Военный преступник несколько лет скрывался в Омске и попался на письме молодой любовнице (одной из нескольких)

19 июля 1954 года на допросе в омском управлении КГБ умер мужчина. Допрос длился недолго, задержанный толком не успел рассказать, как он присоединился к немцам, как уничтожал советских партизан, как менял фамилию, что знали его любовницы (коих у него было немало). Всё дошло до неприятных бесед с чекистами и, к удивлению последних, внезапной смерти подозреваемого прямо на допросе. Это история Виталия Демьяника или Виктора Дамбяника — человека, который был шпионом, умудрился скрываться от властей в Омске, построить здесь карьеру и попасться из-за своей любвеобильности. Корреспондент NGS55.RU Ирина Чернышева вместе с УФСБ России по Омской области рассказывает историю одного из военных преступников, жизнь которого с успехом может экранизировать любой талантливый режиссер.

О Виталии Демьянике известно немного. Родился он 28 апреля 1913 года в городе Бийске Алтайского края. Отец Илларион Харлампиевич до прихода советской власти в Сибирь служил начальником тюрем в разных городах. После работал в Новосибирске заведующим писчебумажным отделом. В 1937 году его арестовали, и больше о нем никто ничего не слышал. Скорее всего, мужчину расстреляли, как и многих в тот черный период. Супруга главы семьи была родом из дворянской семьи. Своими интеллигентными корнями Виталий Демьяник потом будет козырять перед молодой любовницей, связь с которой подвела его под монастырь. Но об этом позже.

Мать Демьяника не работала, воспитывала детей — у Виталия еще была сестра Нина. Несмотря на трудности в связи с арестом главы семьи, Виталий получил хорошее образование в Новосибирске, окончив строительный техникум и получив профессию инженера. Женился, супруга родила сына.

Затем его следы теряются вплоть до 1941 года, и что делал Виталий дальше, кем служил, кого любил — неизвестно. Зато известно, как мужчина вступил в ряды немецкой армии.

В 1941 году Виталий Демьяник оказался в плену у немцев. По рассказам свидетелей, сдался он врагу весьма инициативно. Больше года провел в концентрационном лагере, где десятками от голода умирали люди. Сам Виталий переболел тифом и в какой-то момент принял для себя решение поступить на службу к немцам. Что его подвигло на это — неизвестно. То ли личная неприязнь к власти Советов — как ни крути, а она отобрала у него отца и дворянский род матери. То ли попытка оказаться в безопасности. То ли какие-то другие причины, о которых Демьяник так и не успел никому поведать.

Немцы новую штатную единицу приняли и отправили мужчину учиться в смоленскую разведывательную школу Абвера.

При службе на немцев Виталий Демьяник проявил себя блистательно, доказав германцам свою позицию антисоветчика. Он настолько критиковал советскую власть, что после окончания обучения его оставили в разведшколе. На этот раз в качестве лектора. Так Демьяник из инженера превратился в преподавателя, его учениками стали такие же, как он, советские люди, попавшие или сдавшиеся в плен, которые решили перейти на сторону врага.

Кроме педагогической деятельности была у Демьяника еще одна охота — участие в карательных операциях против советских партизан. А участвовал он в них так инициативно, что в какой-то момент немецкая власть вручила ему награду (какую именно — неизвестно). Это было явление из ряда вон выходящее. Награды своим-то выдавали не всем, а тут советский гражданин, пусть и отчасти теперь свой. Значит, чем-то заслужил.

По мере отступления немцев на территорию Европы перемещалась и разведшкола — сначала она переехала в Польшу, потом в Восточную Пруссию. А в марте 1945 года немцы создали группу из 30 человек, которую возглавил Анатолий Безруков, и забросили ее на побережье в районе Кенигсберга. Их цель была — разведка и диверсии. Однако члены этой группы прекрасно понимали, что рейх падает и победа антигитлеровской коалиции не за горами. Поэтому никакие задания они выполнять не стали. По прибытии в Кенигсберг, занятый советскими войсками, диверсанты утопили в болоте свою радиостанцию, побросали оружие и начали раздумывать, как снова стать гражданами преданного ими Союза.

Демьянику повезло. Лояльные к нему немцы снабдили его целым комплектом документов на другое имя, а еще орденом Красной Звезды, двумя медалями «За отвагу» и целой пачкой чистых бланков, штампов, гербовых печатей несуществующей части отдельного разведывательного батальона генерального штаба Красной армии.

В сентябре 1945 года в Новосибирск приехал гость, сейчас бы его назвали туристом. Высокий, хорошо сложенный 32-летний мужчина. Этот человек сразу отправился к своей жене и сыну, но пробыл у них всего несколько дней. Затем он сообщил семье, что по долгу службы ему нужно следовать на Дальний Восток, попрощался с супругой, возможно, обнял сына и покинул их навсегда. Потом мужчина поехал к матери и сестре. В то время они жили в Уфе. Их он тоже убедил, что у него серьезная служба и он там на хорошем счету. Пробыв какое-то время у родни, он покинул и их.

В декабре того же года мужчина оказался в Туле. Со своим комплектом документов он отправился в местное отделение милиции. Там ему выдали паспорт и военный билет. Из милиции он уже вышел Виктором Дамбяником — гражданином СССР с наградами за преданную службу в рядах Красной армии. Тулу он, кстати, выбрал неслучайно. Сюда же из Кенигсберга приехал Анатолий Безруков, который возглавлял ту самую диверсионную группу. Возможно, Дамбяник решил, что будет надежнее держаться поблизости. И возможно, Тула бы стала домом для бывшего разведчика, но план этот провалился, когда Безрукова с супругой внезапно арестовали. Тогда мужчина решил вернуться в Сибирь — на этот раз в Омск.

Здесь он встал на учет в военкомате и устроился заместителем по хозяйственно-строительным вопросам в Омский сельскохозяйственный институт. В нем Виктор познакомился с лаборанткой по имени Августа, влюбился, и они начали жить вместе, а мужчина стал воспитывать ее детей от первого брака. Пасынку было около 10 лет, падчерице 21 год — муж бросил ее с маленьким ребенком и девушка жила у матери.

И всё было бы у Виктора замечательно — работа, хорошая должность, гражданская супруга, дети и даже названый внук. Но Виктор был мужчиной любвеобильным, моногамия ему наскучила, и он стал искать утех на стороне. И в 1952 году сельскохозяйственный институт выдал ему путевку в дом отдыха в Чернолучье. Виктор отправился отдыхать и там встретил ее — свою будущую любовницу с дивным именем Таисия.

Ей был всего 21 год, а она уже трудилась главврачом детской поликлиники в Старом Кировске. Дома ее ждали муж и ребенок. Виктор рассказал ей свою грустную историю. Что у него дворянские корни, что он, оставив семью, ушел служить, а когда вернулся, узнал, что семья погибла. Таисия была впечатлена. И уже через три дня после их возвращения из Чернолучья она попыталась связаться с Дамбяником по телефону. Своей подруге девушка потом признавалась, что безумно полюбила Виктора. Буквально через месяц у них начался длительный роман. Встречаться в Омске было сложно, тем более не на их стороне была транспортная инфраструктура 40–50-х годов. Левый и правый берег связывала лишь паромная переправа. А работали и жили любовники на разных берегах Иртыша. Поэтому страстная любовь у них случалась в неожиданных локациях — в мединституте, на улице, на пляже и даже в кино. Видимо, чтобы без проблем побыть подольше и насладиться общением друг друга, пара решила съездить в столицу. В Москве они сняли квартиру в центре города и две недели провели вместе.

По возвращении домой Виктор столкнулся с женской проницательностью — сожительница почувствовала неладное и выудила у него признание о любовнице. Выяснив у названого супруга данные о разлучнице, Августа каким-то образом нашла ее адрес и отправилась к ней в гости, потратив немало времени на дорогу, учитывая отсутствие моста. Дома она любовницу Виктора не застала, зато поведала об их романе супругу главврача. Закончилось всё тем, что любовники разошлись, и главврач не только сохранила свой оберегаемый статус верной супруги, члена партии и руководителя, но и родила второго ребенка ради укрепления пошатнувшегося брака.

Сожительство нужно было укреплять и Виктору с Августой. И он придумал оригинальный способ — отправил женщину в Москву для перезагрузки их отношений. И пока Августа наслаждалась столичными ландшафтами, Виктор закрутил роман с ее дочерью — своей падчерицей. Когда мама вернулась из Москвы, то заметила изменившиеся взаимоотношения дочери с отчимом. Сначала девушка шла в отказ, но, когда узнала, что у Виктора она не единственная любовница, призналась матери в их интимной связи.

— На допросе 18 августа 1954 года вы показали, что развратный образ жизни вашего мужа Дамбяника и его желание порвать с вами семейные отношения привели с вашей стороны к стремлению совершения убийства Дамбяника с целью мести.

— Я действительно давала такие показания, однако на настоящем допросе хочу внести некоторые уточнения в свои показаниях. Дело в том, что мои отношения с Дамбяником в начале лета 1954 года дошли до крайнего напряжения, вызванного его стремлением порвать нашу семейную жизнь и сойтись с доктором. Однако после моей беседы с мужем доктора и разговора самой доктора со своим мужем, когда выяснилось, что она серьезно не намеревалась сходиться с Дамбяником, в их отношениях наступило некоторое охлаждение. […] привело к относительному улучшению в отношениях между мной и Дамбяником. Так впервые за всё время нашей совместной жизни Дамбяник стал мне предлагать совершать с ним совместные прогулки по окрестностям сибирского академгородка [омского] сельхозинститута в течение дней десяти, главным образом в вечернее время. Кроме того, наши отношения становились все более мирными, и я, узнав о гастролях оперного театра, приобрела билеты на 31 июля и 9 августа на оперы «Травиата» и «Дубровский» для совместного посещения театра.

И пока Августа Ивановна думала, что с сожителем у них наступила идиллия, Виктор на самом деле не собирался становиться примерным семьянином. Дело в том, что их связь с Таисией не прекратилась. В 1954 году молодая женщина уехала на отдых в Сочи, и они начали писать друг другу любовные письма. Чтобы сохранить роман в тайне, на конвертах они писали «До востребования».

Надо отметить, что в СССР в это время активно шел поиск военных преступников, и имя Виталия Демьяника было в первом списке разыскиваемых. Материала на него собралось немало: показания бывших членов разведшколы, включая того самого руководителя группы Анатолия Безрукова; фотографии; образец почерка (который разослали по всем регионам). Почтовые службы находились под контролем, и вдруг появляется подозрительное письмо, адресованное из Омска в Сочи до востребования. Фамилии Демьяник и Дамбяник схожи, отчество одно, а потом и графологи подтвердили, что письмо любовнице и документы в немецкой разведке писал один и тот же человек. Так КГБ установило разыскиваемого, и за Виктором установили контроль.

Поскольку о его преступлениях в послевоенной жизни ничего не было известно, было решено арестовать его максимально тихо. Ввели в курс дела проректора института по хозяйственной работе, тот организовал несуществующее совещание и позвал на него Дамбяника. Когда тот пришел, к нему подошли следователи и резко спросили: «Вы Демьяник Виталий Илларионович?». Тот на эффекте внезапности ответил утвердительно, и его сразу арестовали. Это было 19 июля 1954 года.

— В период Отечественной войны Советского Союза против фашистской Германии я перед советской властью совершил преступление и, боясь ответственности за него, изменил свою настоящую фамилию на имя Дамбяник.

Демьяника-Дамбяника сразу доставили в управление КГБ. Мужчина ничего не скрывал, прямо отвечал на все поставленные вопросы. Признался, что дома у него есть тайник, где хранятся оружие и медали.

А тем временем проректор института сообщил его сожительнице Августе, что якобы отправил Виктора в срочную командировку. Женщина в очередной раз блеснула проницательностью, не поверила проректору, заподозрила, что сожителя арестовали, и оружие из тайника спрятала в погреб. Поэтому, когда опергруппа приехала на обыск, тайник был пуст. Но потом Августа все-таки призналась в содеянном. Кроме того, оказалось, что Виктор ей действительно доверял — она знала о его прошлом, включая плен и службу в немецкой разведке.

Сегодня сотрудники архива ФСБ России по Омской области полагают, что оружие он хранил неслучайно. Скорее всего, не в его планах было стать арестованным и на 25 лет уехать в лагеря. Собственно, туда он так и не поехал.

Допрос длился около 3–4 часов. Во время него Демьяник-Дамбяник плохо себя почувствовал и попросил дать ему воды. Но не успев сделать и глотка, мужчина резко упал и ударился головой об угол стула. В управлении была медсанчасть, поэтому врачи пришли очень быстро. Поставили допрашиваемому уколы кофеина и камфоры, сделали непрямой массаж сердца, искусственное дыхание, но было поздно. Как потом установит экспертиза, мужчина умер от отравления ядом.

Как выяснилось потом, при задержании обыск Демьяника-Дамбяника проводился недостаточно скрупулезно. И люди, которые его проводили, в ходе служебного разбирательства были наказаны. Судя по всему, они просто предложили арестованному достать всё из карманов, и он достал ключи, расческу и носовой платок. А уже после смерти в карманах его брюк был обнаружен маленький обрывок газеты с заломами — его ранее сворачивали.

Дело Демьяника-Дамбяника было закрыто по причине его смерти.

А дальше следователи еще не одно десятилетие пытались раскрыть тайну смерти Демьяника. Для этого дважды эксгумировали его труп.

Оба раза экспертиза показывала, что организм был отравлен ядом, но как? Поначалу была версия, что он у него был в зубных коронках, но эксгумация опровергла это предположение. Также провели химическую экспертизу всех вещей, которые при нем были изъяты, на них тоже не было следов яда. Дома тоже ничего подходящего не оказалось. Сожительница Августа Ивановна на допросе скажет, что ничего об этом не знает, серьезных проблем у ее мужчины не было, медикаменты он не принимал.

Можно предположить, что яд был в том самом газетном обрывке, но и на нем не было следов. Тайна его смерти осталась нераскрытой, да и вопросов осталось много. В 2001 году Военная прокуратура Российской Федерации пересмотрела дело Виталия Демьяника (он же Виктор Дамбяник) и приняла решение, что реабилитации военный преступник не подлежит.

И чтобы вы понимали, что история далеко не вымышленная — мы решили добавить в конец не иллюстрацию, а последнее фото мужчины в комнате допроса.