«Приезжай в любой ЗАГС, и можешь бабки делать»: свадебный вор рассказал, как оставлял гостей ни с чем на торжествах

Корреспондент NGS55.RU Вячеслав Кумпан отправился в омскую исправительную колонию строгого режима № 3, чтобы поговорить с человеком, который едва ли не всю жизнь посвятил кражам. Он с детства проникал в дома через форточки и был классическим карманником, а позже начал «работать» на свадьбах. В 1994 году, когда ему было 14 лет, он впервые оказался за решеткой. Сейчас мужчине 42 года, и большую часть жизни он провел в колониях. Заключенный показал, как происходят кражи, и объяснил, что нужно делать, чтобы не стать его жертвой.

***

На входе в ИК-3 мы сдали телефоны и другие вещи, которые проносить на территорию запрещено. Затем с сотрудником УФСИН мы направились в один из кабинетов, где было запланировано интервью. Колонию я посещал впервые, поэтому наблюдать за тем, как вокруг тебя суетятся мужчины в черных робах, было весьма необычно. Заключенные были вежливы: здоровались и открывали нам двери.

Мы пришли в кабинет. Вслед за нами привели и героя интервью — мужчину небольшого роста. Он сел за стол и представился. Я включил диктофон и начал задавать вопросы, которые ранее выписал на тетрадный листочек. В кабинете тем временем находились два сотрудника ИК-3 и внимательно нас слушали.

— Расскажите, как всё началось?

— Начинал потихоньку с детства. Забирал велосипед, из сараев что-то, сигареты с табачной фабрики. Одно время в Омске был дефицит сигарет. С «табачки» у Сибзавода их ящиками воровали и во дворе дедушкам и бабушкам продавали.

— А что еще?

— Когда был маленьким, в дома пролезал через форточки: брал деньги и золото. Аппаратуру не трогал, зачем оно надо. Даже воровал в сберкассах и на почте России. Прятался, [а когда работники] уходили на обед, вылезал, брал деньги и уходил. При большом желании хоть что можно сделать. В судах тоже воровал. Прикинь, какие люди доверчивые. Вот сидит охранник: «А ты куда?» Я под дурачка: «Маме помогаю газеты разносить». И пошел. Раньше ведь камер не было. И никто на тебя не подумает.

Когда я начал подробнее расспрашивать о кражах в домах, заключенный обратился ко мне с вопросом.

— Вас как зовут?

— Слава.

— Вы в детстве ни разу не хулиганили? Во дворе?

— Закон точно не нарушал (это было сказано в шутку, без попытки возвыситься).

— Ну не поверю, что такой послушный мальчик... Нет таких людей.

— Ну, дрался в детстве, в школе... Не могу вспомнить других случаев.

— Не было такого, чтобы взяли велосипед покататься и не отдали? Где-то кинули его? Я образно. Ну нет такого человека в России. Не поверю.

— Первую карманную кражу помните?

— В году 1994-м. Деньги в трамвае, рублей 200. Я был не один. Меня прикрывали три человека. Одному-то никак, вдруг поймают. Тебя прикрывают, ты потом скидываешь [украденное другому человеку], и всё. Чуть-чуть делился. Большой процент себе забирал. Я рискую, они рискуют.

— Почему одному никак?

— А если поймают в одинокого? В автобусах могут сидеть тихушники, милиционеры в гражданке. Специально же и ловят. Так же и в магазинах, но в них я никогда не воровал. Для меня это очень плохо. Поймают тебя с палкой колбасы, и что это? Это стыдно. Так наркоманы делают, а у меня совесть осталась. Неудобно в магазинах воровать.

— Вы столько всего рассказываете, а я всё хочу понять, как в целом родилась эта идея. В детстве возникла нужда начать воровать?

— В принципе так-то было всё нормально. Папка, царство ему небесное, работал экспедитором, мамка — цветоводом. На хлеб с маслом всегда хватало. Но я попробовал, и получилось. Ну, как-то научили меня.

— То есть мастерству карманника обучают?

— Человека нужно научить. Поднатаскать. Ты приходишь на работу: «Я новый человек. Ничего не знаю». Тебе объясняют, что и как. Так и здесь. Тебе говорят, как лучше делать, прикрывают, а если не получается, то могут сказать: «Давай лучше я сам сделаю, а то поймают».

— Где чаще всего «работают» карманники?

— Там, где много народа. Допустим, на каком-нибудь концерте, хоккее, собрании или гулянке. Я приходил и на вокзалы, не боялся.

— И, конечно же, в общественном транспорте?

— Ну да. Лучше всего в автобусах, но можно и в маршрутке, если там битком — много людей едет на работу. Ну, сначала надо выбрать [жертву], а не так — с бухты-барахты залезать в маршрутку. Бывало, пустой кошелек достанешь, либо в нем одни кредитки.

— Расскажите, как обычно происходит кража?

— Примечаешь человека на улице и подходишь к нему. Оцениваешь, стоит ли? Может, у него вообще нет ничего. Бомж. Садишься с ним в автобус, либо в трамвай. Аккуратно достаешь, что тебе надо. Можно, конечно, и монетку заточить. Делаешь маленький надрез сумки и потихоньку всё достаешь. Уходишь. В автобусе скидываешь [украденное], второй забирает и тоже уходит. Если какое-то палево, еще третий прикрывает.

— И какой был самый крупный «улов»?

— Сто тысяч вытащил из сумки. Чисто повезло.

— Как выбираете жертву?

— Выбираю по внешности, по тому, как человек себя ведет. Прикидываю, есть у него деньги или нет. Когда-то большинство с наличкой ходило, а сейчас с кредитками. Ну а зачем мне с кредиткой париться? Хотя бывает, что везет. Попадались карточки с ПИН-кодом. Но сами мы никогда не снимали [деньги]. Просто посылаешь колдыря, даешь ему на бутылку рублей 200–300. Там же везде камеры стоят. Деньги снимали, потом карточку выкидывали.

— А какие-то методы отвлечения у вас есть?

— Что-нибудь спрашиваю. Вопросы элементарные: например, как доехать до магазина или оптовки. Что-нибудь такое — с бухты-барахты. Человек растерялся, и всё. Или что-нибудь типа «вы уронили», и [в этот момент] подрезаешь что-то. Выходишь на следующей остановке. Даже если он кипеж поднимет — у меня ничего нет. Всё по ситуации.

— А если я знаю, что это точно сделали вы. Я останавливаю вас и прошу вернуть украденное. Ваши действия?

Вы начинаете поднимать кипеж, а у меня ничего нет. Соответственно, милиция начинает обыск. Пусто. Вы продолжаете: «Нет, это он!» Я говорю: «Молодой человек, вы что-то перепутали. Там, помимо меня, еще десять человек стояло». Не пойман — не вор. Я бы деньги скинул хоть как, себе бы не оставил. И один бы не пошел воровать. Вдвоем, втроем — нормально. Как я один пойду? Конечно, поймают. Позже мы соберемся и поделим. Мне процент больше, им меньше — по 10–15%. Зависит от суммы.

— Давайте вернемся к жертвам. У кого бы не стали красть?

— У пенсионеров, бабушек и дедушек, мы не воровали. Наоборот, помогали.

— А кражи у инвалидов?

— Это самое плохое. За это нужно убивать на месте.

— Мамы с детьми?

— Это стремно. Я [воровал] только у тех, кому всё равно. Им двести тысяч как три рубля. Таких, конечно, надо. А если человек последние копейки получил, а ты всё вытащил? Но не все такие, как я. [Дело в том, что] люди доверчивы — и не только в Омске, но и в Москве, Питере, Сургуте, Челябинске, Уфе... Кстати, самый хороший город — Питер. Люди добрые: помогут, накормят, обуют, работу дадут. Главное — не хулигань.

— То есть у добрых людей воровать не будете?

— Нет, конечно. Я не такой. Всё от человека зависит. Если он наркоман, то может. И друзья есть такие: просыпаешься, а у тебя ни денег, ни одежды.

— А вы не думали, что ваши жертвы могли быть добрыми и отзывчивыми людьми?

— Да, но ты же мысли не читаешь. Я, например, украл, но в церковь всегда ходил. Могу бомжа поднять — обуть, одеть, накормить его. Просто потому, что мне так захотелось. Натура у меня такая.

Свадебный вор

Несмотря на то, что мой собеседник имеет большой опыт в карманных кражах, в ходе разговора он заметил, что «по карманам» ему «работать» не очень нравилось. Со временем мужчина нашел для себя другую нишу — свадьбы и всё, что с ними связано.

— ЗАГСы — это копилка ходовая. Сколько там денег, мама не горюй. Когда пандемия началась, болезнь эта, то воровать было тяжело. Свадьбы были, но не очень много. Пускали по пять человек, но мы и тогда как гости заходили. В маске — всё как полагается.

— Расскажите подробнее.

— Раньше, в году 1994-м, попасть на свадьбы было тяжело, а сейчас легко. Приезжай в любой ЗАГС в любом городе, и можешь бабки делать. Ты туда приходишь, чистенько и аккуратненько одет. Прилично, а не как бомж. Там человек 100–150. Прямо с гостями садишься в автобус. Приезжаете в кафе или ресторан. Все пьют, кушают и ждут, когда молодые подъедут. Когда они приезжают, вся толпа выбегает на улицу, а сумки лежат. Достаешь конверты — и в пакет или карман. В итоге посидел, потанцевал, выпил и ушел.

— Интересно. Можете привести пример из жизни?

— Приехал как-то со всеми из ЗАГСа [в ресторан]. Люди сумки побросали. Выпил с ними, посидел немного, затем достал пакет, положил туда две [чужие] сумки и пошел себе спокойно. Ко мне еще тамада подходит и спрашивает: «Молодой человек, а фейерверк будет?» Я говорю: «Конечно, будет!» Он не останавливается: «А молодые подъедут?» Я ему отвечаю: «Сейчас подъедут. Через десять минут!» Ну я еще пару бутылок коньяка в пакет положил и пошел не торопясь. Телефоны повытаскивал, симки сломал, чтобы не звонили.

— В Омске много карманников?

— В этом городе их мало. Они уезжают в другие регионы «работать». Это из-за того, что милиционеров стало очень много и тихушников — свои сдают своих.

— Я не один раз слышал о том, что молодые карманники «работают грубо».

— Всё от человека зависит. Как научат. В Улан-Удэ хорошо работают, там много карманников. Да и во всей Бурятии много.

— Как нужно себя вести, чтобы не стать жертвой карманника?

— Если есть деньги [или что-то ценное], то лучше их класть во внутренние карманы. Нужно чувствовать свои вещи. Например, вор следил за вами и знает, что у вас большая сумма. Он пойдет за вами до талого и будет делать всё, чтобы эти деньги у вас вытащить. Конечно, есть умельцы, которые из внутреннего кармана достают, но для этого надо, чтобы человека четыре сразу «работало».

— Какие еще советы дали бы?

— Быть более бдительными. Знаю таких людей: идет в наушниках, слушает музыку в телефоне. У него уже забрали телефон, а он еще идет мотает гривой. Одни наушники остались! И меньше доверяйте людям. У вас есть большая сумма, не светите ей. Бывает, человек светанул деньгами и пошел, но даже не понимает, что за ним уже следят.

***

— Вы за что сейчас отбываете срок?

— Делюга была в Новосибирске. В кафе 55 тысяч украл. Там была гулянка, где-то человек 70. Взял сумку, а в ней были деньги. Конечно, я поел, потанцевал, выпил со всеми, похохотал и ушел. Поймали меня дня через 3–4. Точнее, не поймали, а сосед сдал. Тихушник был, короче. Зашли в дом, арестовали меня. В марте 2021 года посадили. Год просидел в [Новосибирске], потом привезли в Омск. Всего назначили 1,8 года.

— Вы уже не один раз бывали в колониях, получали этот опыт. Но затем всё повторяется. Почему так?

— Ну... Всё от человека зависит. У меня 7 ноября звонок. Конец срока.

— Поздравляю. Чем дальше планируете заниматься?

— Спасибо. Буду работать на стройке. Да хоть где. Допустим, в ЗАГС пойду.

— Обычно в ЗАГСы вы ходили по другим причинам.

— Я думаю, хватит. Хотелось бы в старости на свободе побыть, хотя я не чувствую себя старым, конечно. Как бы тебе не было плохо, но ты на свободе. Сам себе хозяин. Нет такого: «Вася, туда иди, сюда не иди, а что у тебя пуговица расстегнута?»

— А на воле вас кто-то ждет?

— Есть супруга в Новосибирске, есть ребенок. Ждет пожилая мама после инсульта, сестра.

— В Омске планируете остаться?

— Нет, не хочу. Городок-то красивый, но поеду в Новосибирск, в Омске надоело.