«Пришел утром — а павильона нет»: как омские сапожники отреагировали на массовый снос киосков

Почти каждый взрослый омич хоть раз в жизни пользовался услугами сапожника или мастера по изготовлению ключей — ремесленников, которые делают нашу жизнь немного проще. Как правило, этим занимаются выходцы из стран ближнего зарубежья, обосновавшиеся в Омске в постперестроечные годы. Для большинства из них этот повседневный труд — прибавка к небольшой пенсии. Их невидимая большому миру жизнь проходит в маленьких мастерских — павильончиках с самодельными вывесками, на которые мы даже не обращаем внимания до тех пор, пока не сломаем каблук или «молнию» на ботинке. Теперь эти павильончики могут стать частью истории: они оказались в огромном списке из 500 нестационарных торговых объектов, которые пришлось снести после истечения сроков договоров с мэрией. Этой весной только в Центральном округе было снесено 8 мастерских по ремонту обуви — на улицах Куйбышева, Добровольского, Орджоникидзе, Маркса, Краснознаменная, Омская, 21-я Амурская, 24-я Линия.

Мы поговорили с омскими мастерами-сапожниками о том, как им пришлось подстраиваться под новые условия и о том, что будет с их ремеслом дальше.

Сапожник Виталий Захарян переехал в Омск в 1993 году из Нагорного Карабаха — там шла война. По образованию Виталий — ветеринарный врач, а в советские годы учился в высшей партийной школе. Но после расставания с родиной ему пришлось полностью сменить и род деятельности. Сапожному ремеслу Виталий научился у мужа своей сестры. В 1996 году, после долгого процесса согласований с омской мэрией, поставил киоск на окраине Амурского поселка. С тех пор, вот уже 25 лет, он ставит на каблуки набойки и ремонтирует расшатавшиеся замки на мужских и женских сапогах. В начале апреля, под конец рабочего дня, мастер закрыл дверь своего павильона и отправился домой. Через несколько часов его киоск снесли и увезли на штрафстоянку. Теперь Виталий снимает помещение в небольшом магазинчике, который пропитан антуражем девяностых — там красуется самодельная вывеска «Ремонт обуви».

— Срок договора у меня истек 14 января. Я получил письмо с предупреждением о том, что продлевать договор в мэрии не будут и киоск нужно снести. Пытался своими силами это сделать. А земля после зимы была мерзлая — копать невозможно. Пришлось людей нанимать, заплатил им 3 тысячи рублей и договорился, чтобы на следующий день они приехали киоск грузить. В шесть часов вечера закрыл киоск и пошел домой. Внучка как раз пошла гулять, а через час звонит мне и говорит, что киоска нет. Я удивился конечно: «Как это киоска нет?» Пришел к месту, где стоял мой павильон, и всё увидел своими глазами. А у меня там и обувь лежала, и инструменты. Позвонил в полицию — они посмотрели по камерам видеонаблюдения и сказали, что, скорее всего, киоск администрация увезла. Позже выяснилось, что его действительно увезла мэрия на штрафстоянку в Старом Кировске. И чтобы его забрать, мне нужно было заплатить штраф да еще и пять или шесть тысяч отдать за машину, на которой я киоск оттуда вывезу. Я на штрафстоянку приехал и увидел, что крыша павильона в кашу превратилась — видимо, тросом ее так подцепили. Еще и бок у киоска отвалился. В общем, я вещи и инструменты забрал, а от киоска отказался — считай, подарил мэрии, — рассказывает Виталий.

Сейчас Виталий арендует площадь в торговом комплексе «Теремок». На новое место он не жалуется. В совокупности за аренду киоска и электричество он платил около шести тысяч рублей в месяц, а теперь — в два раза меньше. Правда заказов летом немного — например, вчера мастер заработал всего лишь 150 рублей. Но снижение спроса на услуги сапожника летом — обычное дело.

Будут ли таким как Виталий предлагать какое-то место аренды? Отвечая на этот вопрос, омская мэрия ссылается на федеральный закон о торговле, но в нем не говорится о продлении договоров на размещение НТО без проведения торгов. А вот в постановлении № 1812-п омской мэрии такая возможность предусмотрена, при этом владелец киоска должен получить в торгах преимущественное право. Но есть одно условие — место размещения киоска должно соответствовать градостроительному, земельному, санитарно-эпидемиологическому, экологическому и противопожарному законодательствам.

— Если НТО находится в месте, которое исключено из схемы размещения НТО по окончании срока действия договора, то владельцу такого торгового объекта предоставляется преимущественное право в отношении НТО аналогичного типа из числа компенсационных мест, предоставляемых по выбору владельцам НТО, свободным от прав третьих лиц, включенных в схему размещения НТО, — комментируют в пресс-службе омской мэрии.

Инвалид второй группы Эрик Байрамов в восьмидесятых проходил в Омске службу в армии и решил тут остаться. Ремонтом обуви он занимается с 2000 года. Завтра у сапожника начнется отпуск, который он проведет в больнице — ему предстоит сложная операция. Его киоск тоже попал под снос, но пока мастерская работает, и в ближайшее время Эрик собирается приводить павильон в порядок.

— Только киоск не фотографируйте, я его в этом году еще не красил. Хочется, чтобы красиво было — для себя, для Путина, — улыбаясь, предупреждает нас сапожник.

Мастер рассказывает, что работать с каждым годом становится сложнее — и не только из-за ухудшающегося здоровья, но и из-за того, что дорожают материалы и электричество.

— В этом году я почувствовал сильную разницу — работы нет, а свет мотает. И платить за материалы приходится гораздо дороже. Раньше метровый замок стоил 25 рублей, а сейчас в два раза дороже. «Собачку» покупал за 15 рублей, а сейчас она 65 рублей стоит. За полтора литра клея отдавал 100 рублей, а сейчас — 600 рублей, — рассказывает мастер.

— Нравится вам это ремесло?

— Ну нравится — не нравится: работать надо. Я инвалид второй группы, куда меня еще возьмут? Торговать я не умею. А на пенсию по инвалидности попробуй, проживи... Вот (показывает на висящий на стене календарь) каждый прожитый день отмечаю — когда Бог заберет, — печально вздыхает Эрик Байрамов.

Сапожному ремеслу Байрамова учил владелец киоска — Аяз Махмудов. Сейчас он пытается договориться с мэрией, чтобы киоск еще немного простоял на месте.

— Не выгонять же мне инвалида на улицу. Если бы не он, я бы киоск давно снес, — говорит Махмудов.

Буквально через дорогу от ларька Байрамова стоит павильон, в котором ремонтирует обувь Юсиф Гусейнов — сапожник с 35-летним стажем. Когда-то он работал на обувной фабрике «Восход». На протяжении десяти лет его киоск стоял возле травматологии на улице Карла Либкнехта, а потом перебрался на улицу Омскую.

— Раньше от фабрики по всему городу стояли киоски. А когда фабрику приватизировали, мы начали самостоятельно работать. Меня мэрия пока не трогает, видимо, место такое. Я раньше на другой стороне улицы стоял — а после расширения проезжей части сюда перебрался. Меня всё устраивает, хоть и сейчас, в летний сезон, работы совсем мало стало. Зимой больше конечно. Правда зимой за электричество приходится платить по 4 тысячи рублей в месяц — обогреватель круглые сутки работает, а в теплое время года я всего 500 рублей плачу, — говорит Юсуф Гусейнов.

В мэрии говорят, что каких-то особых условий для павильонов, в которых находятся мастерские по ремонту обуви, нет.

— Все НТО размещаются в соответствии со схемой на основании договора. Новые места для размещения НТО определяются на основании заявлений, поданных в администрации административных округов, в том числе от хозяйствующих субъектов. Право на заключение договора на размещение НТО определяется исключительно по результатам торгов, проводимых в форме аукциона или конкурса (в зависимости от вида НТО и его специализации). Размещение НТО со специализациями «изготовление ключей» и «ремонт обуви» осуществляется на общих основаниях, — поясняют в администрации.

На трамвайной остановке «Цирк» с 1996 года стоял деревянный павильон «Ремонт обуви». Его хозяину после предупреждения мэрии пришлось самостоятельно сломать павильон. Теперь он снимает будку вахтера в ближайшем здании и платит за нее четыре тысячи в месяц.

— В конце 2020 года мне позвонили из администрации и сказали, что аренду продлевать не будут — киоск надо убирать. Дали мне два месяца поработать. И каждый месяц аренда повышалась — в последний месяц я за нее три тысячи заплатил. Потом повесили на киоск бумагу, мол, если не уберете, то мы его сами снесем, а платить за снос придется вам. Знакомый в Чкаловском работал — говорит, утром пришел — киоска нет. Снесли. А он молодой, трое детей — всех прокормить надо, и до пенсии еще, как до Китая пешком. В общем, я ждать не стал, разломал киоск сам, своими руками.

— Жалко было ломать?

— Конечно. Двадцать пять лет он простоял, как родной уже был мне. Теперь вот до Нового года здесь помещение снимаю — но пока определенности нет, не знаю, продлят ли аренду.

— Получается, до конца года здесь будете работать, а дальше?

— А дальше — пенсия. Вот совсем немного мне до нее осталось. Хочу к своим, в Баку, перебраться. Поближе к Каспийскому морю.