«Одни причитают, другие шепчут молитвы»: как проходят будни омского врача-ординатора в ковидном госпитале

Бабушка с букетом — это не милая пожилая женщина с гладиолусами на рынке. Для врача-терапевта это практически месяц напряженной работы. 25-летний Кирилл Андреев работает в отделении «для взрослого населения с новой коронавирусной инфекцией» в областной клинической больнице, куда привозят зараженных из города и со всей Омской области. Сюда он устроился два месяца назад. Мы расспросили его о работе в красной зоне и на основе его рассказов составили дневник врача ковидного госпиталя.

Полагаться можно только на себя

— В ординаторской красной зоны готовлюсь к обходу, разбираюсь с анализами. У меня много бабушек с огромным букетом болячек, поэтому у них коронавирусная инфекция протекает в очень тяжелой форме. Медсестры с поста зовут на помощь: кому-то в палате стало плохо. На автомате хватаю верных друзей — пульсоксиметр и тонометр, бегу спасать. Ноги 83-летней пациентки болтаются на полу, вторая половина тела скручена на кровати: женщина попыталась встать, но от бессилия упала. С медбратом укладываем ее обратно. Она жалуется на сильную слабость, что тяжело дышать и невыносимо болят суставы. Сатурация — низкая, давление — тоже. И если кислородотерапию наладить еще удается, то со вторым пунктом полная беда. С каждой минутой ей становится все хуже. Таких нервозных ситуаций, признаться, со мной еще не случалось. «Нужно здесь и сейчас оказать помощь. Других докторов нет, ты здесь один, а значит полагаться можно только на себя!» — мысленно проговариваю как заклинание. Помогает пересилить страх. Приходит уверенность и осознание: «Я знаю, что делать». Моментально сооружаю импровизированный постамент из одеяла и простыней на краю кровати, кладу на него ее ноги. Бабушка сразу порозовела и понемногу начала приходить в сознание — давление стало расти. Пока спускался реаниматолог, подключили систему, чтобы восполнить объем жидкости в организме. За всем этим пристально наблюдают соседки: одни причитают, другие шепчут молитвы. Кто-то буквально окаменел от испуга. Обстановка напряженная. Чтобы на этом стрессовом фоне не ухудшилось и их состояние, не развились инфаркты и инсульты, в ход идут психологические приемы, которые позволяют отвлечь от случившегося. Отгораживаем женщину ширмой, чтобы они не видели работу реаниматолога. И я, буквально как какой-нибудь поэт, иду в центр, правда, не площади, а палаты, и переключаю всё внимание на себя, зачитывая «публике» врачебную прозу: «Как прошел ваш день?», «Что сегодня ели на завтрак?», «Принимали ли свои таблетки?» Многие «отошли». К тем, кто не перестал переживать — подошел отдельно, взял за руку. Помогло.

Бабушку удалось стабилизировать, но позже ее история закончилась печально. Ее перевели в реанимацию, а через два дня она умерла. Эту ситуацию не мог отпустить несколько дней: чувствовал опустошение. На душе — огромный ком. Нельзя отрицать, что многие медики, которые каждый день работают с тяжелыми пациентами и видят их смерть, черствеют, не говоря уже о проявлении каких-то простых человеческих чувств. И если я только два месяца в красной зоне, то другие сотрудники больницы, которые лечат ковидных больных уже два года, похвально сохраняют эмпатию. С этой пациенткой они общались не просто дежурными фразами, а вели задушевные разговоры, каждый раз проявляли сочувствие, а если ей было холодно — искали дополнительное одеяло. Грустно. Коронавирус — коварная болезнь. Часто люди очень быстро прогрессируют в худшую сторону. Еще вчера ты общался с пациентом, у которого было всё прекрасно, ему не требовался кислород, а буквально на следующий день резко упали все показатели, и вот он уже в реанимации, откуда не возвращается. Это всегда ошеломляет.

Дедушка, выздоравливай

— На прикроватной тумбе 74-летнего пациента стопка детских рисунков: гордость дедушки — 15 внуков. Могу ошибаться, но кажется, у него 8 родных детей. На обходах общительный мужчина из районного центра часто показывает мне творчество своих маленьких родственников. На альбомных листах цветными карандашами старательно выведены силуэты взрослого, который гуляет по лесу за ручку с ребенком, животных в лапах с гостинцами для деда. Всех рисунков, конечно, не запомнил, но на каждом есть печатные буквы, некоторые из них написаны зеркально — в неправильную сторону: «Дедушка, выздоравливай скорее». Он постоянно пересматривает их и всегда рассказывает мне о новых событиях, которые произошли в семье. Например, вчера внук Вася получил в школе двойку, скрыл от родителей, а они устроили ему взбучку. К нам мужчину перевели неделю назад. Он лечился в ЦРБ, попал туда с 24% поражения легких. Потом ему стало хуже — упала сатурация, началась лихорадка. Повторная МСКТ показала уже 38%. В нашей больнице, слава богу, идет на поправку. Детские пожелания, поддержка родных плюс работа врачей — хороший рецепт к выздоровлению. Пациенты из деревень, кстати, более простые и открытые. Если некоторым городским что-то не нравится — ведут себя высокомерно, кидаются резкими фразами, грозятся, что пожалуются главврачу или в Минздрав. Среди жителей районных центров я таких еще не встречал. Они всегда благодарны, с благоговением относятся к докторам и всему персоналу, всегда очень внимательно слушают, не перебивают. Задают много вопросов, понимают, что в селе им вряд ли представится случай получить такую помощь. Была у меня пациентка, которую доставили по санавиации вертолетом из Тевризского района из очень глухой деревни. Туда на машине-то сложно добраться, а что говорить о медицинской помощи?

Резко перестают быть антиваксерами

— Часто к нам привозят и молодых. Помню, была девушка, 28 лет, не привита. Даже не представляла, где могла заразиться. Болезнь перенесла в средней степени тяжести, выписали домой. 35-летнему мужчине, водителю междугородних рейсов, стало плохо прямо в дороге. Когда он перевозил пассажиров из какой-то деревни в Омск, почувствовал недомогание, поднялась температура, появились боль в груди, но он довез людей до места назначения. После чего не смог нормально сдать смену и поехал домой на такси. На следующий день поступил к нам по скорой помощи с 45% поражения легких. Оказалось, что симптомы беспокоили его на протяжении недели, но он думал, что его продуло на улице, когда ремонтировал машину. Тоже не был привит. Я всегда спрашиваю пациентов: «Почему не вакцинировались?». В 40% случаев слышу типичное «Да я вот, только записался, в четверг собирался идти. А сегодня понедельник — не дошел!». Когда интересуюсь, почему не поставили укол раньше, здесь ответа обычно нет. Многие боятся, не доверяют вакцине, мол, наше государство не умеет делать ничего нормального — такие у них аргументы чаще всего. Кто-то говорит, что у него от прививки умер какой-то дальний родственник. Если начинаешь расспрашивать подробнее, то выясняется, что эта информация от соседки, которой рассказала об этом какая-то бабушка. В итоге оказывается, что вообще человек шел домой, а его машина сбила. Когда непривитый пациент болеет в тяжелой форме, он резко перестает быть антиваксером. Многие «зуб дают», что обязательно привьются через полгода после того, как вылечатся. Да, к нам попадают и те, кто поставил укол, но на моей практике ни одному из них не требовалась кислородная поддержка, никого не переводили в реанимацию. Когда люди видят, как сменяются соседи по палате — не по хорошим поводам, сразу понимают, что перед ними только одна задача — пойти на поправку и выйти из больницы живым.

Хочется нормальной жизни

— Бесит, что всё это продолжается. Все очень устали, хочется нормальной жизни. Многие врачи выгорели, наверное, единственное, что держит — это коронавирусные выплаты. Но ты постоянно на работе, потому-то и деньги тратить некогда. Чувствую сильную физическую усталость, поскольку целый день на ногах, полноценно выспаться не получается. К сожалению, коронавирус с нами надолго — это вполне закономерная ситуация, такие эпидемии в мире в нашей истории случались не единожды. К сожалению, нам выпало жить в эту эпоху. Дальше лечение будет только совершенствоваться, и, возможно, когда-нибудь к ковиду мы будем относиться как к банальной простуде. Сейчас нам нужен коллективный иммунитет, которого мы можем добиться либо малой кровью — с помощью вакцинации, либо большой кровью — когда все люди переболеют, но не все переживут, к сожалению, как показывает практика. Вакцинируйтесь.