Экс-мэр Тары: «У нас в районе 17 глав готовы писать заявления об увольнении»

Бывший глава Тарского городского поселения подробно объяснил позицию по поводу собственного увольнения. Но этот материал не о человеке и даже не о конкретном городе — о системе, с которой творится что-то не то.

На гудке у него стоит «Любэ»: «От Волги до Енисея — Рассея, моя Рассея». Беседуем по поводу причин отставки. Накипело, в речь отчётливо пытается прорваться исконный пласт «рассейской» лексики. Мэр маленького городка за три года на этой должности не замеченный не то что в скандалах — в упоминаниях омских СМИ, прямым текстом говорит: всё, так работать невозможно. Обязанностей много, прав нет, бюджет нищий. А ведь во власти с 2004-го — должен был ясно представлять, во что ввязывается, когда пост принимал.

— А можно к вам в гости приехать?

— Конечно, только давайте не завтра. Честно говоря, пока погода стоит, картошку выкопать хочу.

Нет, точно ехать надо. Через два дня мы встретились у крыльца тарской горадминистрации. Как там у классиков: «Пыльный "газик", скрипнув тормозами, остановился у сельсовета». В случае Ерошевича — скромная «Нива».

— Вас сюда ещё пускают?

— Конечно, — даже удивился Ерошевич. — Вопросы же возникают... Как в мультике про Карлсона — дело-то житейское.

Не дожидаясь уточняющих вопросов, объясняет:

— Нет, у нового руководителя опыт работы достаточный, но эти проекты я начинал. Сам же буду спать спокойно, если ему никто из подрядчиков, прошу прощения, лапши на уши не попробует навешать.

Евгений Ерошевич родился в Таре, окончил Омский сельскохозяйственный институт и 18 лет отработал строителем — в основном занимался водопроводами и очистными сооружениями. В 2004 году его пригласили в районную администрацию Тары на должность начальника отдела капитального строительства, потом повысили до заместителя главы. Затем Ерошевич перешёл на аналогичную должность в городскую администрацию. Наконец, отработав три года мэром, ушёл и неожиданно, по собственному признанию, стал звездой интернета.

— Сейчас пишут: «заворовался, и сын его заворовался». А у меня и сына-то нет… Дочь — да, есть, живёт в Новом Уренгое с семьёй.

В масштабах воровства Евгения Васильевича сможет убедиться каждый, кто придёт к нему в гости. На чём ездит, мы уже знаем. Живёт на окраине Тары — в обычной квартире кирпичной трёхэтажки. Ремонт и тот, говорит, от прошлых хозяев достался — интерьер из девяностых это подтверждает...

У автора под рукой оказалась интересная статистика — по главам районов, правда, но зато наглядная. За последние шесть лет ровно половина из 32-х омских глав ушли в отставку. Восемь из них получили условные и реальные сроки. В основном, за премии себе в карман, махинации с квартирами и бюджетными деньгами. Видимо, без воровства администрация, даже по меркам небольшого города, вовсе не хлебное место.

— Начинающий специалист, только из института, получает 14 тысяч. У опытных сотрудников, которые по 15 лет отработали, и то в среднем выходит 25. Зная эти цифры, люди не идут работать. На одну должность я не мог найти человека четыре месяца, на другую — полгода.

— Нас можно наказывать каждый день по десять раз, — продолжает экс-глава. — На любую улицу выйди, кроме центральных, яму на дороге рулеткой измерь — всё. Прокуратуру и суды отсутствие денег не интересует. Пытаешься доказать и объяснить — не принимается. Ваши полномочия — исполняйте. С 1 апреля 2017-го, кстати, штрафы выросли в десять раз — из своего кармана заплатил 60 тысяч за прошлый год.

— А в сёлах-деревнях тогда как?

— Сейчас у нас в районе 17 глав из 22-х готовы написать заявления об увольнении. Там доходит до парадокса: бюджет одного из наших поселений — 140 тысяч, а надзорный орган выписывает штраф в 160.

— Интересно.

— Ещё как. В прошлом году мы делали улицу Чкалова — деньги выделили на ремонт по точной схеме: от такого до такого дома. Мы допустили ошибку в расчётах, и остались неиспользованные средства. Да, я нарушил границу ремонтируемого участка — должен был этот миллион триста вернуть в бюджет области, а сделал вот этот сопряжённый с участком подход к школе, двести метров.

— Оштрафовали?

— Миллион триста сняли с бюджета городского поселения и тридцать тысяч штрафа — с меня за нецелевое использование денежных средств. Сделал доброе дело — на тебе, получи. Хотя есть поручение губернатора по ремонту подхода к этой школе, обращение председателя комитета по образованию и директора школы... Сейчас сужусь. Нас в итоге подводят к чему: мы тебе дадим денег, но за каждый рубль по пять шкур сдерём. И в итоге ты эти деньги или вернёшь, или не освоишь.

Евгений Ерошевич привёл достаточно примеров, которые действительно можно назвать абсурдными.

— Вот, пожалуйста: все полёты над территорией города отныне должен разрешать глава. Будь то хоть квадрокоптер, хоть вертолёт, хоть воздушный шар. Какое я к этому отношение имею? Они в Москве думают, что у меня есть специалисты в этой области? Только ввели, на следующий день приходит запрос от геодезической фирмы — уважаемый глава, разрешите провести полёт квадрокоптера для исследований. А я откуда знаю — на какую высоту ему положено, на какую не положено? Если, не дай бог, что случится — столкнётся с каким-нибудь вертолётом или на машину кому упадёт? Я буду отвечать. И такое сплошь и рядом. Кстати, с нынешним фондом заработной платы для того, чтобы одного сотрудника поощрить, я должен другого или в декрет отправить, или, не дай бог, на больничный…

Наконец, ещё один больной вопрос — бюджет. Он у Тары с её 30 тысячами населения просто смешной — 48 миллионов.

— У меня есть сумма. Я могу потратить её на водоотведение от десяти домов или от одного — удалённого или труднодоступного. Вы бы каким путём пошли? По-моему, всё очевидно. Или я в шапку должен бросить и разыграть? А потом объяснять, что жители этой улицы хуже жителей другой?

— Четыре месяца назад сгорел восьмиквартирный дом. Люди приходят ко мне в кабинет, ревут, умоляют, угрожают: у тебя жить будем. Ну живите, ставьте раскладушку… Да, у нас в бюджете заложен резервный фонд при чрезвычайных ситуациях: максимум получается по тысяче-по две на одного члена семьи, и район примерно ту же сумму выделяет. А человек потерял жильё.

По словам Евгения Ерошевича, раньше они выходили из положения, договариваясь с местными филиалами университетов, училищами — у них есть общежития, и не всегда они заполнены… Но и тут законодательство поменяли, лавочку прикрыли.

— У меня только официально 68 квартир таких. Тут президент по телевизору объявляет: с 2019 года снова начнётся программа переселения из ветхого и аварийного жилья. Ко мне начинают идти люди с документами. Я им: никогда не получите вы это жильё! Президент сказал чётко: на программу будет направлено 30 миллиардов рублей. Вы разделите эти миллиарды на пять лет — шесть миллиардов на сто субъектов Российской Федерации. Половину, как правило, забирает область. 30 миллионов делим на 32 района Омской области — 864 тысячи придёт на каждый район. То есть, в лучшем случае, я смогу расселить одну семью. У меня их 68. Мне что им, и правоохранительным органам говорить? Что мы не работаем? Или президента обвинять в том, что мало денег дал? Поэтому и ухожу.

— Доверие оправдали, как считаете?

— Пусть люди судят, сам себя хвалить я не собираюсь. Но за работу мне не стыдно.

— А бывшие коллеги не обижаются, что вы их вроде как бросили?

— Они понимают. Они же видят ситуацию.

— Но всё равно как-то же дальше будет. Придёт человек на ваше место…

— Я ему не завидую. Не знаю, как он это будет решать. Я вам малую долю проблем осветил.

— А если все главы встанут и уйдут?

— Нужно менять закон о местном самоуправлении. По-другому — никак.

И заезженный курс государства про то, что денег нет, но держаться нужно, уже почему-то не подбадривает. А сколько в стране таких небольших городков с населением меньше 50 тысяч человек? Есть даже точная цифра — 789. Как минимум у половины из них те же проблемы, что у Тары. Которая, между прочим, ещё и в относительно выгодном положении: до сих пор умудряется прирастать населением. Правда, по большей части, за счёт окрестных деревень. Беспросветно как-то получается.