У второй Омской крепости круглая дата: смотрим, как она выглядит на старых снимках

28 февраля — важная дата в истории Омска. Все мы знаем, что крепостей на месте нашего города было две, сначала первая, потом вторая, и как раз 28 февраля 1765 года командир Сибирского корпуса Иван Шпрингер подписал проект второй Омской крепости. В Санкт-Петербурге его одобрили, и спустя несколько лет укрепления перенесли с одного берега Оми на другой. Именно из этих мест осваивали Сибирь и Казахстан, отсюда налаживали торговлю с Китаем и Средней Азией, здесь отбывал каторгу один великий русский писатель. Держать оборону Омской крепости не пришлось ни разу — но из-за этого её значение, конечно, не уменьшается. А поэтому стоит попробовать немного разобраться, что это были за две крепости и что конкретно изменилось 255 лет тому назад.

Основанное полковником Бухгольцем укрепление просуществовало, получается, чуть более полувека. Семь сотен военных, спустившихся летом 1716 года по Иртышу после обороны Ямышевской крепости, начали строительство на левом (южном) берегу Оми примерно в полукилометре от её впадения в Иртыш. Примерно та территория, которую сейчас занимают Ленинская горка и Музыкальный театр, оказалась огорожена рвом глубиной в два с небольшим метра, валом и стеновым палисадом, составленным из берёзовых стволов. Высота палисада, заменившего стену — примерно три с половиной метра.

В целом крепость получилась небольшой, без излишеств. Пять бастионов (по одному на каждом углу), четверо ворот, причём известно, что расстояние, например, между Спасскими и Знаменскими воротами составляло всего 242 метра. Этих скромных размеров было достаточно для решения основных задач: защищать русскую Сибирь от набегов казахов и джунгаров и продвигаться вверх по Иртышу, строя на нём новые крепости.

Однако постепенно обозначилась пара проблем. Во-первых, стены приходилось довольно часто ремонтировать и реконструировать: строили их из сырых брёвен, и они быстро приходили в негодность. Во-вторых, крепость была не очень удачно расположена. Это был южный берег Оми, река отделяла укрепление от освоенных русскими территорий, а наплавной мост функционировал только летом. Получалось, что весной и осенью, во время ледостава и ледохода, Омск оказывался надолго отрезан от «большой земли». Поэтому появилась идея: перенести крепость через Омь, на северный берег.

Крепость № 2

Первый проект о переносе крепости датирован 1722 годом. На северном берегу в это время уже появлялись слободы — небольшие и малонаселённые выселки, на которых жили штатские. Впрочем, эта местность оказалась не очень перспективной для гражданской жизни (видимо, в том числе из-за проблем с коммуникациями). Слободы захирели, а к 1760-м годам исчезли.

Необходимость строить новую крепость тем временем усиливалась. Иван Шпрингер вскоре после своего назначения в Сибирь подготовил проект переноса и отправил его в столицу, в Военную коллегию. Там через два года одобрили идею, и началось строительство. На этот раз лес в устье Оми везли издалека, сплавляя по обеим рекам. Строили из дерева, а местами — из кирпича (его делали тут же, на небольшом заводе). Это снова были ров, земляной вал, деревянный палисад, но теперь на заметно большей территории: от устья Оми до нынешнего драмтеатра, в общей сложности больше 30 гектаров.

В число крепостных сооружений входили четыре бастиона, три полубастиона и три реданта (открытых полевых укрепления в форме зубца). Входили в крепость через известные сейчас всем омичам Тарские, Тобольские, Иртышские и Омские ворота. В 1790-е годы, кстати, их все перестроили и сделали кирпичными.

Внутри крепости были церковь, дом коменданта, казармы, гауптвахта, острог — в общем, полный комплект.

Оборонять Омск от внешнего врага не пришлось ни разу. Крепость упразднили в 1864 году, и в начале прошлого века о ней напоминали только ворота.

По понятным причинам именно ворота чаще всего встречаются на старых снимках: стены исчезли прежде, чем фотография стала хотя бы относительно массовым увлечением.

Ворота в основном простояли до 1928 года, когда их подмыло наводнением.

После этого крепость оставалась бы разве что на снимках — если бы в постсоветскую эпоху ворота не начали восстанавливать. О том, чтобы заново построить стены, конечно, никто даже не заикался.