Давали воду в одноразовом стаканчике: как в Омской области появился первый ВИЧ-пациент

Уже мало кто помнит, как ВИЧ появился в Омской области. Кажется, что он был всегда. Но медики СПИД-центра помнят того самого первого пациента. Именно врачи искали тех, кто общался с молодым парнем по имени Аслан, который заразился смертельным вирусом. Мы вспоминаем первого пациента, первого заболевшего ребенка и рассказываем, как сегодня родители «строят бизнес» на ВИЧ-детях.

В 1987 году советские власти впервые столкнулись с ВИЧ. Первым пациентом стал переводчик, который много времени провел в Африке. Дальше инфекция медленно, но верно начала распространяться по территории Советского Союза. Первой масштабной трагедией стало массовое заражение в Элисте — этому посвящен мини-сериал «Нулевой пациент». Потом в стране появляется служба профилактики ВИЧ, и людей начинают тестировать на эту малоизученную инфекцию. В регионах открываются так называемые центры по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями. Уже в 90-х центры приобретают новый статус госучреждений. Сейчас их кратко называют СПИД-центрами.

Такое госучреждение в Омске было зарегистрировано в апреле 1989 года. В эпидемиологический отдел начали набирать сотрудников, и руководство пригласило Нину Магар (сегодня она заведующая противоэпидемическим отделением). 3 июня 1996 года она пришла на новое место работы. Еще не успела освоиться, как через несколько дней пришло письмо с Украины — их житель, молодой парень по имени Аслан, сейчас в Омске, один сезон работает речником. И у него ВИЧ. Так Аслан стал первым ВИЧ-пациентом в омском регионе.

— Мы его вызвали к себе в СПИД-центр. Точнее, привезли его на своей машине, потому что не знали, как поступать — можно ли ему ехать в общественном транспорте, дать ли ему перчатки. Когда он попросил попить, мы дали ему воду в одноразовом стаканчике, чтобы потом выбросить. Но вообще мы были спокойны. Ведь до этого я сталкивалась с заболеваниями и работала в очагах сибирской язвы, бешенства, дифтерии, менингококковой инфекции, — рассказывает Нина Магар.

Уже в СПИД-центре Аслану сказали, что он ВИЧ-инфицирован. По воспоминаниям врача, он отреагировал спокойно. Дело в том, что на Украине вирус был популярен и никто уже не пугался.

А еще Аслан оказался наркоманом. Заразился он на Украине от своих же товарищей по шприцу. Употребляли ханку, она готовилась в домашних условиях. Главное было то, что в эту компанию чужаков не пускали, и поэтому ВИЧ дальше нее не вышел. Все эти ребята были на Украине. А вот омским медикам пришлось искать тех, кто мог заразиться уже здесь, в Омске. Друзей у Аслана не было, но было достаточно коллег на работе. Команду нужно было опросить, но так, чтобы сохранить диагноз в тайне. Для этого была придумана легенда, которая действует и по сей день — проверка на гепатит С.

— Никто не сопротивлялся, никто не выражал протеста, все сдали кровь спокойненько. Мы в основном спрашивали контактных по команде, не было ли у них половых контактов с Асланом. Спрашивали женщин и мужчин тоже, ведь гомосексуальные контакты никто не отменял. Выясняли, может, кто-то принимал с ним наркотики. Но оказалось, что из команды никто не знал, что он наркоман.

Помимо коллег, Аслан назвал одну девушку, с кем занимался сексом. Врачи нашли и эту девушку, но ВИЧ у нее не было.

Сегодня эпидемиолог признается, что тогда пришлось сделать много лишних действий. К примеру, медики объездили все омские поликлиники и больницы, куда приходил Аслан и где он сдавал кровь или проходил другие процедуры перед началом работы. Обследовали всех пациентов, которые были до и после него в кабинетах врачей. К счастью, ВИЧ дальше Аслана не ушел. Терапии тогда еще не было, и медикам пришлось только напутствовать парня, чтобы он обязательно предупреждал о своем диагнозе партнерш и занимался только защищенным сексом. В итоге в Омске он доработал сезон и уехал домой. Дальше он встал на учет на Украине, и омским медикам о нем ничего не известно — это уже была работа коллег другого государства.

С каждым годом количество заболевших увеличивалось, хоть и на несколько человек. Эти единичные случаи выявлялись в больницах и поликлиниках. По словам Нины Магар, с каждого пациента буквально сдували пылинки. В распространении ВИЧ были виноваты наркотики, и в этом плане нам в какой–то степени повезло — Омская область была бедным регионом, и наркомафия ее игнорировала. Местные наркоманы употребляли ханку, собираясь небольшими закрытыми группами.

— Я до сих пор помню эти первые группы, которые жили возле Советского исполкома. Там и продавали по утрам наркотики. Мы сами ходили по очагам с участковым милиционером. Еще ходили по контактным — а у многих были благополучные и даже состоятельные родители. И милиционеры нас оберегали, потому что агрессивными были не сами контактные, а их родители. Они были твердо уверены, что их дети идеальные. И когда выявлялась ВИЧ-инфекция у таких возрастных детей, то мы выслушивали очень много тяжелых речей и даже угроз.

Нина Ивановна помнит и первого малолетнего пациента. Это были нулевые, на учете появилась трехлетняя девочка. Ее мама была беременна вторым ребенком. Она хотела сделать аборт и пришла в поликлинику. Там обнаружилось, что у женщины ВИЧ. Оказалось, что глава семьи — наркоман, который заразил жену и дочь. К счастью, симптомов у их дочери не было. Как говорит врач, дети, которые заражаются внутриутробно, легче переносят инфекцию. Той девочке уже 20 лет. Пациентка стоит на учете, и, по словам медиков, у нее всё хорошо и она даже сама может стать матерью.

В те же нулевые вспыхнула инфекция на станциях Калачинск и Называевск. Наркокурьеры выбрали два этих города, расположенных на Западно-Сибирской железной дороге. Они сбрасывали наркотики на платформу, покупатель забирал и как-то успевал платить. В Омске популярным для наркоманов оставался Советский округ.

— Они надевали одежду с длинным рукавом, чтобы вен не было видно. А еще капюшончик, из-под которого выглядывали сверкающие глазки, — вспоминает Нина Магар.

Омская область продержалась на ханке 10 лет. В 2003 году по России началась вторая волна роста ВИЧ, а в Омской области — первая. Дело в том, что в регион завезли героин.

— Так интересно работать, как в СПИД-центре, не было нигде. Мы похожи на следователей медицины. Наша главная задача — найти источник заражения, чтобы его «поймать», предупредить, научить. Тут мы смотрим на общее образование человека, на его поведенческие особенности. Ведь нужно со всеми говорить по-особенному. Мы здесь прошли серьезную школу.

Итак, наркомафия зашла в регион. Количество ВИЧ-инфицированных выросло со 153 случаев за год до 650. А потом цифры начали расти до двух тысяч в год. В 2006–2007 годах стало еще хуже, так как появились синтетические наркотики. И если люди с зависимостью от героина или ханки стоят на учете, то солевые туда не попадают. Потому что ломки нет. Зато есть сильное половое влечение. Нина Магар рассказывает, что солевые наркоманы предпочитали вызывать одну проститутку на несколько человек. Так распространялся ВИЧ.

Были и остались любители бродяжничать. Например, в 2023 году на учете появилась ВИЧ-инфицированная 14-летняя девочка. У нее был партнер, который ее и заразил. Половую жизнь она ведет с 13 лет.

Вместе с распространением вируса появились ВИЧ-диссиденты, которые не верят в опасность и отказываются принимать терапию. Такие люди сгорают быстро, особенно если к ВИЧ присоединяется туберкулез. Тогда исход заболевания непредсказуем.

— Тут самое главное — регулярность. Когда люди не бросают терапию, то их вирусная нагрузка даже не определяется в крови, и такой человек не заразен для других. Ни для половых партнеров, ни для наркоманов.

Особая опасность в том, что некоторые женщины перестают принимать препараты во время беременности или отказываются лечить новорожденного ребенка. В таких случаях СПИД-центр подает в суд. В роддоме проводится выездное заседание. На нем присутствует начмед и эпидемиолог. Суд встает на сторону врачей, и малыша кладут в специализированное детское отделение. Там его месяц кормят жидкими препаратами.

А вот для некоторых рождение таких детей становится практически бизнесом. Дело в том, что дети, рожденные с ВИЧ-инфекцией, считаются инвалидами детства. И женщины рожают второго, третьего ребенка, чтобы получать пенсию, которая сегодня больше 20 тысяч. Это бывает единственный доход у семьи. Терапией, напомним, государство обеспечивает бесплатно.

Сейчас, как и всегда, среди зараженных больше безработных людей. Хотя в этой статистике подводят вахтовики, которые привозят заболевание в Омск. До сих пор строго соблюдается анонимность. Сдать кровь на ВИЧ можно также анонимно, при предъявлении паспорта. А вот результат можно сообщить исключительно в кабинете врача. Нельзя говорить по телефону или отправлять результат по электронной почте. Пациентов нужно защищать.

— У нас общество еще не готово к нормальному восприятию. Хотя это в корне неправильно, туберкулез более заразный. А ВИЧ-инфицированные в быту совершенно безопасны. Но для широкого населения, в лекциях или выступлениях я бы говорила: «Это смертельное заболевание, вы умрете, если заразитесь». А ВИЧ-инфицированным наедине в кабинете надо говорить: «Вы будете лечиться, вы будете рожать, у вас всё будет нормально».

Ранее мы рассказывали историю омича, который 12 лет был наркоманом. Он вылечился и теперь работает консультантом реабилитационного центра, растит дочерей и занимается спортом.