«Душа ребёнка чувствует фальшь»: Александр Пушница о юных талантах, лучших боях и дружбе

27 января 2023 года на 74-м году жизни не стало Александра Пушницы. Это интервью у девятикратного чемпиона СССР, двукратного чемпиона Европы, трёхкратного победителя первенств мира и самого титулованного советского самбиста NGS55.RU брал в 2019 году, перед юбилеем спортсмена. Сегодня мы предлагаем вам прочитать его рассказ о том, какие из своих боёв он считал самыми запоминающимися, как тренировал юных спортсменов и почему говорил о том, что не стал бы отдавать своих дочерей в самбо.

Я родился в Новосибирской области, но моя деревня (деревня Кореново. — Прим. ред.) расположена ближе к Омску, чем к Новосибирску: от Омска 250 километров, а от Новосибирска — 600. Когда служил в городе Фрунзе — сейчас это Бишкек, — то стал заниматься там самбо, и уже тогда был наслышан о сильной школе в Омске. Например, в 1972 году на первом чемпионате Европы в Риге представитель Омска Саша Хош стал чемпионом, а на следующий год в Тегеране на первом чемпионате мира были два омича — Николай Данилов и Володя Кливоденко, они тоже стали чемпионами. В армии выполнил звание мастера спорта и хотел дальше продолжать. В Омске я окончательно убедился в силе местной школы. Для сравнения: на всю Киргизию во всех весовых категориях в самбо тогда был только один мастер спорта, а в Омске только в моей весовой категории на чемпионате области их было шесть или семь!

Почему у меня быстро пошли результаты? Мне часто приходилось выступать с новыми чемпионами мира, мне было интересно попробовать себя с ними, часто боролись — на тренировках, на соревнованиях. Специально уходил на категорию выше, чтобы посмотреть, чего я стою, ведь всё познаётся в сравнении. Когда мне удавалось выиграть или на ничью отбороться, я понимал, что это дорогого стоит, и если я на равных с чемпионами мира борюсь, значит, я готов.

В 1974 году я впервые стал чемпионом Советского Союза, потом в этом же году в Улан-Баторе — чемпионом мира. Много после этого было боёв, встреч, схваток, но самыми запоминающимися, конечно же, стали первые большие победы. На моём первом чемпионате СССР в Каунасе меня вообще никто не знал. Кто такой Пушница? Даже фамилии такой не слышали, неизвестность! Да, я был мастером спорта, но их столько было в то время, всех и не упомнишь. И вот приехал неизвестный мальчишка какой-то из Омска и стал чемпионом. Я даже сам не верил. Но в этом же году я поехал на чемпионат мира в Улан-Батор и снова стал чемпионом! До меня дошло только через два-три месяца — журналисты поздравляют на телевидении, на радио, в Улан-Баторе монголы узнавали в лицо, здоровались, говорили: «О, Пушница, поздравляем!». Я подумал — ничего себе, где-то в другой стране меня знают! Конечно, было приятно.

После этого я себе внушил, что проигрывать неудобно. На каких основаниях чемпион мира будет проигрывать? Не имею права. И я семь лет подряд не проигрывал. Меня часто спрашивали ещё в то время: «Александр Михайлович, что нужно сделать, чтобы по вашему пути чемпиона мира пойти?» Я сначала задумался, а когда проанализировал свой путь в спорте, понял, что он был очень сложным и тяжёлым. Не потому, что я какой-то великий или много чего добился, у меня просто психология была такая — я хорошо готовился, переносил самые большие нагрузки, абсолютно не испытывал дискомфорта и всегда получал от тренировок и соревнований большое удовлетворение и удовольствие. Всё это было легко для меня, я легко восстанавливался — целый день бегал и тренировался, а потом на следующий день делал точно так же. У меня такой девиз и в спорте, и в жизни: «Для достижения целей мелочей быть не может».

Финальная встреча отличается от любой другой. Когда ты вышел в финал, то понимаешь, что цена победы и поражения очень велика. Если ты победил — ты чемпион. А второе место... Хоть и говорят, что серебро — это хорошо, но спортсмен даже больше получает удовлетворения от того, что выиграет в борьбе за третье место и получит бронзу. Все спортсмены понимают, что между вторым местом и чемпионством большая пропасть. Финал — это особая встреча, где нужно сделать лишь один шаг, преодолеть себя, и это не очень просто. Не каждый это преодолевает, это надо уметь — как тренеру, так и спортсмену. Это большое искусство.

Я больше семи лет ни одной встречи не проигрывал. Даже не то чтобы большая усталость накопилась, а ожидание. Помню, на каком-то соревновании начал проигрывать в один-два балла, и тут же все сбежались посмотреть — ого, Пушница сейчас проиграет! Ждали. И я ждал. Это как в хоккее — 20 матчей подряд выиграли, потом проиграли, и сразу всё психологически нормально стало, расслабились. Так же и я понимал, что не может такого быть — всегда выигрывать. Я понимал, что когда-нибудь обязательно проиграю, и вот наконец случилось это. Сначала было страшное разочарование, а потом как-то легко стало. Я не проигрывал семь лет, а сколько это ещё будет продолжаться — 8, 10, 15 лет? Не то чтобы я начал с нуля, но груз ответственности спал с души, и я как обычный спортсмен-самбист стал дальше бороться.

Вскоре я поставил себе новую цель — стать заслуженным мастером спорта СССР, в 1980 году мне это удалось. Но жизнь в спорте на этом не остановилась. Меня уговорили уйти из спорта в 39 лет. Чемпионат Советского Союза тогда впервые принял Омск, а я очень хотел выступить именно в родном городе. Но мне бороться не дали — к слову сказать, мне тогда не давали бороться уже лет 10, потому что был введён возрастной ценз в то время, и считалось, что 27 лет — это уже ветераны. Так что мне приходилось бороться не только на ковре с соперниками по самбо, но и с чиновниками.

Очень легко без всяких проблем перешёл на тренерскую работу — сначала в сборной Советского Союза, потом в сборной России. В качестве тренера в первый год поехал в США на чемпионат мира и встретил там очень интересного человека — это был Вилли Токарев. Пригласил к себе в ресторан «Одесса», там он выступал. Мы на него надели курточку самбо, красным поясом завязали, и он там всю ночь говорил «Для самбистов играю!» и пел. Очень было приятно. Потом через год приехал в Омск в СКК имени Блинова, там тоже встретились. Вообще таких много встреч, потому что из самбистов много вышло знаменитых людей — тот же Дмитрий Нагиев, мастер спорта. Может быть, сюда приедет Александр Иншаков — каскадёр, тоже мастер спорта, мы с ним давно дружим, в очень хороших отношениях. Что говорить, если даже наш президент Владимир Путин раньше занимался самбо.

Самбо — это вообще такая дружная семья. Несмотря на то, что у нас конкуренция огромная, мы соперники на ковре, а по жизни лучшие друзья. Например, я девять раз выигрывал Союз, никому не давал становиться первым, но мы всё равно со всеми лучшие друзья, и до сих пор общаемся! Кроме того, это единственный вид спорта, где всё общение идёт на русском языке, потому что он наш всё-таки; скоро 81 год исполнится, день рождения самбо — 16 ноября. Именно поэтому наши самбисты всегда были законодателями мод — из девяти существующих категорий четыре-пять золотых медалей берём. Осталось только стать олимпийским видом спорта. В прошлом году его включили во временную программу, но практика показывает, что после этого обязательно берут официально. Правда, в каком виде включат, пока не понятно.

В 1994 году открылся клуб в Омске, где я стал директором и по сей день работаю. Ребятишки приходят, тренируются, записываются, оттока нет абсолютно — только по исключительным моментам, когда переезд в другой район или город. Я вижу, что они занимаются в удовольствие, глаза горят. Казалось бы, какие приёмы можно выучить за две-три тренировки? Но психология меняется по сравнению с тем, когда они пришли сюда в первый раз. Мы не только приёмы показываем — мы воспитываем личность человека, чтобы мальчишка рос и мог защитить себя, близких, девочек, кого угодно. Понятное дело, не все могут стать чемпионами, но наша задача — привить любовь к спорту у мальчишек и девчонок, чтобы оторвать их от улицы, от пагубных привычек. Физкультурой заниматься и спортом — ради бога. Всегда ребятишкам говорю: чем больше человек развит разносторонне, тем большего он сможет добиться в жизни, и ему намного легче. Связи налаживаются, постоянно ездишь на соревнования, в другие города, страны... А в школе ты учишься, учишься — 8-11 классов, — никуда не выезжаешь, там сложнее. Поэтому хотелось бы привлечь внимание родителей и сказать им, чтобы обязательно отдавали детей в спортивные секции. Необязательно только в борьбу, надо выбрать, что человеку нравится. Пусть занимается плаванием, бегом, на коньках, на лыжах катается, в хоккей, в футбол играет. Пусть пробует, а там выберет, какой вид спорта ему больше нравится, где у него идёт.

Когда был Советский Союз, мы ставили галочки, нормативы, определяли, перспективный ребёнок или неперспективный. Я сразу сказал тренерам: не надо никого выгонять, не надо никого удалять. Неперспективный? Пусть занимается для здоровья, родители привели ведь его сюда, и он сам пришёл не просто так. Значит, родители хотят, чтобы он не бегал на улице, а был здесь. Много таких ребят, которые не могут достичь больших высот в спорте — так пусть просто занимаются! Другое дело, что есть один щепетильный момент... Я не могу тренеру сказать: «Ты на этих внимания не обращай, они неперспективные, а вот с этими работай», но ему всегда хочется работать с теми ребятишками, которые проявляют интерес, у которых появляются результаты. Я могу это понять, это нормальное явление. Но я говорю тренерам, чтобы они нашли безболезненную грань. А то и дети могут обидеться, и родители спросят: «Зачем мы сюда ребёнка приводили?» Ребятишки всё сразу понимают.

Взять то же судейство, например. Я всегда за то, чтобы судили объективно, не надо кого-то тащить, а кого-то прихватывать. Дети борются, они все одинаковые, особенно в первый год занятий. Что заработал спортсмен, то пусть и получает, тогда обид никаких не будет. И тренер, и мама, и папа скажут: «Мы ещё не готовы, давай будем тренироваться дальше, не расстраивайся». А когда ты сильнее его, выигрываешь, а тебя прихватили, и из-за этого подняли руку твоему сопернику — так нельзя. Но у нас часто так и делается. Я всегда борюсь с этим, потому что душа мальчишки всегда всё чутко улавливает и чувствует фальшь, несправедливость. Проиграет честно — даже если заплачет, то только оттого, что хотел выиграть, а не оттого, что его засудили.

У меня четыре дочери. Две старшие, третья учится в московском университете физкультуры, младшей дочке девять лет, в третьем классе учится. Одна, можно сказать, пошла по моим стопам — у неё три дочери, у меня четыре... Если говорить о том, следуют ли они за мной в плане спорта, то сильно нет. Разве что Маша, третья дочь, профессионально занимается аэробикой — на Кубке мира, на чемпионате Европы выступала. Но чтобы они по моим стопам в самбо пошли, я не хотел, потому что не желал им такого сложного пути. По этому поводу даже один интересный момент был... Когда у нас в Омске начала двигаться мода на занятия женским самбо, первым тренером был Сергей Манаков, а его ученица Нина Машкова два раза чемпионкой мира стала. Однажды он пригласил меня на интервью — сказал, что женское самбо сейчас только начинает развиваться, и будет телевидение освещать этот вопрос. Всё нормально шло, но когда в конце мне задали вопрос: «У вас две дочери, не хотели бы их отдать в самбо?», я очень быстро отреагировал и решительно, категорично ответил: «Нет, нет, я своих не отдам в самбо!» Конечно, тогда все обиделись — меня ведь пригласили, чтобы помочь развитию женского самбо, а я в такой категоричной форме быстро ответил. Потом начал поправляться, сказал, что если кому-то нравится, то пусть занимается. Если я против, это ведь не значит, что не надо заниматься! Но было уже поздно. После этого долго группу не могли собрать, так что не совсем хорошо получилось. Не та пропаганда, которую хотели бы от меня услышать.