«А где "Звезда"?!»: как умерший, но вечно живой Цой собрал несколько тысяч омичей на концерт

Если театр начинается с вешалки, то «G-Drive Арена» начинается с пропускных пунктов. Последние напоминают ведерко для раздельного сбора мусора с тремя окошками для стекла, пластика и органики, под которыми один на всё пакет. Впервые пришедший на арену должен четко понимать, в какую дверь соваться. Поскольку отстояв гигантскую очередь, можно услышать, что стоять надо было совсем в другой. И местные сотрудники с мегафонами, которые пытаются направлять потоки людей, ситуацию не спасают совсем. Но если вытерпеть все эти лишения и проникнуть в зал, можно забыть обо всем на свете. Ведь в довольно шикарном и удобном месте выступала легенда. Пусть как человек он, может быть, и умер. Но он жив. Понять парадокс Виктора Цоя и группы «Кино» можно воочию, на этом концерте.

Зал набивался почти битком. Мужчина сердился на странное расположение кресел в рядах, из-за которого он оказался разделен с подругой лестницей. В ответ на его причитания девушка, стоящая у перил, усмехнулась: «Вы правда собираетесь сидеть?».

Концерт совсем немного задерживался. Судя по всему, проходные с обысками и турникетами задерживали проход основной части зрителей. Счастливчики, попавшие в число первых, уже несколько раз начинали аплодировать и скандировать: «Ки-но, ки-но», вызывая артистов.

На часах было 19:40, когда в зале погас свет. Толпа одобрительно загудела и засвистела. Шоу началось.

Понимание происходящего пришло не сразу. Создатель этого концерта, как некоторым известно, сын Цоя Александр, оказался тонким психологом. Первые песни, не самые популярные, с относительно простым видеорядом просто включали внимание публики. И где-то на третьей песне, на композиции «Электричка», концерт начинал поглощать тебя. Нарисованная в пиксельной графике электричка покачивалась в ритм бас-гитары, снопы искр из-под колес под удары барабанов. Это был почти гипноз.

И дальше пришло осознание. Цой пел. Его не было на сцене, но он пел. Его не было на сцене, но на больших экранах его показывали вместе с артистами у стойки микрофона. Его не было на сцене, но всё говорило о том, будто он именно здесь и сейчас с нами. В том пустом месте в центре, которое оставили свободным. Просто глаза обманывают. Это был небольшой разрыв шаблона.

Волшебство было и в том, что зрителям не говорили, почти не намекали, что делать. Они вскидывали руки и раскачивали ими, включали фонарики и подпевали в припевах. Если бы в зале внезапно вырубилось электричество — ничего бы не поменялось. Каждое слово песен «Кино» здесь знали наизусть и пели в унисон, а фонари тысяч телефонов давали больше света, чем прожекторы.

Танцующую девушку у перил попросили сесть. Она окинула сотрудника «Арены» недоуменным взглядом: «Это же концерт?! Как здесь можно сидеть?», но исчезла. Молодые парни и девушки в жилетах периодически ходили и попросили усесться особенно возбужденных зрителей вне танцпола.

Кстати, билеты в зале были раскуплены почти все. Специально заглянув в приложение со свободными местами, можно было заметить лишь несколько свободных цветных точек. Не разошлись только совсем уж неприлично дорогие места от пяти тысяч и выше.

Едва стоило подумать: «Блин, какая классная идея с клипом из рисунков Цоя», как создатели пихали тебе идею лучше предыдущей. Уже на фоне старых съемок и фотографий.

Иногда было трудно даже поверить, что вот эти люди на сцене играли вместе с Цоем. На сцене играли два оригинальных басиста группы разных лет, Александр Титов и Игорь Тихомиров, и бессменный гитарист Юрий Каспарян. Кстати, их реплика, что им «приятно выступать на родине нашего коллеги Егора Летова», вызвала просто бурю эмоций.

Вглядываясь в лица зрителей, можно было заметить необычную штуку. Здесь были люди в относительно почтенном возрасте, дети, мамы с дочками и степенные важные дяди, всех возрастов, всех социальных слоев, разных взглядов на жизнь. Цой в каждом из них затрагивал какие-то свои струны в душе. Это объединяло.

В перерыве между песнями Каспарян отошел в сторонку и внезапно вернулся... с сигаретой в зубах. Он курил прямо на сцене. Секундное замешательство, и вдруг по рядам пронеслось: «"Пачка сигарет"! Сейчас будет "Пачка сигарет"!». Песни вообще угадывали с первых же нот.

Казалось, что лучше видеоряда, чем к песне «Кончилось лето», и придумать было сложно, но внезапно началась песня «Перемен». Огромное лицо Цоя, составленное из слов его же стихов. Оно повторяло всю мимику легенды. Это была явная кульминация.

«Ну всё, наш концерт подходит к концу», — виновато сказал Тихомиров в микрофон и ушел со сцены. Зал обомлел. Так внезапно? Скептики потянулись к выходу, но основная часть стояла неподвижно. Прошло же всего два часа. «Погодите, а где же "Звезда"? Как без "Звезды"?», — понеслось по рядам. Кое-кто смекнул, что свет не включили, а значит, еще есть шанс. И снова толпа начала скандировать «Ки-но, ки-но». Спустя полминуты из-за сцены издалось гитарное «труньк» по струнам, и толпа просто пришла в экстаз. Артисты вернулись на сцену.

Под слова «... и упасть, опаленным звездой по имени Солнце» огромное количество частичек в видеоряде в конце собрались в узнаваемые глаза. На их фоне и прощались артисты с Омском. Эти же глаза остались на экране до самого конца и провожали зрителей домой.

— Зачищайте сектора, живее, — раздалось в рации у парня в желтой жилетке. Омичи выходили с «G-Drive Арены» и растворялись в теплом весеннем вечере. И даже монотонное, практически машинное «из секторов выход только на лестницу, из секторов выход только на лестницу» не могло перебить гвоздем застрявшее в голове: «Ма-ма — анархия, па-па — ста-кан портвейна».