«Рота, подъем!»: пять историй омичей — о том, как сегодня служат в российской армии

Сегодня в России отмечают День защитника Отечества — важный праздник для всей страны. Героями нашей публикации стали пять омичей, которые совсем недавно прошли срочную службу в армии. NGS55.RU с ними пообщался и теперь публикует их рассказы — о начале службы, первых сложностях, бытовых армейских условиях и впечатлениях, которые они забрали с собой.

Никита, 25 лет, служил в ВДВ, г. Псков (2018–2019 гг.)

— Поначалу было тяжело — и эмоционально, и физически. Прежде всего тяжело рано подниматься. Лично я привык к таким ранним подъемам только через полгода службы. Сложно было привыкнуть к отношениям «офицер — сержант — солдаты». Нужно выполнять все приказы, а если ты этого делать не будешь, то отвечает весь коллектив. Если обобщить, то сначала тяжело, потом проще и проще. Ты ассимилируешься с окружением, привыкаешь. С кем-то дружишь, с кем-то не особо. Во время службы тебе кажется, что армия никогда не закончится, и мозг как бы говорит, что к этому лучше привыкнуть. На первых порах всё сравниваешь с гражданской жизнью. На призывном пункте было плохо, например, еда ужасная. Вместо супа — вода, котлеты из хлеба. Но когда мы приехали в часть, то обалдели от того, что в столовке почти шведский стол был. Мы могли выбирать разную еду — первое, второе, салаты на выбор. Раз в неделю нам постель меняли, тельняшки, всё предоставлялось. На условия жаловаться не могу. Ну и расположение было цивильное. С памятниками, газонами, цветами… Что касается дедовщины, то у нас ее не было. У некоторых сперва было такое отношение к молодняку — не хотели помогать, посмеивались. Но были и открытые пацаны. Позже все начали помогать. У нас каждый вечер проводились телесные осмотры перед отбоем. Сержант проходил и смотрел на нас. Синяк увидит, сразу спрашивает: «Что это такое?» Ты ему: «Упал», а он: «Где упал?» — и так далее.

О прыжке с парашютом

— Подготовка к прыжку началась еще на курсе молодого бойца. И была потом на протяжении всей службы. Надевали парашют на скорость. Потом висели с парашютами на стропах. Еще на парашютах прыгали по шинам для укрепления ног. Также был самый нелюбимый тренажер — «крокодил», который имитирует выход из самолета, полет и приземление. Нелюбимый потому, что, когда ты видишь землю отчетливее, чем при реальном прыжке, тебя это почему-то пугает сильнее. К тому же жесткое приземление. Можно ноги травмировать, даже если всё делаешь правильно. Шутка такая была: «Какой прыжок самый страшный? С «крокодила»!» В день прыжка нас подняли часов в 5 утра, мы поехали на КАМАЗах на прыжковую зону. У меня был парашют командира моего взвода. Лейтенант укладывал. Я, как узнал, сразу успокоился. Они-то не накосячат. Когда самолет взлетал, я думал — куда уже больше, куда выше. Думал, надо было в другие войска идти, блин… Страх был. Но прыгать-то надо. Открывается дверь, я смотрю в эту синюю бездну и не знаю, что делать. Но назад не побежишь. Вышел на приборе. Вижу, парашют раскрылся. Вниз смотрю, всё кайфово. Летишь и смеешься. Наслаждаешься этими видами. После такого хочется еще раз. Это какая-то эмоциональная свобода, гордость за себя.

О прекрасном

— Как-то мы поехали на тренировки для механиков-водителей боевых машин (БТР-Д, 2с9 «Нона-С»), и были на них с товарищем учетчиками. Следили, как через наше препятствие проходит техника, и докладывали о каждой по рации. Тогда весь день было солнце, еще шел дождь. Он закончился в шесть или семь часов вечера. И вот лег туман, наступил очень красивый закат. Мы развели костерок. Из сухпайка ужин разогрели. Мы почувствовали какую-то свободу. Никто над душой не стоял, мы вспоминали гражданскую жизнь.

Об армейском опыте

— Отношусь положительно. Это идет на пользу. Хорошая психологическая устойчивость, шанс научиться радоваться мелочам, смеяться над, казалось бы, проблемой. Это также хорошая пацанская дружба. Сплочение. Если говорить про ВДВ, то это еще и шанс перебороть свой страх — прыгнуть с парашютом.

Владислав, 27 лет, служил в разведке, г. Краснодар (2018–2019 гг.)

— В армию я уже попал после универа. Был магистром, лет 25–26 мне было. В небольших частях на 100–150 человек, где я служил, все на виду. Все знают фамилии всех. Поэтому, если интересует, никакой дедовщины, никаких рукоприкладств не было. Это очень жестко пресекалось на всех уровнях — от призывников до офицеров. Однако у нас была «уставщина». Если что-то нехорошее происходило, мы очень долго могли практиковаться в надевании радиохимического биологического защитного костюма. Либо просто стоять и ничего не делать. Просто стоять. Не можешь разговаривать, вертеть головой. Поначалу всегда к чему-то новому привыкнуть сложно, но это наживное. Со временем человек адаптируется к любой жизненной ситуации. Поскольку я был «взросленький», когда пошел в армию, мне было очень тяжело смириться с сержантами, которые нами командовали. У меня высшее образование, и мной руководит человек, который его, кажется, не имел. И были сержанты младше меня. Я старше, опытнее, образованнее, а они руководят мной. И я обязан им подчиняться. Они чувствовали неловкость, я чувствовал неловкость. При этом ребята, которым 18–20 лет, намного лучше вливались в эту жизнь. Я знаю многих, кто загорался как-то остаться дальше служить, идти по контракту. За год ты втягиваешься в эту жизнь, она тебе начинает нравиться. Некоторые не хотят возвращаться к своей гражданской жизни, если в ней особо ничего и не было.

О бытовых условиях

— У нас в казарме были камеры, было много умывальников, нормальные унитазы, душевые кабинки, огромный телик. Одежду всю выдавали. Если что-то не подошло, то всегда можно заменить. Готовили нам повара, всё было прекрасно. Хотя сладкого сильно не хватало. На территории не было магазина. Раз в месяц у нас были выезды в город, чтобы проверить наличие поступления средств на карту. Можно было «затариться» там. В армии я увидел, как едят обычный рулет, держа его в одной руке, как батончик сникерса.

О смешном

— Проходил у нас по плану КВН. Собрали нас, по кучкам разделили. Мы что-то поделали, другие поделали. Тут к нам приходит парень из другого отряда и говорит: «Мне так надоел один из сержантов, я готов сделать на него пародию. Дайте мне эту возможность». Был сержант у нас такой, его недолюбливали солдаты. И он отвечал им взаимностью. Придумали мы номер. Парень выбрил себе такую плешь и стал очень походить на этого сержанта. Когда он вышел на сцену и начал копировать его манеру речи, движения, все начали ржать. Это, наверное, то, что в жизни я не забуду никогда. Сержант этого не видел, но ему потом все рассказали. И, поскольку сержант был в другом отряде, он ему ничего сделать не смог. Но стал лучше себя вести с другими солдатами.

О впечатлениях

— Я не знаю, действительно ли для меня хорошо, что я сходил в армию. Если ты молод, не знаешь, чего хочешь от жизни, то сходить в армию — это норм. Ты научишься общаться, договариваться с теми, с кем в реальной жизни ты бы даже не захотел знакомиться. А тут придется. Что-то я оттуда вынес, о каких-то моментах вспоминаю с теплотой. Сложно ответить однозначно. Из плохого — это действительно потеря целого года. Еще армия учит обходиться без необходимого, учит держать слово.

Дмитрий, 24 года, служил в войсках связи, г. Белогорск (2019–2020 гг.)

— Служил я на Дальнем Востоке, примерно километров сто от Китая. Никогда не думал, что так далеко занесет меня. Я очень рвался в ВДВ, но так распорядилась судьба. У меня и КМС по карате, и права, и «вышка», я прошел медкомиссию на А1. Думал, что точно в ВДВ, но однако не удалось. Так я попал в войска связи. У меня, наверное, история будет отличаться от историй других военнослужащих. На курсе молодого бойца отбирают солдат на разные подразделения. Каждый день к тебе подходят, строят, начинают задавать разные вопросы. Какие-то люди, один был капитан и другие в спортивной форме, меня выбрали. Как оказалось, они состояли в отделе физической подготовки. Они взяли меня к себе на должность врио инструктора по физической подготовке. У меня была такая, в кавычках, должность. И вся моя служба была совершенно другая, в отличие от ребят, с которыми я состоял в одной роте. Я уходил за 10 минут до подъема и приходил в 21:40. Целыми днями я занимался своими делами — была бумажная работа, но в основном это была организация физической подготовки либо организация работ на строительном городке. У меня была активная военная жизнь. Я был на 5–6, может, 10 соревнованиях объездил на территории армии. Я их даже судил.

Об отношениях с сослуживцами

— В каждой военной части есть помощники военных начальников. Это зависело от характера. Кто-то мог дать отпор, кто-то кивал и уходил. Ко мне претензий никогда не было, только в шутку. Никогда не называли крысой канцелярской и так далее. Раз в неделю я уходил в увольнительные в то время, когда некоторые из военнослужащих вообще их не видели. Я спокойно уходил в город и гулял. Ребята подходили и просили что-то. Я пользовался своими привилегиями и помогал им, поэтому был на нормальном счету. И никто мне никогда не говорил: «Ты черт, мы впахиваем, а ты нет». Хотя я видел такие случаи. Ребята хотели быстрее убежать на работу, чтобы их не задирали.

О бытовых условиях

— Я служил в относительно маленькой части. Мне не с чем сравнивать, но, как мне кажется, было отлично. В первый день, когда мы приехали, там была великолепная столовая. Питание меня обрадовало вначале, но оно было еженедельное. Например, в понедельник — пельмени, в среду — гороховый суп. И так будет постоянно. На месяце 5–6-м я устал. Ты на некоторые блюда уже смотреть не можешь. <...> Что касается воды, то бывало так, что, когда я приходил позже остальных, горячей воды мне не хватало. Приходилось мыться в холодной. По поводу формы — мне выдали новую, у кого-то была относительно новая. Но ни у кого не было рванья.

О дедовщине

— В моей части дедовщины не было. Личный состав — 300 человек. Можно за всеми уследить. У нас каждый день, утром и вечером, был телесный осмотр. Однако даже при таком тотальном контроле я видел, как ребята дерутся. Это неотъемлемая часть мужского коллектива, который находится в заточении друг с другом. Но обычно конфликты не доходят до махания руками.

О впечатлениях

— В каком-то смысле я отношусь к этому опыту отрицательно. Я не могу сказать, что приобрел там какие-то знания. То, что случилось со мной, это рандом. Мне повезло. У меня была интересная служба, но, смотря на тех, кто служил обычной службой, я не могу увидеть плюсов. Там ничего не было интересного. Ты деградируешь. У тебя, например, не будет даже 20 минут отстраниться, почитать книгу. Или, к примеру, попытаться подтянуть физическую подготовку. У нас была груша, но ее сняли. Нам сказали: «Они сейчас научатся грушу бить, а потом друг друга». Людей ограничивали в спорте.

Андрей, 21 год, служил в РВСН, г. Иркутск (2019–2020 гг.)

— Когда я попал в учебку, поначалу было тяжеловато. Ты 20 лет жил обычной жизнью, занимался своими делами, и тут ты начинаешь жить по воинскому уставу и по приказам своих начальников. Привыкнуть к этому тяжело, но ты осваиваешься. Мы прибыли в армию, нас рота была 168 человек. Друг друга не знаем, все из разных городов. Ты начинаешь общаться. Было тяжеловато привыкать ко всему этому — и команды, и наряды, и быт солдата, но спустя полгода более-менее я к этому привык. В учебке был постоянный контроль за солдатами, ты никуда из подразделения не уходишь. Твое начальство знает, где ты находишься. Когда мы приехали в боевую часть, к нам отношение было другое. Нам давали небольшую слабину. Даже стало намного легче общаться.

О бытовых условиях

Когда я служил в учебке в Астрахани, были небольшие проблемы с душем, с туалетом. Были перебои с водой. Конечно, начальство с этим пыталось бороться. Бывало, мы в кровати ложились и ждали, когда пойдет вода. Когда приехали в боевую часть, перебоев уже не было. Всё было в порядке. Что касается еды, то в учебке она была не совсем вкусная. Готовили скорее не на качество, а на количество. В дивизии готовили вкусно, но ужин никогда не менялся. Были вареная капуста и рыба. Вкусно и полезно, но уже настолько приелось. Изредка рис или жареная картошка. В остальном всё было в порядке — завтрак, обед.

О дедовщине

— В учебке, само собой, никакой дедовщины не было, так как все были на равных. В боевой части были и «полугодичники», и те, кто уже скоро должен был уходить, но никакой дедовщины не было. В ракетных войсках следят за порядком замполиты и не допускают в частях каких-то противоправных действий.

О странном

— «Ослячья работа». Ну это такие «внутрячки». Те, кто служил, смогут понять, те, кто нет, — вряд ли. Когда один командир дает тебе задачу, ты ее выполняешь, затем другой командир приходит и говорит: «Зачем эту задачу ты выполнил?», затем приходит третий и забирает тебя на другую задачу, а затем возвращается первый командир и спрашивает: «Почему ты эту задачу выполнил не так?».

О пользе

— Армия меняет людей. Ты пока живешь на гражданке, у тебя есть внутренний стержень, но в армии в тебя вставляют новый. Тебя учат не бояться, тебя учат дисциплине, ответственности. Ты несешь ответственность за себя, за товарищей, за табельное оружие, а я, как старший механик-водитель, отвечаю еще и за технику. Ты должен соответствовать воинской части. Лицо солдата — это его форма одежды. Она должна быть чиста и подшита, берцы должны быть до блеска натерты. И еще армия учит разбираться в людях. Многие, придя из армии, скажут, что у них было мало друзей и настоящих они приобрели в армии. Там мы друг друга поддерживали, помогали.

Данила, 25 лет, служил в войсках связи, г. Ульяновск (2019–2020 гг.)

— Я сначала попал в учебку в Ульяновск. Войска связи были. Ну вот потом в этом городе и служил. Призвали меня в декабре 2019 года, я два месяца назад пришел домой. Служить я был не против, в принципе. Мне хотелось получить какой-то жизненный опыт. Вот и сходил в армию. Служилось хорошо. Что касается опыта, то был важен опыт товарищества. Могу сказать, что мои личностные качества улучшились. Например, более дисциплинирован стал за этот год. С учетом того, что я шел в армию, меня всё устраивало. Я ничего плохого не могу сказать. Может, если только в плане обеспечения, элементарной помывки… Очень много было народу. Не хватало мест, где помыться. Такие моменты. Там было более ста человек…

О дедовщине

— Всё пресекалось. Может, были какие-то мелкие конфликты, но это как в любом коллективе. Люди разные, у всех разные мысли. Я точно не скажу, что это была дедовщина.

Об армейских буднях

— Всё было рутиной. Каждый день практически одно и то же. Конечно, когда мы в поля выезжали, было интереснее, чем просто в казарме сидеть. Вообще в армии раздражало много показухи. Перестраиваться с гражданской жизни в армейскую сложно, но потом ко многому привыкаешь, проще становится. Вот и всё.

О впечатлениях

— Я в армию пошел в 24 года. Был одним из самых старших. Я как бы сходил и сходил. Опыт какой-то приобрел. Опять же, товарищество, дисциплинированность, аккуратность. Отношение нейтральное, я где-то посередине. У меня уже к этому моменту устоялись жизненные принципы, я ведь не после школы пошел. Уже в университете успел отучиться. Можно сказать, как на работу съездил. Только денег не платили, кроме довольствия — двух тысяч рублей. Но они были регулярными, никто ничего не забирал. Меня армия никак сильно не изменила. Может, 18-летних людей как-то меняет. Высшее образование помогает лучше, если сам всё понимаешь. Тут как себя поведешь. Может, без высшего образования ты больше поймешь, чем человек с высшим. Один там преуспел, другой там. Одного заметили, другого нет.