«Мальчикам не стыдно плакать. И просить не стыдно»: колонка 26-летнего онкобольного омича

26-летний омич Константин Савельев полтора года борется с редкой формой рака — саркомой Юинга. Парень делится опытом с людьми, которые оказались в той же ситуации. Он уже рассказывал о видах боли, которую нельзя сбить морфином, о том, почему его не нужно бояться и почему часто больные обращаются за помощью не к врачам. Наконец Константин на своем примере объяснял, почему отсутствие страха смерти — это нормально. Сейчас омич рассказывает о том, как пережить стыд от своей беспомощности.

Есть такая шутка: «С одним ему в жизни повезло: шибко волос рос в носу». Вот и у меня брови выросли, сам не ожидал. В остальном — как-то, мягко говоря, паршиво. Сейчас я все-таки добрался до Москвы. Перелет — отдельная эпопея. Сейчас не верится, что еще в конце апреля, когда я писал сюда первую колонку, я бегал чуть ли не вприпрыжку. Нет, конечно, степенно ходил с тростью, но ни о какой инвалидной коляске даже не думал. Сейчас передвигаюсь только на ней, и трап на самолет — непреодолимая преграда.

Если в апреле я чувствовал себя инвалидом только тогда, когда не мог выстоять с тяжелой сумкой длинную очередь на вокзале, то сейчас это чувство неполноценности стало намного более полноценным. Я привык есть специальную безвкусную еду из баночки, жить с кишкой наружу и всеми последствиями от этого — их, уж извините, описывать не буду. Если очень захотите, что-то можете представить сами, но не советую. Только один момент отмечу — и надеюсь, никому из читающих это он не пригодится. В общем, никогда не пользуйтесь дешевыми калоприемниками.

За первые три дня в Москве я прошел семь консультаций у самых крутых специалистов в стране по моей болезни в Национальном центре травматологии и ортопедии имени Приорова, Национальном центре онкологии имени Блохина, НИИ имени Герцена... Кто-то советует ставить помпу в позвоночник, кто-то — приостанавливать химию, раз всё равно не помогает, кто-то начал вообще сомневаться, что у меня саркома Юинга. Идут консилиумы, консультации по телемедицине и подготовка к операции. По-прежнему остается надежда, что это не опухоль проросла, а все-таки побочки лучевой терапии.

Тем временем боли дикие — сидеть больно, стоять, а лежать терпимо только в одной позе. Дозировки обезболивающих увеличили в восемь раз. Сейчас уже врачи советуют переставать колоться дексаметазоном — тяжело будет с него слезать.

Вся эта поездка состоялась исключительно благодаря добрым людям, которые мне помогли. Я отчитался перед ними за каждый рубль. Но многое еще предстоит, поэтому пришлось открыть новый сбор, а я терпеть не могу просить. Никогда не просил, во всяком случае, сейчас на память ничего не приходит. Я сам себя обеспечивал, много работал и нормально получал.

Можно сейчас, конечно, сказать что-нибудь красивое вроде «лучше бы я терпел боль, чем просил». Но я так говорить не буду: я очень хорошо знаю, что такое боль, поэтому одинаково не хочу ни того, ни другого. Тем более так получается, что меня сейчас никто не спрашивает, чего я хочу, если хочу жить. И к боли на самом деле тоже можно привыкнуть, и воспринимается она по-другому. Всё равно кричишь, всё равно больно, но уже не так остро, как в начале.

Наверное, то же самое со стыдом, когда просишь у людей помощи и знаешь, что не взаймы берешь. Я понимаю, что не рассчитаюсь с теми, кто мне уже помог. А кто-то ведь будет помогать еще. Остается надеяться, что мое «спасибо» поможет этим людям чувствовать себя лучше, во всяком случае, я на это надеюсь. Эти люди должны понимать, что невозможно как-то адекватно перевести их доброту в какие-то единицы измерения. Поэтому всё, что могу в этой ситуации, — от всей души поблагодарить.

Кстати, к прошлой колонке был комментарий типа: не умирать страшно, а страшно стать обузой для родных. Ха-ха. Кто бы спорил. Это в принципе самое страшное, что только может быть, и даже рассуждать на эту тему сейчас не буду. Мне сразу предлагали простое и эффективное решение: ампутировать ногу — и всё. Но я не пошел на это только потому, что не хочу оставшуюся долгую жизнь висеть калекой на шее супруги. Я хочу вылечиться и жить нормально. Второй вариант — умереть от лечения, но уж точно не остаться обузой. А такие вот минуты слабости, как моя болезнь, они, знаете, у всех бывают в том или ином виде. Все когда-нибудь болеют. И да, бывают ситуации, когда мальчикам не стыдно плакать и просить не стыдно. Умом это понимаешь, все окружающие это понимают, но тебе всё равно стыдно.

Берегите себя и не болейте!