1472 градуса по Фаренгейту: как корреспондент NGS55 пыталась стать пожарным

Профессия пожарного входит в список самых опасных специальностей в России. Корреспондент NGS55.RU Ангелина Рунова решила на собственном опыте убедиться, насколько это тяжёлый и неженский труд, и провела день в пожарной части.

4-я пожарная часть, в которую я отправилась, находится на окраине города — на улице Профинтерна, 3. Начальник Сергей Сухачёв предупредил, что бойцы соблюдают военный порядок, поэтому мы сможем находиться на территории только под присмотром его заместителя Сергея Пауша. Молодой спасатель организовал небольшую экскурсию по части и познакомил меня с бойцами дежурной смены. На часах было около 12:00 — у пожарных шли учебные часы. В коридорах было пусто, мужчины корпели над учебниками, и я настроилась на спокойное интервью с Сергеем.

Но всё пошло не так, как я задумала.

— Отпуск у нас, как у всех гражданских: 30 дней — это основной.., — речь Сергея прервал вой сирены. Трубил сигнал тревоги. По радио объявили, что сработала пожарная сигнализация.

— Ну всё. Уедут сейчас, — безмятежно произнёс молодой человек.

— Уезжают?! — вскрикнула я от неожиданности.

В этот момент двери учебного класса распахнулись, и из них друг за другом выбежали 14 бойцов. Они направлялись в гараж.

— Мне можно поехать с ними?!

— Ну езжайте.

Я ринулась в гараж, где мужчины уже заканчивали переодеваться в пожарную форму. Подбегая к КАМАЗу, я опомнилась — шуба! В лёгкой кофте, в которой я разгуливала по тёплым коридорам пожарной части, я бы не продержалась на улице и пяти минут. На мгновение задумалась о том, чтобы вернуться, но когда обернулась к выходу, увидела, что все бойцы уже не только переоделись в форму, но и начали открывать ворота. Прошло не больше двадцати секунд. За это время я успела лишь преодолеть короткий коридор и запутаться в собственных мыслях, а пожарные, работая как единый механизм, приготовились к выезду.

— Девушку во вторую машину! На улицу не выпускать — она без верхней одежды! — услышала я громкий окрик со стороны и подбежала к КАМАЗу, дверь которого для меня уже открыл один из бойцов. С его помощью я кое-как взобралась в салон по крутой лестнице, после чего уселась посередине. КАМАЗ двинулся в путь, и на мгновение я испугалась: машина уезжала без пожарных! Сидя внутри движущегося автомобиля, я не понимала, как получилось, что мы забыли спасателей. Машина остановилась также внезапно, как поехала. Двери распахнулись, и в салон поднялись четверо мужчин. Я с облегчением вздохнула. Но уже в следующую секунду меня захлестнул адреналин от осознания того, что мы ехали бороться с огнём и спасать человеческие жизни.

Через несколько минут волнение отступило — вызов оказался ложным. КАМАЗ возвращался в пожарную часть. Вопреки моим ожиданиям, в салоне машины царила не напряжённая, а непринуждённая дружеская атмосфера. Со всех сторон слышался добродушный смех.

— Рады, что вызов оказался ложным?

— Нет, мы хладнокровны всегда, — улыбаясь, объяснил мне Евгений Немыкин. — Не надо давать волю эмоциям. Они будут мешать.

— Давайте сфотографируемся! — предложил Александр, передавая телефон спасателю Илье Тоцкому.

— А почему вы пошли в эту профессию? Что вас привлекло? — продолжала я.

— В основном все пошли потому, что работаем сутки через трое! — крикнул Илья, и пожарные дружно рассмеялись.

На обратном пути бойцы показали мне оборудование пожарной машины. Металлический пожарный ствол, по словам Александра, не тяжёлый, но я его едва не уронила — он весил около четырёх килограммов. Не легче оказались и топоры, дыхательные аппараты, баллоны с чистым воздухом и всё остальное.

Позже пожарные объяснили, почему не боятся ездить на вызовы.

— Нам не страшно, потому что нас много, мы команда. Каждый знает своё дело. Все помогают друг другу, — поделился Евгений.

— Но ведь такой выезд может оказаться для вас последним! — сказала я.

— А то вас, журналистов, не убивают! — подхватил Илья. — Сколько вас в Сирии уже полегло? Двести? Триста?

Возразить было нечего.

После возвращения в пожарную часть половина отряда снова села за учебники. Несколько человек остались со мной в гараже.

— Могу я залезть на машину?

— Можете залезть куда угодно! — рассмеялись мужчины. — Только, как настоящий пожарный, — в форме!

— Посоревнуемся на скорость? — предложила я.

Александр рассмеялся и утвердительно кивнул головой. Уже через минуту я поняла свою ошибку — переодеться в боёвку оказалось далеко не так просто, как мне показалось вначале. По команде мы кинулись к форме. Я тут же столкнулась с непредвиденной проблемой — сперва нужно было снять кофту и обувь.

Пока я лихорадочно сбрасывала левый сапог, Александр Чиботарь надел комбинезон и схватил куртку, опоясал себя ремнём. Я судорожно пыталась застегнуться, когда заметила, что боец уже справился со своей задачей.

Не справившись ни с курткой, ни с ремнём, я наконец подняла голову — спасатель стоял передо мной в полном обмундировании. Как настоящий профессионал, он сменил одежду за 20 секунд, в то время как у меня на это ушло около минуты.

— Такими темпами некого уже спасать! — крикнула я.

После чего уверенно развернулась в сторону КАМАЗа и чуть не упала — двигаться было тяжело.

— Как вы в этом ходите?! — удивилась я.

— Это ещё не всё — вы забыли дыхательный аппарат, — со смехом ответил Александр Курочкин и надел на меня баллон.

Плечи заныли от нового груза. Ботинки казались тяжёлыми, ткань, из которой шилась одежда, — грубой, а пояс с металлической пряжкой довольно увесистым. Лёгкость, с которой раз за разом переодевались бойцы, объяснялась не только опытом, но и крепкой мужской силой. Главным доводом в пользу амуниции выступала пожароустойчивость — боёвка выдерживает до 800 градусов по Цельсию, или до 1472 градусов по Фаренгейту.

Медленно я направилась к пожарной машине. Вытянула руки вперёд, пытаясь нащупать лестницу, которая вела на крышу, — каска то и дело сползала на глаза, закрывая обзор. Сжалившись, один из бойцов забрал у меня дыхательный аппарат.

Отсутствие четырёх килограммов немного облегчило движение, но взбираться наверх всё равно было очень трудно: короткие руки едва дотягивались до перекладин и совсем не доставали до перил, а неумение подтягиваться сильно усложняло задачу. Мысленно я взмолилась о том, чтобы случайно не сорваться с трёхметровой высоты. Вопрос, почему все бойцы высокого роста, мгновенно отпал. Пожарную машину я изучила вдоль и поперёк: спасатели показали мне все отсеки и лежащий в них инвентарь. Объяснили, как пользоваться противопожарным оборудованием.

Больше всего меня заинтересовала болгарка. Понаблюдав за тем, как легко Александр держал её в руках, я захотела проделать то же самое. Ситуация повторилась: в этот раз каблуки ухудшили положение, ноги подкосились, болгарка чуть не рухнула вниз. А ведь она даже не была включена! «Да есть ли у них хоть что-нибудь лёгкое?!» — подумала я. Для того, чтобы её поднять, я напряглась изо всех сил. Меня хватило лишь на минуту.

— Вам не хватает физподготовки. Для этого нужно ходить в спортзал! — рассмеялись пожарные, и мы отправились к следующему месту нашей экскурсии.

Спортзалом в четвёртой пожарной части служат три небольших комнаты с тренажёрами. Для того, чтобы поддерживать физическую форму, бойцы ежедневно проводят здесь по несколько часов и каждый месяц сдают нормативы. Стены украшают листы со спортивными достижениями спасателей и распечатанные фотографии Железного Арни — пример для подражания, к которому стремятся все бойцы. Следует отдать им должное: результаты изнурительных тренировок налицо.

— Мы должны спокойно управляться с двумя 32-килограммовыми гирями, — пояснил Чиботарь и поднял их над головой.

Я попыталась повторить его действия. Уже через несколько секунд руки начали отниматься — гиря камнем тянула вниз. Я подумала, что даже при всём желании не осилила бы пожарный кроссфит.

— Зачем такую тяжёлую?! — возмутилась я.

— Иначе не поднимешь оборудование, — объяснил Сергей Пауш, и я сразу же вспомнила о болгарке и дыхательном аппарате.

Чтобы окончательно убедить меня в том, как много для пожарного значит отличная физическая подготовка, мы пошли «тушить огонь» из пожарного рукава. В очередной раз я с горем пополам переоделась в боёвку. Надела каску. Кое-как перебралась через высокий порог массивных ворот и направилась к КАМАЗу, который уже стоял во дворе. Но я тяжело вздохнула. Сказывалась усталость — пришлось поднимать рукав с земли. Ручка поддалась не с первого раза, а когда вода наконец полилась, я резко отступила на несколько шагов и врезалась в спасателя Александра Курочкина. Боец знал, что меня отбросит назад, и встал позади, чтобы не дать мне упасть на землю. Я с трудом удерживала пожарный рукав, вода хлестала в разные стороны.

— Это очень трудно! Какое было давление? — спросила я, когда мы вернулись в гараж.

— Это были игрушки! Только два атмосфера, — объяснил мне на профессиональном жаргоне пожарный Иван Гордейчик.

— А сколько включаете на пожарах?

— Около тринадцати атмосфер. А максимально — пятнадцать, — со смехом пояснил Александр Курочкин.

Я сняла боёвку и подошла к одному из зеркал. На правой щеке была сажа, которая осталась после того, как я случайно прикоснулась к лицу пожарной перчаткой. Майка помялась и впитала лёгкий запах гари, а каска сильно замарала волосы. Глядя на своё отражение, я подумала о том, что профессия пожарного не просто не женская — она неженственная.

— Понравилось? Это вы ещё наши кровати не видели! — крикнул мне один из пожарных.

Я ожидала увидеть общую спальню с армейскими кроватями, но меня привели в коридор с двадцатью складными стульями, которые стояли вдоль одной стены.

— Где же кровати? — удивилась я.

— Они перед вами! — ответили мне.

— На них же невозможно спать!

— Для того и стоят, чтобы мы не спали, — ответил Александр Чиботарь.

Сначала я не придала значения его словам, но когда прилегла на стул, который для меня разобрал один из спасателей, поняла — боец не шутил. Деревянная сидушка оказалась жёсткой, от наклона откидной спинки заныла шея. Я подняла голову и осмотрела «кровать» — мои ноги касались самого края. А ведь все бойцы выше меня как минимум на полголовы. Я представила, как они вытягивают ноги, которые свисают с раскладушек, и стараются найти удобную позу для сна. Об отдыхе не могло быть и речи. Мы находилась в спартанских условиях. Женщине здесь не место.

— Спать нельзя. Можно только ненадолго прикорнуть. Мы должны быть готовы в любую минуту. Даже секунда промедления может стоить человеку жизни, — объяснил мне Сергей.

Передо мной уже собрались все четырнадцать бойцов. Я подумала о постоянном шуме от сигнала тревоги, вое пожарных сирен, изнурительных тренировках, стрессе и отсутствии нормального сна. Преждевременный выход на пенсию подчёркивал, насколько негативно эта профессия влияет на здоровье.

— Это мужская профессия, — сделала вывод я.

— Неженская уж точно! — ответили мне.

— Но разве вы совсем не переживаете?

— А ты не думай о плохом, оно и не случится, — рассмеялся Александр Чиботарь, и остальные подхватили его смех.