Бриллиантовая королева Хариби: как омская бизнесвумен воевала с рэкетом и лишилась украшений на 16 миллионов

В восьмидесятых она перепродавала вещи, купленные в салоне для новобрачных, а в девяностых уже считалась акулой бизнеса. «Бриллиантовая королева» Марина Хариби в интервью NGS55.RU рассказала о своем пути в предпринимательстве, отношении к Елене Блиновской и дачным грядкам, а также о том, как воспитывать детей через музыку.

— Марина Николаевна, расскажите о ваших первых шагах в бизнесе. Насколько мне известно, вы начинали еще в советское время с перепродажи дефицитных товаров, так называемой «фарцы»?

— Наш путь в бизнес, как и у многих моих ровесников, начинался совершенно диким и непредсказуемым образом. Мы с мужем собирались пожениться. Свадьбу хотели красивую. Но у родителей моего будущего супруга, как и у моих, денег на торжество не было. И мы с мужем решили заработать эти деньги сами. На дворе стоял 1981 год.

— Вы же еще совсем молодыми были? И что же вы придумали?

— Да, мы были молоды. Дураки еще совсем. Мне через три месяца должно было исполниться 19 лет, а мужу был 21 год. В общем, мы подали заявления в ЗАГСы сразу в двух городах — в Омске и родном городе мужа — Свердловске. Как думаешь, зачем? А дело в том, что эти заявления были пропуском в бездефицитный рай — салон для новобрачных. Там можно было купить по купонам товары, которых нигде нельзя было найти. Итак, мы в омском салоне для новобрачных взяли красные сапоги и махровые халаты, а в Свердловске — финские спортивные костюмы. Костюмы эти продали в Омске, а халаты и сапоги — в Свердловске. Вот такая схема. Так у нас появились первые деньги. А еще раньше была такая история — моя подружка съездила работать экскурсоводом в Азербайджан и привезла оттуда модные пластмассовые сережки. Вот эти сережки я по общежитиям продавала. Так и начинался мой путь в бизнес. Поэтому те молодые люди, которые сейчас слишком хорошо живут, ничего никогда не зарабатывают. Если родители, конечно, не дадут им хороший старт, не помогут определиться в жизни. Но бывают зажравшиеся детки, которые не хотят даже этого. Слава богу, у меня в жизни не так.

— Время, когда вы свой путь в бизнесе начинали, было непростое, конечно, дикое. Вам приходилось сталкиваться с рэкетирами и просто бандитами?

— Не раз над нашими жизнями нависала реальная угроза. Тогда ведь все ездили за товаром в Польшу — нынешние крупные бизнесмены, те, кто сейчас при власти, все когда-то так начинали. В Польше и в Москве нас не раз пытались ограбить. Подходили дерзкие ребята и угрожали чуть ли не зарезать. Я отвечала наглостью на наглость. Смотрела этим упырям в глаза (демонстрирует распальцовку) и говорила: «Ну зарежешь ты меня, сука, ну сядешь. Всех же не перережешь! Научись договариваться по-другому!» А он мне: «А как договариваться?» Говорю ему: «Ну как-то так: охраняйте нас, в долю входите». Может, тогда я и подала этим бандитам идею, что крышей можно работать, а не кошмарить предпринимателей.

— Опасно было в СССР заниматься торговлей?

— Так называемые фарцовщики пытались улучшить жизнь своей семьи. Не ради больших денег они торговали — много заработать тогда было просто невозможно. Я очень уважаю этих людей, потому что они прошли такую школу жизни, которая нынешней молодежи и не снилась. Было опасно, конечно. Подружке моей за то, что она одеколон пыталась продать, который своему парню не успела в армию передать, срок впаяли. А ведь за что нас осуждали? За то, что наши мозги опережали время?

— Компания «Россювелирторг» появилась в 2000 году. Как вы начинали заниматься ювелирными изделиями?

— Было время, когда все ездили за дубленками и всякой ерундой в Польшу, Турцию и Корею. И однажды мой знакомый привез из Турции золотые цепочки. Я у него купила и подумала: а почему я сама не могу золото из Турции привезти? Сначала закупила для близкого круга, потом взяла побольше и сдала в магазин. Вот так постепенно это стало моим бизнесом. Многих омских предпринимателей я знаю с тех времен, потому что была их поставщиком. Я до сих пор благодарна своему мужу за то, что он записал меня на встречу с владельцами «Пяти звезд», когда они искали арендаторов. Там открылся наш первый магазин. Вообще мне очень нравилось заниматься оптовой торговлей — работала я честно, у каждого изделия на тот момент уже была проба. Закупала браслеты, цепочки и колечки, те, что пользовались хорошим спросом, и знала — всё продам. А в магазине другие правила — там должен быть огромный выбор товара. И не факт, что абсолютно всё из этого ассортимента будет продаваться, — угадать предпочтения покупателя порой бывает сложно.

— А помните свою первую рекламу?

— Мы тогда еще не понимали, что такое маркетинг. Я увидела молнии, и меня осенило: вот так должен выглядеть наш логотип. А слоган «Выбор царский, цены народные» я придумала сама. Он и сейчас актуален. И еще помните слоган: «Мужик, не хочешь рожки — купи жене сережки»? Это тоже я придумала.

— Это довольно доходный бизнес?

— Если кто-то думает, что мы супермиллионеры, — то нет, это не правда. Золото облагается страшными налогами. Каждый шаг контролируется. При ведении такого бизнеса прибыль, как правило, остается в непроданном товаре, и, чтобы держаться на плаву, пополнять ассортимент и работать беспрерывно. Это очень сложный бизнес. К тому же сугубо мужской — на ювелирных выставках женщин, занимающихся продажей украшений, вы практически не встретите. В Омске я такая одна. Дамы в ювелирном бизнесе практически не выживают.

— Когда вы почувствовали, что дела пошли в гору?

— Понадобилось много времени. Поначалу были только вложения. Я вообще 13 лет ездила на старой зеленой «Дэу-Нексии» — она уже не знала, в какую сторону развалиться, потому что я всё вкладывала и вкладывала в бизнес. Шубу надевала в сентябре и снимала ее в апреле, потому что другой верхней одежды у меня не было. Всё равно это был кайф! С другой стороны, в тот период что-то, ну я не могу сказать, прямо прошло мимо… Чего-то не хватало.

— А чего вам не хватало? Путешествий, может быть, если вы постоянно работали?

— Нет, мы ездили. Наверное, мне хотелось больше красивой одежды, машину получше. Но, с другой стороны, мы параллельно строили кафе «Калинка», создавали плацдарм, нам было интересно работать. Сейчас возможностей гораздо больше, но мне уже не так интересно. Первое — оно и есть первое. Помню, первые колготки в сеточку, мне их муж купил… Я тогда одурела от такой красоты. Супруга спрашиваю: «Что же так дорого?» А он отвечает: «Ничего, любимая, носи».

— А сейчас на каком автомобиле ездите?

— На белом «Мерседесе»! Как и положено сильной женщине в заснеженном городе, когда она переезжает через кучи сугробов. (Смеется.)

— Двухтысячные для бизнеса были уже другими? Или на стыке нового тысячелетия и последнего десятилетия двадцатого века какие-то отголоски 90-х еще были слышны?

— Отголоски девяностых мы слышим до сих пор. Одним из них стало ограбление нашего салона «Алмазный двор» в «Миллениуме» в 2011 году. Люди в масках и камуфляже ворвались в помещение и приказали всем лечь на пол. Один вел отсчет, другие разбивали витрины и хватали украшения. Я уверена, что это был заказ и работали профессионалы. Позже по камерам видеонаблюдения мы увидели, что мужчина, который вел отсчет, в какой-то момент закричал: «Заканчиваем!» В эту секунду один из его подельников занес руку над украшением, но, когда услышал эту команду, резко ее убрал, и они убежали. Это явно были какие-то боевики: в берцах, в специальной одежде. Они приехали к «Миллениуму» на дешевой машине, которая была набита соломой. Потом ее подожгли, когда убегали.

— Расследование было?

— Конечно. ФСБ этим делом занималось. Но ничего в итоге не нашли, потому что всё похищенное сразу ушло за границу. Мы потеряли товар на сумму около 16 миллионов рублей. Но я очень благодарна поставщикам, которые разрешили отдать деньги постепенно. Еще и подгрузили нас новыми украшениями, чтобы мы могли их продать и восстановиться. Когда у кого-то из них возникали трудности на рынке, мы тоже старались их поддерживать.

— Долго вы с ними рассчитывались?

— Да, рассчитывались долго, было очень тяжело. В итоге сумму мне сократили до 7 миллионов рублей. Но этот страшный опыт не откинул меня назад. Я работала круглосуточно, чтобы отдать долги. Огромное спасибо моему сыну Кириллу, в тот момент он стал мне настоящим партнером. Он взял на себя, кроме своих обязанностей, контроль над всеми вопросами в бизнесе. Поэтому он и вырос в сильного бизнесмена, который сейчас успешно ведет свое дело.

— Сложно занять устойчивое положение на рынке? Стагнации опасаетесь?

— Однозначно. Только развитие, только жизнь, только движение. Но я опасаюсь суеты, когда как на тренажере сидишь и крутишь педали непонятно куда. Я всегда стремилась работать честно, никогда не хотела урвать большой куш и сидеть дальше. Меня покупатели знали в лицо с первого дня. Я старалась быть с ними на расстоянии вытянутой руки. На протяжении нескольких лет я сама работала в своем салоне в праздники и выходные. Уходила из офиса в полшестого и до девяти вечера стояла за прилавком. Я хотела понять людей и узнать, чего хочет покупатель. Сейчас мне нравится наш семейный тандем: у Кирилла — молодость и энергия, у меня — опыт. И я знаю, где нужно притормозить, чтобы лучше посчитать. Мне, конечно, жаль, что сын отделился в отдельный бизнес, но я его уважаю и за советом к нему прихожу. Он чувствует молодую аудиторию, а я в чем-то бываю тяжеловесна, слишком педантична и конструктивна. Поэтому мы заняли устойчивые позиции.

— Санкции как-то повлияли на ваш бизнес?

— Мы работали с семью странами. У нас были бренды из Израиля, Индии, Италии, Испании, Гонконга, Турции. Ассортимент сейчас, конечно, есть, но он не так пополняется, как раньше. Из-за санкций, между прочим, этим странам лучше не стало. Их заставили. Они не добровольно это сделали и сейчас страдают. Гонконг весь рыдает, что Россия перестала к ним ездить. Туда съезжались все. Это вообще что-то колоссальное было. В Италии предприятия рухнули…

— А как вы заказываете товар?

— Мы отбираем изделия прямо на выставках, поскольку являемся членами клуба «Российской ювелирной торговли», я вхожу в правление, и у нас есть соответствующие приоритеты. Товар, который другие могут получить только через несколько месяцев, мы можем забрать прямо с выставки. Другие о нем только мечтают, а у нас он уже лежит на прилавке.

— На данный момент у вас в Омске работает более 20 салонов и один — в Калачинске. Дальнейшую экспансию планируете?

— У нас еще был салон в Таре, но выяснилось, что жители Тары любят ездить за покупками в Омск, поэтому от северной части региона мы решили отказаться и сосредоточится на усилении влияния здесь. Все планы по экспансии нам нарушила сначала пандемия, а потом СВО. Поэтому сейчас перед нами стоит главная задача — удержать то, что есть. Но мы, конечно, не останавливаемся на достигнутом и даже в это непростое время открыли три магазина.

— С конкурентами как взаимодействуете?

— Мы дружим. Я предлагала создать в Омске организацию по типу профсоюза для бизнесменов, которые занимаются ювелирными изделиями. Я вообще не понимаю, зачем омичам бороться друг с другом, если есть федеральная экспансия и нам надо держаться вместе, чтобы федеральные сети не заполонили рынок. Наше преимущество заключается в том, что мы лучше знаем наш регион и быстрее реагируем на его запросы. А у федералов подход ко всем регионам одинаковый, хотя Владивосток, Ростов и Омск — совершено разные города.

— Вы два года назад запускали собственный бренд. Сложно было это реализовать?

— Изначально мы планировали наладить производство в Гонконге, и в начале 2020 года я туда летала на переговоры. И спустя месяц началась пандемия. Мы решили сотрудничать с российскими заводами, хотя, может, они не так мобильны. На самом деле у нас уже проработан ассортимент гораздо шире, чем люди могут увидеть. Хотелось бы выйти на большие объемы, но пока предприятия, с которыми мы работаем, обеспечить нам такие объемы не могут. Наш бренд славит родину: изделия с гравировкой «Мы родом из Сибири» охотно покупают в подарок.

— У вас в собственности есть недвижимость — коммерческие помещения. Говорят, что арендный бизнес — один из самых легких. Согласны с этим утверждением?

— Легкого бизнеса не бывает — если всё легко дается, значит, бизнес недолговечный или нечестный. Быть арендодателем очень непросто — сколько всего нужно соблюсти. И стоянка обязательно должна быть перед зданием, и пожарная сигнализация, и охрана. Эти требования постоянно меняются. И потом, недвижимости должно быть много — чтобы, если один из объектов простаивает без арендаторов, деньги всё равно откуда-то шли. Мне и в ювелирном бизнесе хлопот хватает. Создание собственной коллекции ювелирных изделий чего только стоит. Развитие сети ломбардов. Иногда лучше развиваться не вширь, а вглубь.

— Это правда, что вы в детстве отличались упрямством?

— Я была волевая, а не упрямая. Характером я, кстати, пошла в папу и за это ему благодарна. Он если ставил перед собой цель, то всегда ее добивался.

— Вас воспитывали в строгости?

— Тогда всех воспитывали в строгости. Это было нормой. Сейчас я удивляюсь тому, как ведут себя современные дети в школе. В моем детстве, помню, если учитель зимой шел по тоненькой дорожке к школе, мы перед ним расступались, чтобы пропустить вперед. Вставали в сугробы и стояли по стойке «смирно», помню, как мне снег в валенки насыпался. Указкой могли дать по рукам, если что-то не так делаешь. Нынешние дети распустились. А учитель замечание не может сказать ребенку. Естественно, нормальные люди в такую школу не пойдут работать.

— Вы считаете, что советское воспитание помогло вам стать успешной в бизнесе?

— И помогло, и помешало. Мне мешает отсутствие свободы. Раньше многое приходилось делать украдкой, скрывая от родителей. Если я писала в школьную стенгазету что-то критикующее школьные порядки, маму вызывали к директору. А потом всё равно оказалось, что я права…

— Родители хотели, чтобы вы получили техническое образование в СИБАДИ, а вы наперекор им поступили в музучилище. Не пожалели?

— Я пошла в музучилище не потому, что сильно хотела там учиться. Просто понимала, что автодорожный институт — это не мое. И музыкальное образование для меня было предпочтительнее, чем техническое. Да и не было тогда в Омске такого образования, которое я бы хотела получить. Пожалуй, мне бы было интересно учиться на журналиста, но, может, это и хорошо, что я получила другую профессию, а то ушла бы сейчас в оппозицию. И я ни о чем не жалею. Нравилось работать в школе и садике. Мне было неинтересно просто бряцкать на пианино, мы с детьми целые спектакли ставили — я придумывала сценарии. И видела результат — дети начали совсем по-другому относиться к урокам музыки. Они познавали мир через музыку. Я учила их слушать звуки природы, слушать звуки своей души. Вообще дети — это прекрасный пластилин. Если пробудить в них интерес, то даже из невоспитанных детей можно вылепить что-то благородное.

— А педагогический опыт пригодился вам в управлении персоналом?

— Да, безусловно. Думаю, что это одна из моих миссий — учить. У нас в компании сейчас есть лига продаж, по сути, это университет, где мы постоянно обучаем сотрудников. Торговля — это же целое искусство! И многие ее навыки полезны и в жизни. Например, борьба с возражениями — можно ведь работать с возражениями мужа или ребенка. Можно в мужа кинуть яичницу: «На, ешь!», а можно выяснить его потребности и изящно перевести их на свой манер «сделать всё красиво». Умные женщины эти навыки используют и поэтому хорошо живут. Поэтому у нас и текучки нет — люди работают с удовольствием. Когда к нам приходят устраиваться на работу бывшие сотрудники других сетей, то они рассказывают, что по поводу каждого нашего действия конкуренты собирают планерки. Мы первые в городе ввели рабочую форму, первые в городе открыли интернет-магазин. А первыми быть трудно.

— Вашим подчиненным сложно с вами? Все-таки считается, что характер у вас непростой.

— Меня или принимают сразу, или принимают всё равно, но со временем. У меня запрос вполне конкретный: мне нужны прогрессивно мыслящие сотрудники, которые хотят расти и идти вперед. Они должны понимать, что продавец — это не временная работа. Очень обидно, что у нас эту профессию обесценивают. Продавец должен изучать культуру и модные тенденции, быть одновременно и психологом, и театральным актером. Это одна из сложнейших и интереснейших профессий — я считаю, что ее нужно поднимать на один уровень с профессиями учителя и врача.

— Вы довольно известный блогер — аудитория в два раза больше, чем, например, у популярного среди омской молодежи Виктора Скуратова. Для вас блогинг это инструмент извлечения прибыли или просто площадка для творческого самовыражения? Почему это вас так увлекает?

— Аудитория у меня вся чистая — не накрученная. Вот сегодняшняя сторис набрала 5 тысяч просмотров. И это еще мало. Блог — это как сцена. Он заставляет быть в тонусе, красиво говорить, работать над собой. Мне очень много людей пишет в личку, и я всем отвечаю. И, кстати, если мне предложат рекламу за хорошие деньги, я теперь отказываться не буду. Соцсети — это уже норма жизни. А те, кто говорит про блогеров, что они инфоцыгане, пусть сядут и попробуют создать такой инфопродукт, который создали Лерчек (популярный блогер Валерия Чекалина, ставшая первым блогером, на которую завели уголовное дело за неуплату налогов. — Прим. ред.) и Настя Пикси (интернет-блогер, которая, по ее собственным словам, заработала первый миллион в 18 лет. — Прим. ред.). Это зависть!

— А к Елене Блиновской как относитесь (автор курса «Марафон желаний», у которой были проблемы с законом из-за неуплаты налогов. — Прим. ред.)?

— Я не слишком интересовалась ее деятельностью, но если это кому-то помогло, а я реально знаю омского предпринимателя, которому помогли советы Блиновской, то почему бы и нет? Конечно, получился косяк — она не заплатила налоги. Но, если бы наше государство просило разумные налоги, думаю, Блиновская бы их отдавала.

— Вы живете в таунхаусе на берегу Иртыша. Как давно вы поселились в этом месте? Расскажите о том, как подбирали интерьер и что вы вкладываете в понятие «домашний уют»?

— Я люблю венецианский стиль, Италию, но без цыганщины и армянщины. Хотя уважаю и цыган, и армян. Люблю, когда в доме уютно, люблю красивые вещи — на это я денег не жалею. Духи не только должны классно пахнуть, но и флакон у них должен быть красивый. Шкатулки люблю изящные, эстетичную посуду. Люблю красиво сервировать стол, чтобы это была трапеза, а не просто ужин. Вот у нас теперь есть великолепная терраса, я не нарадуюсь. Когда возвращаюсь с работы, переезжаю этот многострадальный Ленинградский мост и словно попадаю в другое измерение. Немного даже отключаюсь. Мне нравится, что у меня есть всё, что мне нужно. Мне есть куда поставить беговую дорожку, есть небольшой бассейн и гараж на три машины. Могу зимой сесть в теплое авто и не морозить пятую точку.

— Расскажите о вашей семье. Вы прожили с мужем вместе много лет. Что является залогом успешного брака?

— Да кто его знает, что успех, а что не успех? Может, если бы я когда-то развелась, то счастливо прожила с разными мужьями, родила бы еще больше детей. Мне, конечно, всё нравится, но у долгого брака тоже есть минусы — начинаешь меньше следить за собой, к чему-то привыкать, нет былой страсти и сексуальная энергия трансформируется в рабочую. Но это жизнь. Раньше ведь ценность была у брака. Вышла замуж и живи, подстраивайся. А проблемы будут всегда — с одним мужем одни, с другим — другие. Над отношениями надо работать. Сейчас, конечно, молодежь проще к браку относится. И моих постигла такая участь, что печально. Вот, мол, закончилась любовь. Конечно, таких чувств, как в первый год, не будет. И это нормально — вечного праздника не бывает. И бабочки в животе могут превратиться в ворон, которые выклюют тебе одно место.

— А как вы на развод Кирилла отреагировали (в прошлом году сын предпринимательницы Кирилл Хариби объявил о разводе со своей супругой. — Прим. ред.)?

— Кирилл — взрослый человек, ему решать, как быть. С Кристиной у нас сохранились хорошие отношения — каждый день общаемся по телефону, проводим праздники вместе. Ну решили они разойтись — мы, родители-то, здесь при чем? И потом, кто знает — сегодня развелись, а завтра сойдутся, в жизни всякое бывает.

— Вы бы хотели, чтобы ваша внучка Ляся тоже стала бизнесвумен? Каким видите ее будущее?

— Я просто хочу, чтобы она была здоровой и чтобы никогда не увидела черного неба над головой. В наше непростое время я прежде всего желаю мира этому ребенку. Меня иногда накрывает чувство какого-то непонятного стыда, как будто бы это я виновата перед ней в том, что сейчас происходит. Мы-то хоть пожили. И дети не виноваты, что так получилось. Хочется, чтобы у них было всё хорошо и чтобы они не превратились в каких-то пассажиров. Хотя я уверена, что Ляся у нас такой не будет — она девочка одаренная.

— Какие качества хотели бы в ней воспитать?

— Я порой смотрю на девушек и замужних женщин, которые выставляют себя в одних трусах, и пугаюсь. Это сейчас стало нормой, а раньше юбку чуть короче в школу наденешь, и вызывают на ковер. Я хочу, чтобы Ляся выросла порядочным человеком. Чтобы она могла сама себя содержать и обслуживать и не была зависима от кого-либо. И чтобы ей было интересно работать, развиваться. Старт у нее будет прекрасный — подниматься, как мне, с земли, ей не придется. Если бы у меня была база, я могла бы стать еще круче той же Блиновской, Хакамады и Валентины Матвиенко.

— Расскажите о вашем домашнем питомце.

— Собаку породы ши-тцу на 30-летие совместной жизни нам с мужем подарил Кирилл. Мы ее не выбирали — нам было всё равно, выставочная она или не выставочная. Нам ее принесли, и мы ее в тот же миг полюбили. Собачка с нами спит, у нее такой уход, которого у меня нет, — врачи, грумеры, витамины. Мы же ответственность за нее несем.

— Назовите ваши самые любимые места на Земле. Где любите отдыхать?

— Да мне везде нравится. Я в Занзибаре кайфовала, и в Дагестане, на Алтае, и в Турции. Хотя муж сказал, что в Турцию больше не поедем — это, мол, концлагерь с усиленным питанием. Мне везде хорошо, и везде я найду, чем заняться.

— Для вас важен уровень достатка людей, с которыми вы общаетесь?

— У меня есть друзья, с которыми я общаюсь уже лет сорок. И мы всё вместе прошли. В течение жизни новые друзья, как правило, уже не появляются. Все мои друзья живут хорошо, потому что они труженики.

— Недавно вы сделали пластическую операцию и охотно рассказывали своим подписчикам о каждом этапе процесса. Довольны результатом? Как вообще относитесь к процедурам красоты и что бы еще хотели попробовать?

— Да, я сделала фейслифтинг (подтяжку лица. — Прим. ред.). Результат мы увидим через некоторое время, а пока с момента операции пришло слишком мало времени, чтобы подводить итоги. Пластическая хирургия — это такое же достижение современности, как соцсети, и скоро она станет нормой жизни. Я жалею только о том, что не сделала этого раньше. Я чувствую себя очень молодой внутри, и мне хотелось внешне этому ощущению соответствовать. Посмотрим, может, возьму и что-то сделаю, почему бы и нет.

— Чем любите заниматься в свободное время?

— Работа — это мой образ жизни, и она отлично встраивается в отдых. Например, в июле я еду в Карелию, и это будет не просто путешествие, а большой тренинг в кругу коллег и друзей. Я получила удовольствие от поездки в Индию — там нас встречала жена нашего партнера по бизнесу и местные журналисты. Надарили подарков, я даже не поняла, сколько эти сари стоили, приняла их из вежливости. Они наняли экскурсовода, мы объездили всю Индию, потом улетели на Гоа. Отлично провели время. В Омске тоже отлично можно провести время. Некоторые говорят, что в Омске некуда пойти, — ерунда это всё! Я иногда разрываюсь, не знаю, какое мероприятие выбрать!

— Некоторых женщин после 50 лет тянет «к земле», им нравится выращивать урожай, цветы у себя на даче. А вы могли бы представить себя на их месте? Деловая женщина может выйти на грядку и получить от этого удовольствие?

— Между делом полить огурцы, сорвать какую-нибудь морковку — это нормально, если в удовольствие. Но мне этого в детстве хватило. Это пока не совсем мое, хотя за цветами в доме ухаживать я люблю. Может быть, когда у сына появится загородный дом, я буду туда приезжать и что-то делать. Но, на мой взгляд, участком должен заниматься квалифицированный агроном. А копаться в огороде мне пока не в кайф, да и время я предпочитаю потратить на что-то другое.

— Что вы вкладываете в понятие «женская сексуальность?»

— Ну это изнутри идет. Когда ты нравишься и себе, и другим. И это можно настроить — отработать жесты, мимику, голос. А вообще эти бредовые термины типа сексуальности, кто их придумал? Раньше это просто называлось природным обаянием. Сейчас сексуальность путают с распущенностью — как можно короче юбку надевают, как можно глубже декольте. Таких жалко. Сексуальной можно быть и в закрытой одежде. Раньше мужик увидел ножку и с ума сошел. А сейчас всё на виду, а потом удивляются что их насилуют. Слишком напоказ всё, нет интриги. Женщины сейчас лишили мужчин радости завоевания. Это деградация.

— Назовите ваши любимые книги.

— Люблю творчество Людмилы Улицкой, Дины Рубиной, Бориса Акунина. Чехова обожаю. Очень люблю читать биографии известных женщин — Коко Шанель, Мэрилин Монро, Бриджит Бордо. Напишет Алла Пугачева автобиографическую книгу — с удовольствием прочитаю.

— Если бы мы сейчас сели в машину времени, то в какую эпоху вы бы отправились?

— Я бы великолепно себя чувствовала во времена Великого Гэтсби. Мне нужно время великих свершений!

— А в будущем не хотите побывать?

— Я боюсь, как бы оно меня не разочаровало. Заглянуть интересно, конечно, но я такой человек, что хотела бы на что-то влиять, слишком велик соблазн. А с будущим это опасно — что-то изменишь, и случится эффект бабочки, сломаешь судьбу во вселенском масштабе.