Затерянный город: как корреспондент НГС могилу XII века раскапывал

Корреспондент НГС поучаствовал в раскопках огромного могильника в Большереченском районе Омской области.

Копаться и искать, найти и не сломать

Сижу в могиле. Садовым совком по сантиметру снимаю пласт за пластом с вертикальной стенки. Работа медитативная, спешить некуда. Но шорох металла по суглинку вдруг прерывается звонким стуком. Хлопаю по подозрительному месту совком — не кость и не металл… Камень?

— Дим! Что-то тут непонятное.

— Ну-ка, дай глянуть… Та-ак, есть датировка!

В этом кургане XIV-XV веков две могилы — взрослая и детская. Погребение сложное. Во-первых, постарались древние грабители. Во-вторых, непонятно, из-за чего ребёнка подхоронили ко взрослому через небольшое время. Ещё и пол этого взрослого достоверно определить пока не удаётся... По некоторым показателям — женщина, но точный ответ дадут уже антропологи в Омске.

Вопросов больше, чем находок

Эта группа из трёх могильников, расположенных в Большереченском районе, включает в себя сотню курганов. Скопление погребений интересно хотя бы количеством.

— Главное — понять, кто оставил такой крупный могильник, — рассказывает Михаил Корусенко, старший научный сотрудник Омского филиала института археологии СО РАН и начальник нынешней экспедиции. — Для таёжных культур обычное количество — десять-двадцать насыпей. А тут восемьдесят объектов, причём разных размеров и формы. Ответы на наши вопросы должны дать погребения. Можно сказать, за этот сезон мы сделали лишь первый шаг.

Очевидно, что захоронения были сделаны в разное время. Но почему они так компактно расположены? Не иначе, что-то в этом месте притягивало древних. На первый взгляд, всё то же, что можно увидеть за сотню километров в любую сторону — березовые колки да поля. Вопрос остаётся открытым. А первые два кургана, которые археологи отработали за этот сезон, не очень-то порадовали — находок, прямо скажем, немного.

Если с ограбленной могилой всё сложилось прозаично — просто разворовали, то история другой, в соседнем кургане, интереснее. Её тоже разбомбили в древности, но с другими целями: кости ещё держались на остатках связок, когда их откопали, порубили и свалили обратно. Такой обычай практиковался, когда род приходил на новую для себя территорию: старые могилы уничтожались для того, чтобы чужие покойники не мешали жить. Сакральная зачистка пространства, так сказать.

Но не торопитесь закрывать этот материал — мол, слишком много неизвестных в уравнении. Жемчужина экспедиции этого сезона нашлась вовсе не в кургане.

Ах, как хочется ворваться в городок

Работать археологам приходилось на два фронта: пока одна группа копала, другая занималась оставшейся сотней могильников — их описывали, измеряли и фиксировали координаты. Я принял участие и в этой работе. Что сказать — однообразно и муторно. Один — с рейкой в центр кургана, забивает в навигатор координаты. Другой фотографирует, третий измеряет дальномером...

Прекрасно понимаю, что чувствуют археологи, когда счёт перевалил за пятьдесят: духота, до костей обожрали комары и впереди ещё столько же. Тем ярче впечатления от находки. Так и представляю восторг пятидесятилетних мужиков, бегающих по полянке и орущих друг другу: «Ребята, это же ров! А это — жилищная западина! Это же городище, ребята!»

Фотографировать остатки городища бесполезно: углубления от жилья и рвов, высота вала в основном не превышают десятка сантиметров — и это ещё спрятано под травой. Иными словами, собирал бы здесь грибы двадцать лет и ни о какой древности бы и не задумывался. А они вот разглядели. Но описать это городище сейчас не под силу даже учёным — пока слишком мало о нём информации.

— Мы пока даже не били там шурфы, поэтому могу поделиться лишь нашей гипотезой, — рассказывает Михаил Корусенко. — Это похоже на городище-убежище, в котором часть населения спасалась от набегов соседей. Постоянно жить там просто неудобно — до воды далеко, пастбищ нет... Похожие встречаются в бассейне реки Тары. Как правило, они тоже располагаются в труднодоступных участках. Городище могло выглядеть так: ров, небольшое пустое пространство, за ним вал с частоколом. Два входа с разных сторон — один узкий, другой широкий, частично перекрытый рвом. Оборонительных башен или других сооружений мы пока не увидели. Хотя, возможно, одна башня всё-таки была.

Перед этим городищем не ставилась задача задержать крупные силы противника. А вот выдержать набег небольшой бандитской ватаги оно позволяло легко. Ведь в те времена тридцать вооружённых мужчин вполне могли зваться армией. Конечно, с такой-то мощью ни о каких длительных осадах речи не шло: если с ходу взять городище не удавалось, нападающие уходили, не солоно хлебавши.

Класс: наукообразные

Спросите, почему я так приблизительно обозначил район раскопок? Увы, сегодня это насущная необходимость.

С неделю назад в обеденное время из леса к лагерю выехал серый «Патриот». Остановившись секунд на пятнадцать и понаблюдав за обедающими учёными, незнакомцы рванули машину к раскопанному могильнику. Все в лагере обалдели: вот так, внаглую, среди бела дня? Хватают карабин, прыгают в машину... На подъезде к раскопу у кого-то начинает звонить мобильник — мелодией из «Бригады». Не удержались и дружно захохотали, остановившись у кургана в удалом кураже.

Нет, эти были охотниками, не ожидавшими напороться в глухом лесу на лагерь из трёх десятков палаток. Но о таком же сером УАЗе с челябинскими номерами по области у учёных ходит недобрая слава. И ирония иронией, но связываться с разъярёнными археологами я бы никому не посоветовал. Чёрные копатели давно сидят у них костью в горле.

В ритуальных целях курганы шерстили с самой древности. А в XVIII-XIX веках на захоронения вышли артели бугровщиков.

— Они никогда не заморачивались над тем, чтобы хотя бы скидывать кости обратно в могилу, не говоря уже о том, чтобы закапывать их, — рассказывает Юрий Герасимов, научный сотрудник института археологии и этнографии СО РАН. — Это был бизнес, промысел: собирались артелями, на лето уходили, а к зиме возвращались домой с кушем. Дело считалось криминальным, хотя полиция за ними не гонялась — не до того было.

Сегодняшние бугровщики-профессионалы тоже делают на этом бизнес. Они, как и археологи, проводят массу времени в архивах и полевых поисках и к сезону готовятся основательно. На этом, правда, сходство заканчивается — цели и средства у чёрных копателей совсем другие. В отличие от учёных, они успевают разбирать за лето десятки погребений. В интернете чёрные копатели давно сформировали сеть чёрного же рынка. У них и свои поставщики, и перекупщики, и покупатели, и даже юристы. На всякий случай. А уголовная статья пугает далеко не всех.

— Как Салтыков-Щедрин писал? Правильно, «строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения», — резюмирует Михаил Корусенко.

Но археологи руки не опускают.

P.S. Не покладая лопат

— Материк видишь? Так же и выбирай понемногу. Вот тут или ребро, или плечевая кость будет, осторожнее. А здесь вешками отмечено — нож вроде бы. Но на самом деле, чёрт его знает — один раз так гарпун нашли, — инструктирует меня Дмитрий Павлов, научный сотрудник института археологии и этнографии СО РАН.

Странная штука: и возвращаться в Омск уже пора, а всё равно с утра пошёл вместе со всеми на раскоп. Нет, не в стадном инстинкте дело. Археология — это наркотик. Это просто очень захватывает.

Археологи пытаются идентифицировать древнее металлическое изделие.

И вот мы, пятнадцать человек (или тридцать — в пик сезона), как кроты роем землю. Нет, не яростно — основательно и вдумчиво, не пропуская ни одной мелочи. Для нас она важнее, чем для тех же чёрных археологов. Потому что эта мелочь хоть на шаг, но приблизит ответ на вопросы — когда, как и кто тут жил. Как, например, та самая бусина — датирующий материал.