Большая Островка: прогулка по посёлку, который спрятался в центре Омска, между двумя мостами

Сколько уже исхожено по Омску неизвестными тропами за два года, а он всё не перестаёт меня удивлять. Сколько всего скрыто от глаз. А ведь мимо этих неизвестных мест мы проезжаем сотни раз в год. Но мы или не хотим видеть, или просто не замечаем, какое количество интересных мест прячет от нас город. Вот и я сам задолго до работы в NGS55.RU получал водительские права в ДОСААФ и не раз катался по Большой Островке, расположенной на левом берегу, между двумя мостами — Ленинградским и 60-летия Победы. Тогда я не замечал ничего, кроме дороги и автоинструктора, который от души ругал меня за каждое неверное движение. И не удивительно, ведь это были первые выезды в город и мне было не до «Неизвестного Омска». Теперь у меня появилась возможность внимательно осмотреться в этом интересном районе. Вместе с фотографом Еленой Латыповой мы не спеша прогулялись по Большой Островке, которая протянулась вдоль Иртыша.

Начать наше путешествие мы решили с остановки «Автошкола» на 3-й Островской, рядом с которой располагается ДОСААФ, где я, как и многие другие омичи, учился водить автомобиль. Тут же, в сквере имени трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина, выставлена военная техника. Напротив находятся гаражи, где стоит та же техника, только уже на ходу. На военных грузовиках и БТР учатся водить солдаты-срочники и курсанты.

Сейчас многие здания стоят в запустении, никому не нужными. Дом с крыльцом, взмывающим ввысь, выставлен на продажу, но это тот самый случай, когда проще снести и отстроить заново, чем восстанавливать то, что есть.

От остановки рукой подать до лодочной станции «Кировец». Она вроде как охраняется и даже находится за забором. Но ворота распахнуты, заходи кто хочет, а с другой стороны вообще свободный въезд. На причале стоят, дожидаясь навигации, несколько судов, в которых мой не сильно искушенный в подобных вопросах глаз опознал прогулочные теплоходы с мангалами на борту и рабочие лошадки-тягачи. Уверен, что среди читателей найдётся немало окончивших «ракуху», кто подскажет, прав я или нет.

Напротив лодочной станции отлично виден остров, который находится на слиянии Оми и Иртыша.

Так как жизнь многих людей в Большой Островке связана с речным судоходством, объявления здесь соответствующие.

На улице 1-я Островская доживает свой век необычное деревянное здание. Здесь работали и разные конторы, и милиция, и кабинет участкового. Сейчас дом пустует. Окна частично выбиты, снег на крыльце не чищен, а на доске, где в разное время были то почётные служащие, то те, кого разыскивала милиция, теперь вездесущие объявления про помощь наркоманам. Мне стало жалко необычный дом. Наверняка, в ближайшее время он никому не пригодится и продолжит ветшать. Я задумался, что здесь можно было бы разместить, и в голову сразу пришла мысль об арт-студии или штаб-квартире художников, типа Димы Вирже.

Местные жители, с которыми мы разговаривали, так и не смогли определиться, есть проблемы с транспортом в Большой Островке или нет. Транспорт ходит тут по расписанию, с интервалом примерно в час. И кого-то это устраивает, а кому-то очень не нравится. Доезжает маршрутка до остановки с названием, каким бы вы думали? Да, именно так — «Большая Островка». А дальше уже ножками. Но, в принципе, сложностей никаких нет. Сам частный сектор можно пройти минут за десять, а если вам лень идти с остановки, то можно доехать до «3-й Енисейской» на метромосту. Хотя идти примерно одинаково.

Напротив частного сектора, который особенно не отличается от остального омского, находится небольшой квартальчик с двухэтажными домами. Из нового в них только крыши. Судя по цветам и отшелушивающейся штукатурке, они видали свои лучшие годы лет 50–60 назад.

Мы с Леной любим бывать в таких местах и, конечно же, зашли во дворик, где две женщины преклонных лет собирали дрова в сарайчик. Оказывается, в этих домах до сих пор печное отопление. Омск, XXI век.

— Живём, как в деревне. Дома дровами топим, маршрутки по расписанию ходят, когда через час, когда через 45 минут. При этом за квартиру платим 2000, плюс капремонт. Посмотрите, какой капремонт! За 70 лет никогда ремонта тут не было! Только в 2019 году нам сделали крышу. Теперь мы им за это по гроб жизни обязаны. А трубы, водопровод — всё сами меняйте. Дома тут с 50-х годов. Отопление печное. Дрова стоят 1600 рублей за куб, всего их восемь уходит. Вот так, в центре города, считай, печи топим дровами, — поделилась Надежда Петровна и объяснила, что у каждого местного жителя здесь есть свой сарай на улице. Чтоб дровишки хранить.

Одна из местных жительниц показала нам, как устроена домовая печь. Находится она на кухне, а потому дрова и уголь приходится нести через весь дом и после каждой топки нужно убираться. Как объяснила хозяйка, за печами, которым уже больше 70 лет, тоже нужен уход. Но ремонтируют их далеко не все. Поэтому печки начинают дымить в доме, коптить и расходовать больше дров. Для готовки еды она использует газ, который покупают баллонами. Когда мы уходили, добрая женщина предложила дать нам солений и варений, за что ей большое спасибо. Лена настойчиво отказалась, хоть я и хотел, конечно, продолжить традицию Леонида Якубовича.

Жители Большой Островки утверждают, что район спокойный и не криминальный. Еще бы, когда уголь и дрова охраняют этакие барбосы. Видно, что местные жители собачек любят, да и котов не обижают. Впрочем, любовь взаимная. Пока мы общались с женщинами, этот Шарик готов был и дрова на себе таскать, и хозяек от непрошеных гостей защитить.

Сараи и гаражи здесь есть у всех. Где еще хранить уголь, дрова и другие нужные в хозяйстве вещи? Кто-то следит за своими сараями — чинит, обновляет, красит. А из чьих-то уже можно тоже печку топить.

Возле одного из домов мы встретили крупного и серьезного мужчину, который тут же взял нас на контроль. После того как мы поздоровались, он расслабился и представился дядей Вовой. Мы отвлекли его от важного занятия — мужчина коптил сало. В этом ему помогал дворовый кот, который явно не понимал, зачем переводить продукт, который и так можно съесть.

— А вы, наверное, речник?

— Оба-на (хлопает меня по плечу)! Да. После армии на речфлоте работал.

— И в армии, наверное, на флоте служили?

— Оба-на (хлопает меня по плечу)! Морская пехота!

Оказалось, что вся жизнь дяди Вовы была связана с этим делом. В армии он служил в морской пехоте и бывал и в Йемене, и в Сингапуре, и во Вьетнаме. А потом, уже в Омске, он работал на техучастке Бассейнового управления водных путей. Дядя Вова работал на земснаряде — это машина для очистки и формирования речного русла.

— Место хорошее. Я рыбачу, не здесь, конечно, знаю места. А вообще я отсюда уезжал, потом вернулся. С женой живу, она штукатур у меня. Вообще, все, кто здесь живёт, так или иначе с рекой связаны. Или сами, или дети тех, кто на реке работал. Сейчас район неопасный. Но в 90-е тут такое творилось! Мама не горюй. Как зеки повыходили, пальцы веером, блатные. Но потом поумирали все. Закладчики один год были. Я пару раз помог им искать, перестали ходить, — рассказал дядя Вова и позвал свою супругу, которая буквально за считанные секунды собрала вокруг нас всех активных жителей квартала — именно на их хрупких плечах, по сути, держатся местные дома.

Квартальная Ольга, жена дяди Вовы, и еще пара местных жительниц провели нам настоящую экскурсию по окрестностям и рассказали про все проблемы, с которыми сталкиваются местные жители.

— От нас когда-то отказались водники, СРМ. Город нас не принял. Мы никому не принадлежим. Сами по себе. Вроде округ Кировский. Но нет. Снег убрать, затопление, газ провести, деревья кронировать, печь починить — они нам отвечают, что это наши проблемы. И вот так по всем делам. Если мы просим что-то сделать — это ваша территория, делайте сами. Мы хотим сами что-то сделать — это не ваша территория, вы тут прав не имеете никаких. И так уже очень много лет. Земля не приватизированная. У нас денег на это нет, а город не хочет. Здесь нет аптек, школ, детских садов. Магазин — сельпо. Всё в шаговой доступности — шагаем на мост, шагаем на «Жемчужину», шагаем на метромост. Всё в шаговой доступности! Вы вообще хоть поняли, что мы в городе еще, не в деревне. Если автобус не пришёл или застрял — дети в школу опоздали. Участковый у нас есть, но мы его ни разу не видели. Дороги не чистят, колея метровая. По реке проще добраться, — поделились женщины.

— Ну а власти тут бывали? Может быть, мэр вам что-то обещал?

— Про Оксану Николаевну мы слыхали, только когда она в лужу упала!

Оказалось, что возле домов проходит газовая труба, но не всем по карману подключение. Поэтому, если кто-то хочет провести себе газ, то он должен либо уговорить на это всех жильцов дома, либо оплатить подключение за них. Из нескольких домов к газу подключен только один, да и там всего пара квартир.

За домами жители тоже следят сами — кто похуже, кто получше. Ольга рассказала, что не так давно она с соседями по новой заливала фундамент у дома. Всё за свой счёт — деньги в складчину.

Также в подъезде Ольга с соседями постоянно делает ремонт. Складываются каждую весну по 500 рублей. Напоминаю, что и здесь собирают деньги на капремонт. В подъезде, где живёт Ольга, идеальный порядок. Проведён интернет, проводка, чистые стены и потолок. Всё в свежей краске. Курить в подъезде запрещено, люди выходят за этим на улицу.

— У вас лучше, чем в моём подъезде!

— Стараемся! Кто, если не мы?

Для сравнения — подъезд соседнего дома, где жильцы менее социально активны.

— К кому мы только не обращались. К десяткам депутатов. Кокорин к нам приезжал. Постоял на речке, репу почесал. Говорит, что мусора много. Очень важная информация! А потом вспомнил, сколько он сам гадостей тут натворил! Тут был песок намывной. Прекрасный берег укреплённый, пляж. Валуны лежали. Всё подчистую вывезли, до ила. Весь песок. На какую-то стройку. Кто его знает? Может, метромост, может, «Континент» построили. Началась эрозия. По берегу проходит огромная водопроводная труба. Теперь здесь болото. Всё заилено, жабы орут, к реке не подойти. Чем это кончится — никто не знает, — рассказала Ольга.

Она добавила, что местным детям очень не хватает детской площадки и футбольной коробки. А чтобы погулять с малышами, местные жители ходят к стоящему в нескольких десятках метров общежитию. Там есть газ, водопровод, огороженная территория, охрана и небольшая детская площадка с качелями.

— Ходим туда с детьми гулять, как бездомные, — поделилась женщина.

Общежитие для работников «Обь-Иртышводпуть» находится неподалёку от конечной остановки местного транспорта. В трёхэтажном здании живут семьи речников, которые делят одну кухню на двоих. Детскую площадку мы нашли с трудом, она была завалена снегом. Поговорить с кем-то из местных нам не удалось — по словам охранницы, все были на работе. Позже мы видели, как эти «все» выглядывали из окон и рассматривали странную парочку с фотоаппаратом. Хитрая секьюрити просто решила нас не пускать.

Общежитие стоит по соседству с гостиницей-сауной с романтичным названием «Причал», а также магазином, который местные окрестили «сельпо». Внутри и правда настоящий деревенский магазинчик, в котором есть практически все необходимые продукты. По доброй традиции, продавщица оказалась нам не рада и начала просить все возможные документы и разрешения на съёмку. Будто не продуктовый, а подпольное казино.

— Это хорошо, что вы приехали, что покажете, как тут живут. Не, ну вы же сами всё видите? Дырки в дороге. Не ремонтируют ничего. Магазин один, ассортимента никакого. Маршрутка хоть ездит. Раз в час, правда. Этого хватает, на самом деле. Автобус ещё по расписанию ходит. Быстрее выйти на метромост. Минут десять идти. Из плюсов — только чистый воздух. Но район не криминальный. Полиция частенько проезжает. Меня однажды задержали, я спрашиваю — за что? А они говорят: «Так у вас тут наркоту пакетами носят», — рассказал Андрей, который недавно переехал в Большую Островку.

Мы решили пройти по частному сектору до метромоста. Я заметил, что хоть по большей части это и обычный частник с разномастными избами, здесь встречаются и дома, в которых можно увидеть что-то от кораблей.

— Прабабушка моя работала на пескобазе. Землю здесь выдавали работникам. Люди сами строились. Брёвна, материал был. Сейчас здесь всё нормально, спокойно. Как в деревне. Все друг друга знают. Недавно даже асфальт нам положили. Правда, говорят, что они ошиблись. Не там, где надо положили. Но мы не против. Люди по-разному: кто-то уезжает, кто-то строится. Единственная проблема — нет детских площадок. Я лет десять выбивал коробку и площадку. Наконец-то подписали, вроде в этом году будут делать. Закладчики орудовали. Сейчас патрули ездят, они исчезли. А так воздух чистый, влажный. Раньше здесь шикарный пляж был. А потом на стройку срезали всё до глины и бросили яму. Всё тальником заросло. А на 9 Мая у нас здесь ажиотаж, пробки. Кто на салют ездил и обратно. А так, посёлку явно больше 100 лет. У меня прабабушка умерла больше 20 лет назад, ей 98 лет было. Она всю жизнь здесь прожила. Здесь уже всё было. Когда-то катер сюда ходил. Как транспорт. По лету здесь все на лодках ходили. Вдоль берега причалы были. Была крутая рыбалка, а потом вывезли всё и берег испортился. Рыба ушла, — поделился Александр.

Мы пошли дальше и увидели мужчину, который вёл на поводке настоящего Годзиллу. Огромный пёс тянул в разные стороны, и было не совсем понятно, кто кого выгуливает. Мужчина вполне мог бы ехать на нём, как на коне. Поравнявшись с нами, он протянул мне поводок.

— Это ваш пёс? Заберите, пожалуйста! Он тут бегает, пугает всех. Хорошо, что я вас нашёл! — сказал мужчина, пихая мне в руки поводок.

Сначала я удивился, потом посмотрел на пса и был уже почти согласен забрать его. Я представил, как приведу его в редакцию NGS55, как обрадуется наша кошка Ася и весь коллектив. Как этакий бармалей будет охранять покой журналистов, а я буду брать его на репортажи. Но Лена разрушила мои мечты и не позволила присвоить чужого пса. Уверив мужчину, что кобель не наш, она взяла меня за рукав и потянула прочь. Мужчина не сильно расстроится и повёл пса дальше. Может быть, он передумает его отдавать нерадивым хозяевам и оставит себе. Я бы так и сделал.

Видимо, многие жители хотели, чтобы здоровяка убрали с улицы. Один из местных хвостатых сторожей даже решил поохранять двор из дома и внимательно следил, как алабая уводят подальше.

Как и во всём частном секторе Омска, здесь тоже не обошлось без огромных замков. Этот очень большой дом находится неподалёку от метромоста и благодаря панорамным окнам отлично виден со всех сторон.

Его охраняет близкий родственник того пса, что чуть не достался мне. Только у этого морда пошире. Явно, кушает он хорошо и из дома не убегает. Настоящий медведь, который, стоя на задних лапах, был около двух метров ростом. Зубки там тоже вершковые. Большому дому — большого сторожа.

Мы поднялись на метромост и осмотрели Большую Островку с высоты. Вдоль Иртыша до самого Ленинградского моста протянулась самая настоящая деревня. С колонками, частными домами, избами и коттеджами, которые охраняют здоровенные барбосы. Деревня, где люди в многоквартирных домах топят печи, а молодежь мечтает о хоккейной коробке. Заметили мы и пятачок, известный как место свиданий — здесь подолгу стоят машины с влюблёнными парочками. По льду реки на остров по каким-то своим делам шёл одинокий мужчина. Наверное, он тоже изучал неизвестный Омск.

— Вот вы сейчас приехали, зимой еще. Многое не увидите. Приезжайте летом ещё. Здесь хорошо. Колоритно, знаете. Не зря сюда люди едут жить. Посмотрите, какие дома стоят. Они же могли в Чукреевке купить или ещё где. Нет, здесь место хорошее, и люди здесь сотнями лет живут. Люди любят на реке жить, — сказал Александр, шедший от колонки с флягой воды.