Храмовая демократия: что не так с обсуждением планов церковного строительства в Омске

В центре Омска, вокруг памятника Ленину, что недалеко от Музыкального театра, по-прежнему растут деревья. Лично меня это радует сразу по нескольким причинам. Однако новости последних месяцев показывают, что не всем горожанам эти деревья нужны, и что всё может измениться — по крайней мере, в теории. Вот и публичные слушания прошли очень, скажем так, противоречиво.

На первый взгляд всё вполне однозначно. Прозвучало предложение построить церковь — власти провели слушания — выяснилось, что мнения расходятся, — прозвучал вывод, что пока строить церковь рано. Демократия восторжествовала и все разошлись. Вопрос здесь в том, стоило ли собираться. Идея строить Ильинский храм связана с одним-единственным человеком — Леонидом Константиновичем Полежаевым; по результатам опроса, которые, конечно, были известны организаторам до начала слушаний, против церкви абсолютное большинство — 66%. Но Общественная палата всё-таки собирает людей, объявляет, что её задача — выяснить прямо здесь и сейчас, поможет ли строительство «консолидации общества», и открывает обсуждение, чтобы тут же его закрыть за бесперспективностью. Зачем это было нужно?

В первую очередь, конечно, возникает вариант, что это была простая формальная отработка по поступившей заявке. Если возникло предложение из сферы «построения многоконфессионального общества», нужно проделать стандартные административные действия, произнести стандартные формулировки (понятно, что тема «консолидации» у наших чиновников давно в моде), а потом отчитаться перед начальством о развитии общественного диалога и демократических процедур. Для ровно таких же отчётов нужна была Общественной палате, например, история про переименование аэропорта. Тогда изменения произошли, потому что они ни на что не повлияли, а тут оказался поднят значимый вопрос и предложение «инициативных товарищей» не прошло.

Вторая версия — слушания организовали, чтобы показать чересчур упрямому бывшему губернатору, что его затея непопулярна и поэтому не имеет шансов. В самом деле, над словами Полежаева про «духовность» и «память поколений» публика открыто смеялась. Для части собравшихся Успенский собор — не памятник культуры, а просто здание из пенопласта. Вместо церквей горожанам нужны метро, больницы и школы, и вырубать скверы ради культовых зданий — это явная дикость.

Но изменится ли в результате позиция Полежаева? Он и раньше заявлял, что горожане в большинстве своём не понимают своей выгоды, а поймут только позже, когда мудрая власть всё сделает вопреки их желаниям. Надо полагать, случившееся на слушаниях его ни в чём не убедило. Для сторонников строительства важнее другое. Власть их заметила и начала обсуждение проблемы на официальном уровне (хотя и знала, что две трети горожан заведомо против). Второй губернатор до конца игнорировал призывы первого восстановить церковь. Третий же эти призывы заметил, чем, возможно, очень помог Полежаеву, хотя формально выступил как защитник демократических процедур: «Пусть народ решает». Теперь власть просто сделала паузу, после которой многое может измениться: на обсуждении № 2 выяснится, что сторонников строительства прибавилось, или губернатор сделает вывод, что для «консолидации общества» всё-таки лучше, чтобы храм был. Мол, у атеистов есть и другие скверы — а православные очень хотят этот. Значит, имеют право.

Остаётся ждать, когда закончится пауза, объявленная Общественной палатой (а она может оказаться не очень длинной). Пока же просто отметим, что активные сторонники каждой из двух точек зрения на будущее Ленинской (она же Ильинская) горки настроены достаточно радикально. Одни уже сейчас не чувствуют никакого пиетета перед политическим патриархом, правившим областью 22 года, и смеются прямо ему в лицо; другие называют оппонентов «бесами» и выражают своё негодование из-за того, что организаторы общественного мнения не учитывали «статус опрашиваемых». Какой надо было вводить коэффициент для депутатов, чиновников и олигархов, вице-спикер городского совета не рассказал — возможно, он сделает это в следующий раз.

Проявится ли этот радикализм на улицах как в Екатеринбурге? Боюсь, что ни одно из двух возможных решений наших первых лиц не гарантирует отрицательный ответ на этот вопрос.