Хтонь омского автовокзала: что видят туристы, которые путешествуют на автобусах

Внутренний туризм Омской области идет семимильными шагами, — рапортуют чиновники областного правительства. И надо признать, что здесь есть доля правды. Во время и после ковида за неимением альтернатив часть омичей рванула в тайгу, на озера и многонациональные земли. Туристский информационный центр ежемесячно дает расписание туров по региону, а турагентства разрабатывают свои программы. Но есть в нашем внутреннем туризме ложка дегтя — автовокзал. С него начинается большинство поездок пеших путешественников. Корреспондент NGS55.RU Ирина Чернышева и фотограф Евгений Софийчук погуляли пару часов по первоочередной туристической локации, насмотрелись всякого и теперь рассказывают вам.

«Обниматься будем?» Охранник пошутил в ответ на мои широко расставленные руки. Я прошла через рамку, которая не возмутилась, и пробормотала что-то вроде «Не, не будем». Мужчина посмеялся и переключился на другого посетителя. На автовокзале я бываю частенько. Я люблю Омскую область — ее районы, города и гостеприимство. Мини-путешествия омрачает то, что в большинстве они начинаются с автовокзала — а это еще то местечко. И ладно мы, привыкшие. А ведь наш регион полюбился и иностранцам. Всё чаще на улице звучат английский, корейский и даже французский языки, и заморские гости рвутся увидеть те самые пять озер и в ту самую тайгу. Раз хотите, добро пожаловать на автобус.

На верхнем этаже автовокзала просторно. Несколько работающих касс с небольшими очередями. Одиноко стоящие точки, где можно купить новый телефон, зарядку и сим-карту. Внезапно — большой магазин с алтайскими травами, где продавец перебирает пакетики с товаром в ожидании покупателей. Рядом — столовая. Их на автовокзале несколько, и, очевидно, они пользуются спросом. На этой столовой висит объявление, распечатанное на А4 — ищется пекарь, график 5/2, зарплата не указана. В помещении уставший интерьер и уставшие женщины в фирменных фартуках. Здесь царит какая-то бесформенная тишина. Никто не общается. Кто зашел поесть, тот ест.

Переходим на другую сторону. Слева — огромный магазин, эдакий «Фикспрайс» местного разлива. На полках лежит абсолютно всё. А один из рядов украшен халатами на любой вкус, цвет, размер. Кто-то сюда заходит от нечего делать, а кто-то забегает в поисках теплых носков, воды в дорогу или конфет для капризного чада. К слову о последних — периодически тишину взрывает крик уставшего ребенка, который вовсе не желал никаких дорожных приключений.

Зал ожидания похож на «усыпальницу». Зашедшие сюда люди будто тяжелеют, присаживаясь на кресла и располагаясь на диванах. Над последними висят многозначительные объявления: «Места для ожидания не предназначены для лежания». Но диваны всё равно усыпаны спящими людьми. Особо колоритно выглядит женщина в желтой куртке и желтой шапке. Она откинулась на спинку дивана, растопырив руки и ноги, и будто видит десятый сон. Напротив спит другая женщина. Рядом, примостившись и не мешая, сидит укутанная пожилая дама. Она деликатно отвернулась от спящей товарки и смотрит в телефоне то ли фильм, то ли сериал. Мертвым грузом в зале стоят автоматы с кофе, ими никто не пользуется. Одна из семей поодаль привычным движением выуживает из сумок чипсы, воду и газировку.

«На шестой платформе продолжается посадка "Омск" — "Большеречье"», — приятный женский голос сообщает расписание.

Слева от меня громко дышащий мужчина алкоголической наружности увлеченно тычет в свой мобильный. Справа седовласый дедушка подобрал полы куртки и грустно, не моргая, смотрит вдаль. Напротив меня человек совершает чудеса жестикулярной эквилибристики: говорит по телефону, изучает пальцем свое ухо и будто отбивает валенками беззвучный такт.

«Защитите нос и рот мокрым шарфом», — советует экран с социальной рекламой.

Тем временем женщина в желтом будто выспалась и ушла. Может, на свой автобус, хотя вроде посадку не объявляли.

Рядом со мной стоит диван, на который бухаются два парня в капюшонах и с наушниками в ушах. Они явно никуда не едут — ни рюкзака, ни сумки.

— Из-за чего ты перегорел. Из-за общения с людьми? Они о себе … (нецензурное слово в значении «много». — Прим. ред.) думают.

— Я ненавижу свою работу.

— Поставь на место своим результатом.

Весьма дельный совет, на мой взгляд. Радуюсь за ненавидящего свою работу парня, у него есть поддержка.

Ладно, здесь мы уютно посидели, чуть не уснули. Пора спускаться. Прохожу мимо мужчины, и мой взгляд вырывает заголовок из газеты, которую он читает, — «Всё закончится хорошо».

Здесь всё иначе. Запахи столовой, туалета и грязных сумок сужают и без того тесное пространство. Окон нет, здесь царит полумрак, и лица людей приобретают нездоровый желтый оттенок. Эффекта добавляет местами разбитая настенная плитка сомнительного буро-коричневого цвета. Это второй этап пристанища путешественника.

Несоблазнительно выглядит большой киоск с сувенирами. Они стоят на полупустых полках, одинокие и никому не нужные. Одна из витрин посвящена белым скульптуркам — ангелов и Девы Марии. Остальные — всей возможной продукции без туристических накруток на цены. Здесь с подарочными пакетами соседствуют кружки с пошлыми надписями вроде «Много пить вредно, а мало — скучно». Пассажиры проходят мимо этого киоска, даже не обернувшись на шутку. Напротив более привлекательная точка, где можно пополнить счет, накормив терминал с грабительской комиссией. Вот к нему раз в полчаса кто-то да подходит.

На этом этаже нет диванов, лишь рядками стоят металлические кресла. Где-то пять штук, где-то два, в зависимости от того, насколько позволяет «интерьер». Они заняты ожидающими людьми с сумками, из которых торчат телефонные провода и бутылки воды. Здесь тоже есть столовая, которая пользуется успехом. Слышен звук микроволновки. Я заглядываю внутрь, вижу на витрине помятые беляши за 45 рублей, пирожки с ливером за 40 рублей. Бюджетно. Следующая дверь — магазин с огромным призывным списком на двери, где перечислен товар: трикотаж, белье, сорочки, сумки, куртки и так далее. Внутрь заходить я не стала, чтобы не будоражить скучающих продавцов.

«Камера хранения», — гласит ярко-желтая табличка. Рядом важная подпись о возможности сдать багаж за наличный расчет. Прайс, режим работы и необходимость забрать вещи за полчаса до отправления — всё написано крупными буквами. А рядом предупреждение, вызывающее тоску: «Багаж, издающий зловонный запах, не принимается». Жаль приемщика, видимо, были неприятные инциденты.

Чем дальше по коридору, тем ближе к туалетам. Даже указатели не нужны, его приближение ощущается обонятельным органом. Святая святых каждого учреждения и заведения в ужасном состоянии уже много лет. Невольно снова на ум приходят слова чиновников о внутреннем туризме и богатых красотах Омской области. Красота вот она, прямо здесь. Хтонь в чистом виде. Изучив клозет, идем на перрон.

На улице хорошо. Дышишь полной грудью. Возле одного из столбов собираются люди, скоро сюда подъедет автобус. На скамейках сидят одиночками пассажиры — те, кому нипочем ноябрьская зима. Мы гуляем по перрону, и кто-то реагирует на это с подозрением. Одна из женщин в итоге подтянула к себе сумку поближе. Здесь снова вокруг сплошные едальни — беляши, чебуреки, шаурма. А напротив — пекарня-кондитерская, которая обещает, что выпечка суперсвежая. Огромный видеоэкран приглашает на работу вахтовым методом водителей, машинистов, инженеров и представителей других профессий. Рядом плакат с вакансиями от УФСИН.

На перроне курить нельзя, зато в конце него есть курилка. Здесь топчутся мужики, хмуро поглядывающие на автобусы, и здесь же снова точка с беляшами и пирожками. Яркая вывеска с изображением булочки с корицей гласит «Перекуси».

«Прокуратура предупреждает не передавать персональные данные», — звучит в динамике социальная реклама.

На перрон выбегает навьюченная пакетами женщина. Она быстро спрашивает что-то в кассе и всплескивает руками. За ней едва поспевает мужчина:

— Чо, ушел он?

— Ну! Пошли на маршрутку.

— А сколько следующий ждать?

— Да … (нецензурное слово в значении «много». — Прим. ред.), — бросает она в сердцах.

Они уходят, уходим и мы.