У толстых людей не спрашивают: «Почему ты жирный?» Так что вы пристаете к худым?

Бодишейминг — для меня слово новое, но наконец есть термин, который вбирает в себя суть оскорблений людей, чье тело выглядит как-то не так. Я бы использовала другое слово, но цензура не пропустит, и мама не одобрит. Зато теперь я понимаю, что с детских лет меня преследовал бодишейминг. И нет, не от одноклассников или других подростков, а от всяких взрослых тетенек, которые подходили ко мне, пытались помять щечки, которых не было, и тоскливо протягивали: «А почему ты такая худенькая? Кожа да кости». Сейчас бы я нашлась, что ответить. И меня всегда обескураживал вопрос: «А тебя вообще кормят?» Э-э-э, ну да, иначе бы я умерла от истощения, но, как видите, стою тут, развеваюсь на ветру.

Пухленькой я была два периода в своей жизни — года в три, когда все дети такие кругленькие и уютные, и в 16–18 лет, когда гормоны резко вспомнили, что пора взрослеть. Это были очень короткие периоды. Всё остальное время я была худой. После совершеннолетия у меня установился вес в 42–44 килограмма, который не меняется на протяжении последних 16 лет. Да, я нормально питаюсь. Нет, я не болею. Да, меня страшно бесило отвечать на эти вопросы. И если в мои нынешние 35 лет я уже просто отвечаю, мол, у меня идеальный вес, отстаньте, то в подростковом возрасте всё было иначе.

Когда ты подросток, ты вообще не понимаешь, как жить. С одной стороны, я читала на уроках алгебры Драйзера, с другой — пила пиво в подъезде. С одной стороны, я мечтала стать журналистом, с другой — писала по ночам стихи, грезя карьерой второго Бродского, не меньше. Подростковый период — это самое кризисное время в нашей жизни. И это не только вопрос психологии, но и биологии и нейробиологии. В это время человек настолько хрупкий, что даже самые неочевидные факторы могут менять его жизнь в самые разные стороны. Я не люблю то время, помню свое смятение. Гормоны, место в социуме, страх будущего, первые влюбленности, сепарация от родителей, оценка себя и так далее. И естественно, подросток начинает оценивать себя с точки зрения «а всё ли со мной нормально, а как я выгляжу?» А когда ты девочка, вопрос еще серьезнее: а понравлюсь ли я мальчикам или я страшная, как смертный грех? И тут масла в огонь начало подливать осознание, что все взрослые грустно качают головой с присказкой: «Какая худая, видимо, тебя не кормят». Видимо, со мной что-то не так.

Как бы ни было печально, но вот эти терзания родственников и прочих теток всё-таки оставили свой след. В медиа еще не было тотальной моды на отчаянную худобу (и хорошо), поэтому я во взрослую жизнь вступила с уверенностью, что быть такой нельзя. А что делает девушка, которая в таком уверена? Начинает активно есть, причем по глупости самое калорийное, что может найти. Я не снизошла до фастфуда, но питалась очень калорийной пищей. А потом начались врачи. Если перевести на сегодняшние деньги, я могла бы на затраты на врачей закрыть свою ипотеку. Я сдавала всё, что могла, и ходила по всем подряд специалистам. Все делали вывод, что я здорова, и отправляли восвояси. Я кивала и шла по следующим врачам. Шли годы, вес оставался на точке 42–44, и мне по-прежнему казалось, что это нездорово.

Закончились мои походы вполне себе банально. У меня появилась подруга с таким же телосложением, но выше меня на 10–15 сантиметров, которая гордилась своей фигурой и с изумлением узнала о моих переживаниях. И вдруг меня накрыло осознание, что я действительно нормально выгляжу. Что если я здорова и мой вес вот такой, но какого рожна я поддалась чужим стенаниям насчет этого. Вывод прост: мне травили этим голову с самого детства. Но сейчас я выросла, я люблю себя и свое телосложение, и вопросы о нем вызывают у меня только раздражение. Хотя их стало меньше, потому что худоба вошла в моду, и даже родня такая: «Ой, ну стройная девица, стройная». И кстати, мой любимый стиль одежды — оверсайз.

К сожалению, у нас вообще в ходу бестактные или глупые вопросы. Почему ты такая худая, почему у тебя нет детей, почему ты не замужем, почему у тебя такая прическа, почему ты ни с кем не встречаешься — и так до бесконечности. Каждый из этих вопросов может нехило травмировать человека. У меня была подруга, которая потеряла ребенка. Об этом никто не знал, и все родственники и знакомые приставали к ней с вопросами, мол, ну а когда дети-то будут. Ой, ну они же просто невинно интересуются. Ничего подобного! Общество привыкло укладывать людей в некую необходимую парадигму или систему. И если кто-то в систему не укладывается, то выяснять, а почему так. Кроме, разумеется, людей с лишним весом — вопросы об этом у нас табуированы. Ну хоть что-то.