«Палки специальные» и выстрелы в толпу: чего бояться, а чего нет на политических митингах

В федеральных новостях в последние недели регулярно появляются истории о том, как полиция и Росгвардия разгоняют митинги, шествия и собрания, активно применяя при этом силу. Счёт задержанных идёт на тысячи. В социальных сетях много фотографий и видео, на которых люди в форме тащат кого-то в автозаки, наносят удары дубинками, хватают людей, просто стоявших неподалёку или шедших мимо. В Омске нечто отдалённо похожее тоже происходило однажды: 9 сентября прошлого года, прямо в день избрания губернатором Александра Буркова, на Театральной площади был разогнан митинг, направленный против пенсионной реформы. Избиений тогда не было, но определённые впечатления всё-таки остались. А вместе с ними остались и простые вопросы:

Что делать на общественной политической акции, чтобы не оказаться избитым, задержанным и/или отбывающим административный арест?

На какие силовые действия имеют право полицейские и росгвардейцы в конкретных ситуациях?

В этих интересных и животрепещущих проблемах и постарался разобраться NGS55.RU. Чтобы немного разбавить серьёзный текст Николая Эйхвальда, мы дополнили его коллажами бота @freeomonbot, который добавляет омоновцев и росгвардейцев на любой снимок.

Первое, что важно понимать при оценке ситуации, — статус конкретного митинга, шествия или пикета с точки зрения властей. Нынешнее законодательство предполагает, что люди, запланировавшие конкретную коллективную акцию на общественном городском пространстве, обязаны подать уведомление региональным или муниципальным властям в определённые сроки — не раньше, чем за 15 дней, и не позже, чем за 10 дней. В уведомлении надо указать цель акции, её формат, место, маршрут шествия (если таковое запланировано), дату, время начала акции и время её окончания, примерное количество участников, назвать лозунги. Часто бывает так, что чиновники отказываются давать положительный ответ: выясняется, что конкретное место в конкретное время будет занято, и организатору предлагают другое место или просто отказывают.

На этом этапе могут возникнуть серьёзные разногласия. Во многих случаях заявитель настаивает на том, что согласование акции носит уведомительный характер: власть надо уведомить, а вот получать от неё одобрение совсем не обязательно. Сторонники такой точки зрения ссылаются на 31-ю статью Конституции («Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование» — и никаких уточнений и оговорок) и говорят, что уведомлять власти нужно только для того, чтобы те обеспечили безопасность.

— Мирное собрание легитимно в силу своей мирности и приоритета прав человека над (псевдо-) государственными, корпоративными, партийно-политическими и прочими интересами, — пишет на сайте Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека член этого совета Андрей Юров, — а его произвольное прекращение — нелегитимно (даже если в отдельных случаях «легально», то есть опирается на нормативные акты той или иной страны).

У чиновников подход другой: если они отказались согласовать акцию — значит, проводить эту акцию запрещено.

— Администрация города Омска обращает ваше внимание на то, что в соответствии с частью 5 статьи 5 Федерального закона организатор публичного мероприятия не вправе проводить его, если с органом местного самоуправления не было согласовано изменение по его мотивированному предложению места и (или) времени проведения публичного мероприятия, — такие формулировки используют в своих ответах на уведомления местные власти. Кстати, в Омске с определённого момента стало принято отказывать в согласовании акций на Театральной площади: какое-то время организаторов акций отправляли к СКК имени Блинова или в Сквер молодожёнов в глубине Нефтяников, а потом начали предлагать «гайд-парк» на улице Богдана Хмельницкого. Все эти места находятся достаточно далеко от центральных улиц.

Если люди всё-таки собираются там, где планировали это сделать изначально, среди них может появиться офицер полиции, говорящий в рупор что-то вроде: «Уважаемые граждане, данное мероприятие незаконно, вы можете быть привлечены к ответственности». А потом другие люди в форме могут потащить участников акции в автозаки. Нечто подобное мы видим в субботних онлайн-репортажах из Москвы, примерно так разворачивались события 9 сентября прошлого года на омской Театральной площади.

Действия силовиков во время недавних событий в Москве получили диаметрально противоположные оценки. Вне зависимости от чьих-то мнений право на насилие у полиции и Росгвардии действительно есть, и оно зафиксировано в законах.

— Сотрудник полиции имеет право лично или в составе подразделения (группы) применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, если несиловые способы не обеспечивают выполнения возложенных на полицию обязанностей, — сообщается в статье 20 закона «О полиции», а дальше перечисляются эти самые обязанности: пресекать преступления и административные нарушения, задерживать преступников или нарушителей, «преодолевать противодействие законным требованиям сотрудников полиции».

При необходимости силовики могут применять «специальные средства». Это следующая статья, 21-я: спецсредства уместны, если на полицейского или на кого-то штатских напали, если это нужно «для пресечения преступления или административного нарушения», для выявления людей, которые эти нарушения или преступления совершают, «для пресечения сопротивления», для задержания преступника, который может скрыться, «для пресечения массовых беспорядков и иных противоправных действий, нарушающих движение транспорта, работу средств связи и организаций».

В законе о Национальной гвардии тот же список. Он достаточно длинный и может распространяться на всех участников несанкционированных акций. Ведь такое участие, согласно сегодняшнему российскому законодательству, — это административное правонарушение; если человек не уходит с площади сразу, как только услышал предостережение полиции, его поведение может считаться «противодействием законным требованиям», а, например, перекрытие улиц, — это тоже административка, и довольно серьёзная, если судить по размерам штрафа. Полицейский делает для себя вывод, что «несиловые методы не обеспечивают выполнение возложенных на него обязанностей», — и начинается самое интересное.

Применение силы бывает разным. И законы о полиции и Нацгвардии раскрывают эту тему в деталях, уточняя, что и в какой ситуации можно применять. Самое популярное приспособление — «палка специальная», то есть обычная резиновая дубинка. Её силовики могут применять, чтобы отражать нападения, пресекать преступления и административные нарушения, «пресекать противодействие», задерживать нарушителя, пытающегося скрыться или могущего оказать сопротивление, «пресекать массовые беспорядки». Если дубинка используется для нападения, ею нельзя бить по голове, шее, ключицам, животу и половым органам; если же полицейский защищается, он может наносить удары «в зависимости от характера и степени опасности нападения, сил нападающей стороны и т. д.».

В тех же ситуациях полицейские могут пользоваться электрошокерами, а также «специальными газовыми средствами», задача которых — создать «раздражающее и слезоточивое воздействие на нарушителя». Другие спецсредства — светошокеры, «средства сковывания движения» (ССД), представляющие собой устройства для набрасывания сетей на «биологические объекты». У нацгвардейцев к списку прибавляются «ударно-шоковые средства» и водомёты, которые годятся для борьбы с массовыми беспорядками и «блокирования движения групп граждан, совершающих противоправные действия».

Тут есть важные ограничения: спецсредства нельзя применять по отношению к женщинам с явными признаками беременности, к детям и инвалидам. Но это правило не распространяется на те случаи, когда такие люди нападают, угрожая чьим-то здоровью и жизни, или оказывают вооружённое сопротивление: тут уж на войне как на войне.

Водомёты нельзя применять при минусовой температуре, а любые спецсредства — «при пресечении незаконных собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований ненасильственного характера, которые не нарушают общественный порядок, работу транспорта, средств связи и организаций». Таким образом, если митинг не санкционирован, но его участники не перекрывают дороги, не хулиганят и вообще ведут себя спокойно, их теоретически можно уговаривать разойтись, вытеснять с площади, задерживать и везти в полицию — но нельзя бить дубинками и электричеством, травить газами или окатывать водой. Чтобы все эти действия были оправданы, нужны «массовые беспорядки», противодействие или даже нападения на полицию конкретных протестующих. Мы помним, что в связи с московскими событиями силовики и другие представители власти говорят как раз о «массовых беспорядках» (ну а сторонники оппозиции настаивают на том, что митингующие были настроены очень мирно).

Самое страшное, что может (в абсолютной теории) произойти на массовом политическом мероприятии — это выстрелы силовиков или военных в толпу. В российской истории такое бывало. Все знают о Кровавом воскресенье 9 января 1905 года и о событиях в Новочеркасске в 1962 году. Закон о полиции применение огнестрельного оружия строго регламентирует — и для массовых акций может оказаться актуальным разве что один пункт статьи № 23 — 1.6. Там упоминается «отражение группового или вооруженного нападения на здания, помещения, сооружения и иные объекты государственных и муниципальных органов, общественных объединений, организаций и граждан».

То есть если в Москве зазвучат призывы, например, занять здание, где размещается один из органов муниципальной или региональной власти, у силовиков может появиться формальное право применить оружие. Однако не стоит забывать про пункт 6 той же статьи: «Сотрудник полиции не имеет права применять огнестрельное оружие при значительном скоплении граждан, если в результате его применения могут пострадать случайные лица». Последовательное соблюдение этого требования делает применение оружия практически невозможным.

На самый насущный вопрос чётко ответить, конечно, не получится. Слишком многое зависит от конкретной ситуации — от того, что за мероприятие намечается (с формальной и неформальной точки зрения), какие у него цели, каков настрой и какие приказы «сверху» есть у силовиков. Формулировки в законах в некоторых случаях довольно неконкретные, так что у полиции с Нацгвардией, а на следующем этапе у суда есть простор для их толкования. Уже по нынешнему разбросу мнений понятно, что или кто-то совсем неправильно представляет себе работу правоохранительных органов, или с российским правом и правоприменением есть серьёзные проблемы.

Определённые рамки задают так или иначе самые общие положения закона «О полиции», в которых NGS55.RU разбирался этой весной. Это обязанность полицейского представиться и показать документы, административное задержание не больше трёх часов, удержание без судебного решения максимум на двое суток, личный досмотр и досмотр вещей только с понятыми. Однако остаётся непонятным, существует ли весь этот набор ограничений для росгвардейцев. В федеральных СМИ появлялись сообщения о том, что сотрудники Росгвардии отказываются представляться, действуют во время массовых мероприятий в масках и без каких-либо идентификационных признаков. NGS55.RU несколько недель назад направил запрос в прокуратуру, чтобы прояснить наконец вопрос об обязанностях росгвардейцев перед обществом, но чёткий ответ на него всё ещё не получен.

По-видимому, в ближайшие недели у всех интересующихся появится намного больше информации о том, насколько опасно и насколько необходимо участвовать в массовых политических акциях.