Почему фоторобот не всегда похож на реального человека? Составляем портрет корреспондента

В это сложно поверить, но на фотороботах один и тот же человек. Три корреспондента NGS55.RU попытались составить портрет коллеги, с которым работают каждый день. Также мы решили разобраться, почему портреты на ориентировках могут сильно отличаться от реальной внешности преступника, и пообщались с экспертами.

Внимание, розыск корреспондента: наш эксперимент

В качестве эксперимента мы решили составить фоторобот корреспондента Александра Зубова. Нам помогли габитоскописты Ирина Толкачёва и Алексей Кручинин.

Как выяснилось, составление фоторобота — непростая задача. Перед походом к габитоскописту автор текста присматривалась к внешности коллеги, чтобы запомнить какие-то детали и суметь воссоздать особые приметы. Но перед монитором с огромной базой лиц и частей тела теряешься. Какой нос у Саши? Какие глаза? Цвет, форма, разрез? Губы? Ирина пояснила, что сложности в этом деле — норма. Людям бывает трудно описать даже своих близких. Что уж говорить о случаях, когда человек вспоминает преступника, которого видел первый раз в жизни, тем более в стрессовой ситуации.

Первый фоторобот автор и Ирина Толкачёва составляли в специальной программе «Облик 1.5», а затем «отшлифовали» его в «Фотошопе». В общей сумме на воссоздание образа Саши Зубова потребовалось чуть больше полутора часов.

Над вторым трудились корреспондент Антон Малахевич и габитоскопист Алексей Кручинин. Фоторобот составляли в «Фотошопе», используя лица статистов.

Третья версия Саши Зубова — работа корреспондента Анны Никитенко и Ирины Толкачёвой. На создание портрета ушло около полутора часов — 50 минут в редакторе лиц и 30 минут работы в «Фотошопе».

«Мы составляем не фотографии»: позиция эксперта

— Фоторобот — это его в народе называют, а вообще это субъективный портрет. Почему субъективный? Потому что всё то, что в голове у человека осталось, субъективное. <…> И это надо материализовать, — поясняет Ирина Толкачёва.

В отделе, где трудятся габитоскописты, есть три человека, окончивших худграф. На работу их взяли ещё в 1990-х годах в качестве эксперимента. Сейчас они обучают полицейских работе в редакторе и в «Фотошопе», чтобы они составляли фотороботы. Но если случай серьёзный, портрет преступника создают специалисты с художественным образованием.

Составлять фоторобот начинают с причёски, потому что на лицо обычно смотрят сверху вниз. Затем подбирают глаза, нос, уши, губы, овал лица и шею. После того, как завершается работа с лицом, выбирают одежду. Когда портрет готов, необходимо заполнить анкету с данными очевидца. Здесь же указывается образование, психоэмоциональное состояние, его зрение. Успешность портрета зависит от массы вещей, в том числе и от личности очевидца.

Для создания фотороботов используют программу «Облик 1.5», но, по словам Ирины, она уже устарела, графический редактор не помешало бы обновить и доработать. Можно составить фоторобот и в «Фотошопе». Для этого используется старая картотека со статистами, и уже по их лицам создаётся лицо преступника.

Перед проработкой внешности эксперт задаёт уточняющие вопросы: особые приметы, пол, примерный возраст, рост, телосложение и национальность. Порой людям сложно уточнить, какой национальности человек, они говорят просто «нерусский». Для этого на стене висит таблица с основными антропологическими типами: монголоидный, кавказский, цыганский и славянский. Кроме этого, предлагается схема с типами частей тела.

Встреча с преступником всегда вызывает стресс. Это усложняет составление фоторобота. Бывают случаи, когда из-за нервного состояния люди просто не могут вспомнить лицо подозреваемого и отказываются составлять фоторобот. Тогда к задачам Ирины прибавляется ещё одна — успокоить человека. У потерпевших с посттравматическим синдромом могут ожить неприятные воспоминания о произошедшим.

— Насильника девушка составляла <…>, он настолько похож получился, и она чуть ли не заплакала, — вспоминает она.

Слёзы — далеко не единственная реакция. Ирина помнит разные ситуации, в том числе, когда жертвы насилия смеялись при составлении фоторобота. По словам психолога, это защитная реакция, отрицание пережитого опыта.

Эмоциональное состояние нападавшего в момент преступления тоже имеет значение. Например, если нападение совершает психически нездоровый человек, у него может меняться поведение и взгляд. В обычной жизни выглядеть и вести себя он будет совершенно иначе. Ирина напомнила историю о педофиле, который напал на шестилетнюю девочку на улице 2-я Дачная.

— Я как раз составляла [фоторобот] <…>. Они (потерпевшие. — Прим. ред.) мне сказали, что у него были такие вытаращенные глаза <…>. Они прям настаивали, чтобы я ещё шире глаза сделала. Я им говорю: «Вы же понимаете, он был не в себе. Он же не будет такой ходить», — объяснила Ирина и добавила, что иногда из-за испуга или эмоционального потрясения потерпевшие могут преувеличить какие-то яркие детали во внешности.

На точность составления влияют и другие факторы. Например, память человека.

— Бывает ещё интересно, что человек, допустим, с мошенником мог общаться в течение месяца, он к нему доверие испытывал, но его вообще не запомнил. А был случай, когда девушка 4 секунды под дулом пистолета стояла. Она описала, куда какая морщинка пошла, — делится Ирина.

Пожилым людям сложно выбирать части лиц в программе. Им проще увидеть лица статистов, чтобы по ним подогнать портрет. Порой пенсионеры сравнивают преступников с известными людьми или героями сериалов. Для этого эксперты берут снимки из интернета и в фоторедакторах подгоняют пропорции.

Ещё одна проблема, с которой сталкиваются бабушки и дедушки, — возраст преступника. Для них возраст тех, кто моложе, как бы обнуляется. Приходится задавать наводящие вопросы: «Может быть, подозреваемому столько же лет, как и какому-нибудь вашему родственнику?». С детьми выстраивается аналогичная тактика. Например, рост преступника сравнивается с ростом кого-то из родителей.

С несовершеннолетними при составлении фоторобота чаще всего находится кто-то из родителей или официальных представителей. На работу это обычно никак не влияет.

— <…> Бывают случаи, когда мамы или папы «доминанты». Тогда приходится просить их, чтобы не давили, — отмечает Ирина.

При этом эксперту проще работать с детьми. В отличии от взрослых они не сомневаются и чётко описывают, каким был преступник. Для определения личности хороши все средства. Например, детские рисунки позволяют габитоскописту сделать качественный портрет. Единственное правило — не затягивать работу, особенно с маленькими детьми. 20 минут для них достаточно.

Фотороботы не всегда соответствуют реальной внешности преступника, но они играют важную роль — помогают сузить поиск подозреваемых.

— Когда человек приходит, обычно у него идеальное представление, что мы должны фотографию составить, а я объясняю, что нам надо составить типаж. <…> Мы составили [портрет] человека, зашли в соседний кабинет, он там сидит, и все должны сказать: «Вот, это он», — объясняет Ирина Толкачёва.

Не все люди понимают, что фоторобот не может выглядеть точь-в-точь как преступник. Часто можно встретить возмущение, мол, портрет не похож, куда смотрели составители. Есть несколько простых причин, в том числе и с точки зрения психологии. Мы попросили врача-психотерапевта Максима Дубовца объяснить, почему люди часто не могут вспомнить лицо нападавшего. По его словам, наш мозг фильтрует информацию, отсекая лишнее, чтобы у него была возможность эффективно функционировать.

— Когда человек попадает в стрессовую ситуацию, его сознание становится избирательным. Оно в принципе отсекает лишнюю информацию и оставляет ту, которая позволяет выжить. Поэтому часто, когда люди попадают в ситуацию, где происходит непосредственная угроза для жизни, они запоминают что? Самые яркие вещи. Что самая яркая вещь? <…> Неужели цвет глаз, форма носа, подбородок волевой или скошенный? Что самое важное? Человек фиксируется на орудии, которое ему угрожает. Он запомнит скорее нож или пистолет, он запомнит какие-то моменты. Говорят, у страха глаза велики. «Это был громадный пистолет, он мне тыкал прямо в нос им, оттуда пахло порохом». На самом деле, это мог быть дамский пистолетик какой-нибудь, но он мог показаться громадным револьвером Colt Python, и это уже будет искажение, на которое накладывают отпечаток обстоятельства, в которые человек попал, — рассуждает специалист.

Людям запоминаются какие-то особые детали во внешности — шрамы, отсутствие зубов, яркие парики или одежда. На их фоне забывается лицо человека.

Составление фоторобота вызывает эмоцию, освежая в памяти травмирующее событие.

— Поскольку мысли болезненны, и они свежи, мозг стремится уйти от ретравматизации (то есть от мысленного переживания травмирующей ситуации. — Прим. ред.), тогда он подавляет эти мысли, чтобы человек не думал, — объясняет психотерапевт. — Естественно, человек, который пережил такую травму, помнит, но старается не вспоминать эти вещи. Он старается оградить себя от повторения этих эмоций.

Это может быть причиной, по которой людям не удаётся вспомнить лицо преступника.

— Конечно, это будет накладывать отпечаток, и, более того, когда спрашивают при составлении фоторобота: «Вы помните, как он выглядел?», говорят: «Я вообще ничего не запомнил». Люди всё помнят, просто не хотят вспоминать. Нужно просто создать условия, при которых человек, собственно говоря, начнёт вспоминать. Поэтому что обычно делают люди, которые составляют портреты? Они по частям его делают. <…> Они берут проблему и разделяют её на части. Каждую отдельно из них мы можем эмоционально пережить, а в целом это травма, которую мы не хотим помнить.