«Ощущение, что выросла на всём готовом». Внучка Юрия Соломина — о великом дедушке, о том, как ей работается после его смерти в Малом театре, и о любви

Александре 33 года, и она, как и ее дедушка, народный артист Юрий Соломин, связала жизнь с Малым театром. Должность — заместитель директора. Журналисты CHITA.RU поговорили с Александрой о жизни в Англии, современном театре и кино и, конечно, о великом дедушке, которого мы потеряли в начале года.

— Знаю, у вас отчество не отца, а дедушки. Как так вышло?

— Я была маленькая, и так решили дедушка с бабушкой. Ну и, в общем, я не против.

— Как отнеслись к этому родители?

— Нормально. Так сложилось, что с папой я познакомилась значительно позже, ближе к 18 годам.

— Заметил, что вы бережно относитесь к памяти о дедушке, вот и фамилию его сохранили.

— Ну конечно, мы были близки по духу. Он всегда находил на меня время, несмотря на то, что был очень занят, и я благодарна ему за это. Всё чаще вспоминаю многие вещи, в которых он был прав, а я не согласна. Это касалось людей, работы в театре. Я сама уже замдиректора и начала понимать его тактику, тоже приходится принимать решения, брать ответственность. Во многом его понимаю.

— Супруг не ревностно отнесся к тому, что оставили фамилию дедушки?

— Нет. Муж — мудрый, всё прекрасно понимает и говорит: «Я вообще не представляю, чтобы у тебя была новая фамилия». В этом смысле нет разногласий.

— Какое-то время вы жили в Лондоне. Говорят, там предвзятое отношение к русским. Так считают и некоторые из них, те, что живут в разных странах. Сталкивались ли вы в Англии с нехорошим отношением, ксенофобией?

— Пока там была — нет, никогда. Я училась в музыкальной школе, и у нас было много ребят разных национальностей: и русские, и немцы, и китайцы, и корейцы, и японцы. Мы были детьми, а они не различают, кто какого цвета, национальности и так далее. Да и вообще, с этой точки зрения, мне всегда везло на людей. В 14 лет я самостоятельно выбрала вернуться и продолжить обучение в Москве. Это было мое первое взрослое, осознанное решение.

— Вас, как и дедушку, в детстве окружала музыка, а в итоге, как и он, выбрали театр. Что повлияло?

— Я вообще, по сути организатор, администратор. И быть сольным музыкантом — это очень одинокая ситуация, а мне нужно

быть в коллективе, в эпицентре. Комфортно чувствую себя в такой обстановке, тем более что с Малым театром с детства сильно связана. С одной стороны была Англия, с другой — каникулы, которые я с бабушкой и дедушкой проводила, и театральная магия затягивала. Я думала каждый раз, как приезжала: «Господи, какое же счастье у людей, что могут здесь работать, приходить каждый день».

И видимо, что-то такое с детства во мне заложилось и по мере взросления продолжалось. Сначала я работала в театре, еще как музыкант, а потом начала тихонько брать на себя другие обязанности. У нас замечательный директор Тамара Михайлова, которая тоже во мне рассмотрела организаторские способности, и спасибо ей большое, что доверила мне многое.

И для меня это важно, потому что участвую в сохранении всего того, что Юрий Мефодьевич создавал и бережно опекал. Дедушке достался театр в непростое время — в конце 80-х — начале 90-х. И конечно, героизм — то, что он смог сохранить его. Для меня это даже не столько работа, сколько миссия, как говорят в нашей среде, «в театре служат».

— Вы бы хотели, чтобы двое ваших сыновей пошли по стопам дедушки и тоже стали актерами?

— У старшего мальчика уже явные артистические способности. Творческий парень. Дальше — посмотрим. А с младшим всё сложнее. Он математику любит.

— Расстроитесь, если он прервет творческую династию?

— Нет. Какую стезю выберут сыновья — их дело. Главное, чтобы были счастливы и реализованы в том, чем хотят заниматься.

— Какое у вас первое детское воспоминание о Юрии Соломине?

— Не связанное с театром, да? Дача, прогулки по саду. Дедушка и в Москве часто со мной гулял, брал на прогулку собаку и учил держать поводок, правильно его направлять. Мне было, наверное, годика четыре. И потом в нашей жизни было много счастливых моментов. Совместные путешествия ценны. Важным событием было рождение правнуков, то, что мог подержать их на руках.

— Каким был дедушка в театре?

— Лет в семь я — также на каникулах в Москве — увидела дедушку в «Царе Федоре» (Соломин играл главную роль в спектакле «Царь Федор Иоаннович» по трагедии Толстого. — Прим. ред.). У меня был детский шок. Музыка потрясающая, я ничего не поняла, естественно, но вот этот энергетический прострел ощущаю до сих пор.

— Как Юрий Мефодьевич сосуществовал с братом Виталием?

— По-разному, но никогда ничего плохого при мне о нем не говорил. Высказывался крайне корректно. Мы прекрасно общаемся с семьей Виталия Мефодьевича, ездим друг к другу в гости, с праздниками поздравляем, и старшая дочь брата дедушки работает в Малом театре, преподает в детской студии. Так что, слава богу, семья — это семья, отношения бережно сохраняем.

— Как относитесь к тому, что Виталия Мефодьевича было больше, чем дедушки, в кино и театре?

— Нет, просто они были разными. Юрий Мефодьевич, помимо творческой жизни, много общественной работой занимался. И это нормально для художественного руководителя такого театра, как Малый. Он был еще и министром культуры какое-то время. И, мне кажется, реализовал себя еще и с этой стороны, может быть, где-то за счет творческой жизни. У него не хватало времени на артистическую стезю, потому что должен был еще заниматься коллективом, театром. В принципе, он всегда был борцом за русскую культуру.

А у Виталия Мефодьевича такой большой общественной работы не было, соответственно, у него невероятная палитра ролей и в кино, и в театре.

— Фамилия в Малом театре помогает или создает преграды?

— По-разному, конечно. Слава богу, с коллективом хорошие отношения. Да, было много предвзятого отношения, ощущение, что выросла на всем готовом, но, с другой стороны, это дает классный стимул, чтобы доказать обратное, что ты можешь многое.

— Когда вы с дедушкой вместе работали в театре, бывало такое, что сталкивалось личное с рабочим?

— Мы старались это дело разделять. Он, конечно, часто меня критиковал и правильно делал. Я молодая и неопытная, а он большую невероятную жизнь прожил. И ругались мы, но мирились по-настоящему. В общем, было всякое, но не отражалось на личных отношениях.

— Какие три главных урока получили от дедушки?

— Наверное, самое главное — из какой бы среды ни был человек, какое бы ни было у него прошлое, надо быть доброжелательным, помогать тем, кто нуждается, сохранять то, что есть, и помнить о том, что всё, что происходит в данный момент, — временное.

— Вы руководите Малым театром, и это говорит о том, что вы унаследовали в том числе и любовь к классике. Как воспринимаете новые формы, например, экспериментальный театр?

— Мне кажется, наша культура — такая потрясающе богатая, что здесь найдется место всему. Есть вещи, против которых я выступаю категорически. Например, унижение человеческого достоинства, стравливание народов и так далее. Театр должен быть красивым, доступным.

Каждый, когда выходит из зала, должен выносить какой-то урок, ощущение, что он обогатился. И конечно, театру надо воспитывать молодежь. Понятно, что есть спектакли на разную аудиторию, но нужно помнить о том, что мы ответственны за будущие поколения.

— Приглашают ли вас в кино?

— Нет, слава богу. Я один раз снялась вместе с Юрием Мефодьевичем, кстати, в «Московской саге» (12+). Мне было 12 лет, и он решил затянуть меня в фильм. Это был незабываемый, удивительный день. Всё здорово, душевно. Но больше особого желания нет. Я могла бы согласиться, наверное, только на какой-нибудь документальный фильм о дедушке.

— А что вообще думаете о современном российском кинематографе?

— Он быстро развивается, и это здорово. Конечно, хотелось бы, чтобы к артистам подходили бережно. Раньше же, в советское время, процесс утверждения на роль мог быть нескончаемым. Юрий Мефодьевич рассказывал, что пробовался на адъютанта (Соломин исполнил главную роль в фильме «Адъютант его превосходительства» (6+). — Прим. ред.) 7 или 8 раз! Кропотливый подход был у режиссеров. Под конец жизни дедушка почти перестал сниматься. Но, когда его еще звали на съемки, говорил, что проблемы даже не столько в режиссерах и названиях, сколько в сценариях. Сейчас в этом смысле большие сдвиги в лучшую сторону, и, надеюсь, тенденция продолжится. Главное все-таки — художественная ценность произведения, и хотелось бы, чтобы не настолько рулили продюсеры.

— Как отнеслись к тому, что на недавнем Каннском кинофестивале победила картина «Анора» (12+), где снимались российские актеры?

— Да-да-да, я порадовалась. Это замечательно и в очередной раз доказывает, что российская культура во всем ее многообразии впереди планеты. Нам есть чем гордиться и что сохранять, и очень-очень важно, чтобы мы не принимали это как должное.

— Думаете, победа в Каннах может как-то повлиять на индустрию российского кино?

— Не знаю, у нашего кино было уже столько разных побед. Надеюсь, это даст хороший стимул хватать еще больше наград.

— Сегодня много говорят о семье. Что нужно делать, чтобы все в ней были счастливы?

— Желание друг друга слушать и слышать. Если мы не будем отмахиваться от того, что пытаются донести родные и близкие, то всё будет, как нужно. Надо понимать, что мы разные, у каждого свои плюсы и минусы, и семья — это ответственность для всех.

— Нравится ли вам время, в котором вы живете? И было ли оно по душе Юрию Мефодьевичу?

— Ему, конечно, было сложнее. Капитально поменялась страна. Времена не выбирают. Трудно сказать, нравится ли сейчас мне. Ну, как есть. Меня устраивают жизнь, работа, окружение. Слава богу, всё хорошо в семье, с мужем и детьми. Я счастливый человек и благодарна Богу и судьбе за эти подарки.

— За что любите жизнь?

— Какой интересный вопрос... (Александра задумывается.) За ее многогранность. Главное, что отличает нас от других видов и существ, так это то, что мы имеем возможность чувствовать широкую палитру эмоций: от радости до тоски, от эйфории до любви. Вот это потрясающе. Даже когда человек в глубоком горе, в этом тоже есть смысл.

И то, что есть возможность всегда превосходить себя в чем-то, пересиливать. Мне кажется, в этом и заключается жизнь — в борьбе с собой, в том, что ты должен каждый день стремиться быть лучшей версией себя. И не давать себе поблажек: здесь я могу гадость сделать, а тут вот так сказать. Нужно стараться быть человеком, в хорошем смысле.