Омич рассказал о работе пилотом на вертолёте Росгвардии

В небе над Омском периодически появляется бело-синий вертолёт. На нём можно увидеть надпись «Полиция», но он закреплён за областной Росгвардией. Да и летает на вертолёте не полицейский, а пилот авиационного отряда особого назначения, 37-летний Антон Старовойтов. При упоминании полицейской авиации вспоминаются американские боевики, где за преступниками гонится вертолёт. И обычно для тех, кого догоняют, дело пахнет керосином. Погоня обязательно происходит на трассе, а в вертолёте сидят бравые ребята с надписью SWAT на спине, пулемётами и снайперскими винтовками. Корреспондент NGS55.RU Александр Зубов ни разу не слышал, чтобы в Омске для таких целей применяли вертолёт, поэтому решил узнать у пилота, зачем местным силовикам нужна авиация.

Антон Старовойтов родился на Алтае в семье военных. Его отец был военным лётчиком, управлял самолётом, а позже перешёл служить на вертолёт. Антону всегда нравилась профессия отца, поэтому после окончания девятого класса он поступил в профессиональную школу-интернат с первоначальной лётной подготовкой в Барнауле. Это школа, где ребята доучивались в 10–11-х классах, а на каникулах осваивали азы управления самолётами Як-52.

Летать Антону нравилось, и это дело у него получалось. Поэтому после окончания школы Антон поступил в Сызранское высшее военное училище, где освоил вертолёты Ми-8 и Ми-24. Он вышел из его стен подготовленным, опытным лётчиком и по распределению попал в отдельную вертолётную эскадрилью ракетных войск.

— Можно сказать, что пошёл по стопам отца, династия. Он вертолётчик, я вертолётчик. Я пробовал, как и он, летать на самолётах, но всё равно предпочитаю вертолёт. Это более лёгкая, более мобильная техника. Ты не носишься по 700 километров в час, ты можешь лететь со скоростью 200–250 километров, любоваться природой, оценивать обстановку, практически в любом месте можно найти площадку для посадки, — делится Антон.

По словам Антона, после завершения обучения объявляется всеобщее построение. В заранее купленную вазу курсанты сбрасывают значки о высшем образовании. Затем наливают в неё шампанское и пьют по очереди. Последний человек разбивает вазу. Курсанты бросаются поднимать значки (свой, разумеется, уже не найти), а также осколки вазы. На встрече, которая состоится через 20 лет после выпуска, из осколков они попробуют собрать вазу и снова выпить из неё.

— Она, конечно, не соберётся, но традиция есть традиция, — смеётся Антон.

Антон рассказал, что основная задача полицейской авиации — переброска личного состава в отдалённые районы Омской области, а также десантирование СОБРа и ОМОНа. Никаких тебе пулемётов и снайперов. Хотя и без погонь не обходится, но это скорее редкость.

— Работаем с ГИБДД на опасных участках, таких, как трассы на Тюмень и Новосибирск. Самые запоминающиеся случаи связаны именно с ними. Нарушители чаще всего даже не догадываются, что их преследуют на вертолёте и снимают, пытаются скрыться. Приходится догонять. Снижаемся по максимуму, немного опережаем, можем даже рукой помахать. Главное, чтобы он увидел. Люди отлично реагируют. Был случай, когда мы летели за нарушителем, известным московским блогером. Он остановился, поблагодарил. Потом видео записал, говорит — супер, молодцы, так и работайте, — вспомнил Антон.

Словом, контент у пилота Росгвардии мог бы быть интересным. Но Антон страницы в соцсетях не ведёт. По словам мужчины, армейская закалка и служба не располагают к публичности.

Другая задача полицейской авиации — поиск людей. Один из самых запоминающихся случаев для Антона — поиски трёхлетнего Коли Бархатова, пропавшего в лесах Большереченского района, неподалёку от села Новологиново в августе 2019 года. Тогда мальчика искали волонтёры поисковых отрядов, росгвардейцы, полицейские, казаки, сотрудники МЧС и просто неравнодушные люди. А на третий день поисков Колю нашли в 800 метрах от штаба. По словам Антона, все тогда очень обрадовались, а он новость о том, что мальчик найден, получил в небе.

— Насколько вообще реально с вертолёта найти потерявшегося в лесу человека?

— Это возможно, и потерявшихся людей мы находим регулярно. Бабушек, дедушек. Человека видно, так как поиск происходит на низких высотах. У нас есть специальное оборудование. В холодную погоду, например, мы работаем с тепловизором. Человека очень хорошо видно на фоне холодной земли. Как-то раз мы нашли человека, два дня дедушка ходил по лесу, потерялся. На лебёдке его подняли, доставили домой. Он очень рад был нам, — говорит лётчик.

На тепловизоре также отлично видно браконьеров и совершённые ими преступления — убитых животных или следы разделки туши. Обнаруживают с помощью техники и сброшенное оружие. Всё это фиксируется на камеру.

— Обычно с нами на борту есть сотрудники ОМОНа. Если есть возможность снизиться, высадиться, то они производят задержание. Если же возможности такой нет, то мы передаём информацию группе, которая работает с нами в связке, ориентиры, и уже они их задерживают. Они же сразу пытаются оружие выкинуть, животных тоже, что-то спрятать. А так всё видно. Все неопровержимые доказательства у нас есть, — делится Антон.

Кроме того, Росгвардия контролирует оборот гражданского оружия. Но случаев, чтобы кто-то начинал отстреливаться или убегать, в его практике не было. По словам лётчика, большинство людей относится к работе силовиков нормально и идёт на контакт.

У Антона есть жена и два сына: старшему 12 лет, а младшему 9 месяцев. По его словам, старший сын уже проявляет интерес к профессии отца, бывает на днях открытых дверей, изучает вертолёты. Антон признаётся, что хотел бы, чтобы его сыновья тоже были лётчиками.

— У моего отца была мечта полетать со мной. К сожалению, этого не случилось. Теперь у меня такая мечта. Но я надеюсь, что у меня получится.

У лётчиков есть свои приметы, к которым они относятся с юмором, но при этом чтут.

— Не бриться перед важным полётом. Например, если нужно выглядеть опрятно, начальство там везешь, то бреешься накануне. Вот вам бы вообще удобно было (смотрит на бороду корреспондента. — Прим. ред.). Не фотографироваться перед полётом. Фотография перед вылетом — на памятник. А ещё у космонавтов есть традиция — перед стартом справлять нужду на колёса автобуса, который их к месту доставляет. А у вертолётчиков нельзя нужду справлять в передней части вертолёта, нужно заходить за основные стойки колёс. Ещё нет понятия цифры 13. Нет ни гаечки, ни винтика, ни болтика с цифрой 13, нет сочетания цифры 13 в позывных, в бортовом номере вертолёта. Даже ключи гаечные идут так: 12, 12-А, 14, — с улыбкой рассказывает Антон.

Подразделение Антона летает на Ми-8 Т. Советский многоцелевой вертолёт, разработанный ОКБ имени Миля в начале 1960-х годов, способен поднимать до 12 тонн. Ми-8 — самый массовый двухдвигательный вертолёт в мире, выпущено более 12 тысяч экземпляров. Его используют более чем в 50 странах для выполнения гражданских и военных задач. У вертолёта, по классификации НАТО, есть прозвище hip — «бедро».

Лётчик рассказал, что некоторые вертолёты удостаиваются присваивания имён героев или известных военных, а он свой вертолёт ласково называет Ласточкой. Выходя из кабины, он всегда благодарит его за полёт.

— Мы с вертолётом становимся единым целым во время полёта. Нужно его чувствовать, как себя, во время полёта, как собственное тело. Он становится другом, которого нужно знать досконально. Нужно постоянно учиться, изучать новое оборудование. Для меня это в удовольствие. Я сейчас достиг того уровня, когда я летаю, не напрягаясь, могу наслаждаться видами и процессом. Я счастливый человек, потому что моя работа — это удовольствие, — заключил Антон.