баженовская свита в Западной Сибири.

Именно эту, баженовскую по источнику, нефть мы добывали последние 50 лет традиционным способом. Но из баженовской свиты ушло только 30–40 % от того, что она генерировала за свою геологическую историю. Примерно 60–70 % баженовской нефти осталось в глинисто-кремнисто-углеродистых породах этой свиты. Это не такие породы, из которых США добывают свою так называемую «сланцевую» нефть. Это настоящая сланцевая нефть, и технологии добычи такой нефти пока ни у кого в мире нет. В «бажене» сидит от 20 до 50 млрд т. Я убежден, что при грамотной организации работы наша российская наука и промышленность такую технологию в ближайшие 10–15 лет создадут — сейчас многие наши институты и компании ведут работы по созданию такой, принципиально новой технологии. Кстати сказать, американцы на технологию своей сланцевой нефти потратили 30 лет и затратили больше 30 млрд долл.

Как уже повлияли санкции, наложенные Западом на Россию, на нефтегазовую отрасль? Почему так исторически сложилось, что такая нефтегазовая держава имеет передовые технологии в атомной энергетике, а вот для нефтедобычи вынуждена их импортировать?

Я позволю себе здесь сказать только следующее: когда я слышу такие разговоры, мне хочется кинуться на людей с кулаками или перейти на ненормативную лексику, но я этого не сделаю, как вы понимаете. Я хочу сказать вам, что Советский Союз с 1922 года и до 1941 года, а затем с 1945-го и до 1990 года жил и работал в условиях санкций: нам не давали хорошие компьютеры, нам не давали технологии, нам не давали ничего… Мы все сделали своими руками. Вот говорят, есть арктическая нефть и ее некому брать — а кто первым начал добывать нефть в Арктике? Советский Союз. Когда? В 1932 году. Наши ученые и инженеры создали эти технологии, мы сегодня добываем нефти и газа в арктических месторождениях больше, чем все остальные страны мира, вместе взятые. Да, технологий для работы в Северном Ледовитом океане на сегодня нет, но их нет ни у кого — их нужно создать, направить на это деньги, собрать мощные научные и инженерные коллективы и решать эту задачу. Последние 25 лет некоторые наши идеологи российской экономики считают, что можно жить только на то, что мы купим: нефтью торговать, а все остальное покупать… Это неправильная, ошибочная идеология, она и завела нас в тупик. Поверьте мне, когда кончилась Великая Отечественная война, состояние экономики было более тяжелым, чем сегодня. Но тем не менее в то время был запущен атомный проект, космический проект, были запущены проекты строительства всех гидроэлектростанций, восстановлен Днепрогэс. Все это мы реализовали на своих технологиях, своими мозгами и своими инженерами и рабочими. Поверьте мне, мозги не стали хуже в России, ученые не стали слабее, просто нужно выбирать направления главного удара, концентрировать на них усилия и деньги и решать неотложные задачи. Именно эту политику, политику реиндустриализации экономики России, выстраивает президент страны.

Да, сегодня мы не можем делать в России многое, что успешно делали четверть века тому назад… Но мы сами себя до этого довели. Сейчас у нас есть два выхода: или сконцентрировать усилия и создавать технологии XXI века, или окончательно встать на путь сырьевого придатка не только Запада, а и Востока…

Я за первый путь, а кто толкает Россию на вторую дорогу, дорогу отсталости, мне с ними не по пути, как и с теми СМИ, которые сеют панику, не верят в ум, трудолюбие и талант наших людей, наносят стране вред.

В начале августа прессе стало известно о письме главы «Роснефти» Игоря Сечина президенту Владимиру Путину. Суть письма в том, что последствием так называемого налогового маневра станет дефицит бензина на внутреннем рынке к 2017 году. Действительно ли так может случиться в нефтедобывающей стране?

Я очень уважаю Игоря Ивановича Сечина — это блестящий организатор и блестящий специалист, к нему не прислушиваться нельзя. В течение нескольких десятилетий мы говорили, что в России отсутствует глубокая переработка нефти. Мы получаем из нефти ценных нефтепродуктов меньше, чем все страны, и за счет этого у нас нефть есть, а нефтепродуктов нет. Нужно было в свое время модернизировать нефтеперерабатывающие заводы, но наш новый российский капиталистический бизнес на это упорно не шел. Потом правительство законодательно ввело требование, когда перейти на «Евро-4», «Евро-5», и компании начали шевелиться. Сегодня ситуация сложилась таким образом, что большинство заводов находятся в состоянии реконструкции. И тут реально санкции, если ЦБ не подсуетится, лишат и уже лишили компании кредитов, на которые они рассчитывали. Это может замедлить реконструкцию и сказаться, как следствие, и на спросе, и на ценах, и на производстве. Вот в чем острота и сложность ситуации, как я ее понимаю. Я не исключаю, что Игорь Иванович обладает другой информацией и знает что-то еще, чего я не знаю, но я вижу проблему в этом. Второе: вы должны понять — в условиях дефицита капиталовложений компании ищут источники для инвестиций и, если этот источник нельзя найти на Западе, его надо искать у своего населения — это не лучший путь, но это реальная ситуация, в которой мы находимся, и с этим связан рост цен на нефтепродукты. Мы, конечно, не были готовы к санкциям, в результате перестройка экономики ведется на ходу.

То есть залезть за инвестициями в карман к россиянам все же придется?

Я этого не исключаю. В трудные времена всегда именно усилия всего народа спасали Россию… Вспомните нашу историю, вспомните тяжелейшие годы Великой Отечественной войны, годы послевоенного восстановления экономики Советского Союза. Уверен, так будет и сейчас.

Настя Гринёва

Фото Анны Золотовой