Война Николая Кузнецова: как 23-летний омич погиб в небе на подступах к Берлину

На карте Омска можно увидеть много названий, которые ничего не скажут с первого раза. Какие-то фамилии, какие-то имена — что за люди их носили и почему память о них зафиксирована именно в нашем городе, среднестатистический омич, наверное, не скажет. Возьмем, например, места по соседству с парком 30-летия ВЛКСМ. «Линии», «разъезды» и «Томские» под разными номерами переходят там в улицы Михаила Берникова, Николая Худенко, Ивана Дементьева, Николая Кузнецова и, например, Масленникова (этот на карте вообще без имени). Одному из героев-эпонимов Октябрьского округа 13 декабря исполнилось 100 лет — и это прекрасный повод, чтобы немного о нем рассказать.

На всякий случай уточним: Масленникова звали Александр Александрович, и его расстреляли колчаковцы в 1919 году, так что речь пойдет не о нем. Так сложилось, что почти все перечисленные выше имена относятся к эпохе Великой Отечественной войны. Иван Дементьев был моряком, участвовавшим в десантах под Таганрогом, Мариуполем и Николаевом, а погиб под Одессой; Николай Худенко был бронебойщиком роты противотанковых ружей, отличился при форсировании Днепра и пал в бою на западном плацдарме; Михаил Берников — летчик, получивший звезду Героя Советского Союза за всё то же форсирование Днепра и переживший войну. Наконец, Николай Кузнецов — еще один летчик, воевавший в небе над Новгородской областью, над Прибалтикой, над Польшей. О нем и пойдет речь.

«Комсомолец, на самолет!»

Итак, Николай Кузнецов родился 13 декабря 1921 года в большом селе Юргинское, немного в стороне от железной дороги, связывающей Тюмень с Омском. В те времена это была Юргинская волость Ялуторовского уезда Тюменской губернии. Двумя годами позже появился Юргинский район, входивший сначала в Уральскую область, потом в Обско-Иртышскую (да, была и такая), а с декабря 1934 года — в Омскую. Тюменская область, какой мы ее знаем, образовалась только в августе 1944 года, когда нашему герою оставалось жить всего восемь месяцев.

Источники дают очень скудную информацию о жизни Николая Кузнецова (особенно в довоенный период). «Родился в семье служащего, — пишут на сайте "Герои страны". — Позже семья переехала в Омск, где Николай окончил неполную среднюю школу и аэроклуб». Речь здесь про одно из учебных учреждений в системе ОСОАВИАХИМа — «Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству», переименованного после войны в «Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту», то есть ДОСААФ. Миллионы представителей советской молодежи состояли в этом обществе, учились в разных кружках и клубах, а профессия летчика была в 30-е годы особенно популярна. «Комсомолец, на самолет!» — был такой лозунг, и воспринимался он очень серьезно.

В Омске еще в 1930 году образовалась летно-планерная школа, позже преобразованная в аэроклуб. В городе курсанты изучали теорию, а на практику их вывозили в Марьяновку, где была создана специальная взлетно-посадочная полоса. Осоавиахимовцы летали на легких самолетах АИР-6, проводили для любопытствующих экскурсии и даже катали желающих — исключительно для пользы дела. Известно, что только за 1936 год таким образом полетали 25 тысяч жителей Омска и Омской области (и это во времена, когда пассажирского авиатранспорта не было вообще).

«Широкую массу трудящихся аэроклуб обслуживает организуемыми на аэродроме массовками с популярным объяснением материальной части и катанием на самолетах» — так отчитывались осоавиахимовцы о своей работе. И добавляли для ясности: «Расположенный в глубокой провинции и не имея шефа предприятия, вроде автозавода, омский аэроклуб проявил больше гибкости и инициативы, чтобы собственными силами обеспечить нормальную работу».

«А мы учились, учились…»

Кузнецов окончил аэроклуб не позже 1940 года, когда его призвали в армию. Впрочем, и после этого он остался в Омске: его зачислили в только что созданную военную авиационную школу пилотов. У советских летчиков к тому моменту накопился определенный опыт (Испания, Халхин-Гол, озеро Хасан) и было четкое понимание того, что впереди большая война, а значит, надо продолжать учиться. В омской школе изначально было 320 курсантов-пилотов и 250 стрелков-радистов, летать все учились сначала на разведчиках Р-5, потом — на скоростных бомбардировщиках (СБ).

Летом 1941 года появилось неожиданное пополнение: к Омской школе присоединили эвакуированные с запада Борисовскую, Коростеньскую, Роганьскую и Таганрогскую, так что число эскадрилий выросло с двух до семи. Время обучения парадоксальным образом увеличилось тоже: школе не хватало ни машин, ни горючего, так как всё отдавали фронту. Вот что писал в своем дневнике курсант Иван Ведерников, эвакуированный в Омск из Рогани (Харьковская область):

«Я мог окончить школу в октябре 1941 года. А получилось так. Перед тем как летать уже на самолете СБ — скоростном бомбардировщике — ударил мороз, масло замерзло и мы не могли начать летать. Пока научились, как его разогревать, пришел приказ — все самолеты, пригодные для боевых действий, отправить на фронт. Всё. У нас даже забрали шинели на фронт, а нам выдали куртки. А мы продолжали заниматься теорией, через день ходили в караул, строили землянки. И учились, учились…».

Ведерникову пришлось учиться аж до 1944 года. Кузнецову повезло больше (а возможность раньше попасть на фронт, конечно, оценивалась как везение): в марте 1942 года он был в действующей армии в чине старшего сержанта.

«28 пожаров и 19 взрывов»

Омского летчика зачислили в 74-й штурмовой авиационный полк, входивший в 6-ю ударную авиагруппу. Эта группа базировалась в Новгородской области; ей выпало участвовать в Демянской наступательной операции, когда Красная армия окружила один немецкий корпус и попыталась его уничтожить. Противник прорвал окружение и удержал позиции — в первую очередь благодаря своему превосходству в воздухе. 6-я авиагруппа тогда понесла тяжелые потери. Кстати, именно во время Демянской операции 5 апреля 1942 года был сбит самолет младшего лейтенанта Алексея Маресьева (этот летчик воевал в соседнем, 580-м, полку).

Дальше были вторая Демянская операция, когда врага не смогли окружить, но оттеснили (начало 1943 года), освобождение Псковщины, операция «Багратион» (освобождение Белоруссии). В наградном листе на предоставление звания «Герой Советского Союза», который датирован октябрем 1944 года, подведены предварительные итоги военной карьеры Николая Кузнецова.

«На фронтах Великой Отечественной войны участвует с марта 1942 года… в должности летчика, командира звена, заместителя командира эскадрильи, — говорится в документе. — За отличное выполнение боевых заданий командования награжден: за 15 боевых вылетов — орденом «Красная звезда», за 20 боевых вылетов — орденом "Красное Знамя", за 1 успешный боевой вылет — медалью "За отвагу"…

После последнего награждения тов. Кузнецов произвел 35 боевых вылетов. Всего им произведено 90 успешных бомбардировочно-штурмовых боевых вылетов на уничтожение войск и боевой техники противника на поле боя, в ближнем и глубоком тылу, самолетов противника на его аэродромах, подходящих резервов по шоссейным и железным дорогам. Проявил при этом мужество, отвагу и героизм. Отлично владеет техникой пилотирования на самолете Ил-2, смело атакует цели, показывая пример бесстрашия и ненависти к врагу. Для него нет невыполнимой задачи. Как ни сложна цель, он точно отыскивает ее и поражает, делая по 6–8 заходов. Не один раз водимая им группа превращала хвалёную немецкую технику в груды металлолома, а живую силу противника — в груды трупов».

Дальше приводятся конкретные примеры: замыкая строй, Кузнецов отбил атаки двух вражеских истребителей; сбил «мессершмитт» и посадил свой самолет, несмотря на повреждения; сбросил бомбы на вражеский аэродром и сжег восемь немецких машин; разбомбил эшелоны, автоколонны, «технику и живую силу». «Вызвано 28 пожаров и 19 взрывов».

Благодаря всем этим заслугам Николай Кузнецов стал одним из 10 выпускников Омской авиашколы, удостоенных звания Героя Советского Союза.

Последний полет

Война продолжалась. Кузнецов (теперь уже в составе 16-й воздушной армии) участвовал в освобождении Польши: это была Варшавско-Познанская операция, благодаря которой линию фронта передвинули на дальние подступы к Берлину. Потом была Восточно-Померанская операция — уничтожение вражеской группировки, угрожавшей правому флангу 1-го Белорусского фронта в его движении на Берлин. Наконец, началось наступление на вражескую столицу.

14 апреля 1945 года Николай Кузнецов отправился в разведывательный полет в район Зеелов-Долгелин (это подступы к Берлину). Задачей его эскадрильи было понять, как расположена артиллерия противника в этом районе. Самолет Кузнецова был сбит зенитным огнем и врезался в землю. Один из источников утверждает, что Кузнецов направил свою машину на вражескую зенитную батарею, но непонятно, стоит ли верить этим данным. Николаю тогда было всего 23 года.

Останки Николая Кузнецова были похоронены в Тиргартене, на юго-западе Берлина. На памятнике советским солдатам недалеко от здания рейхстага есть мемориальная доска с его именем. На жилой пятиэтажке по улице Кузнецова, 3 в Омске тоже есть доска памяти летчика-штурмовика.