Хотел быть военным, а стал священником: как я провела праздник Крещения вместе с отцом Артемием в Чернолучье

Остановка у Первомайского рынка. Симпатичный молодой мужчина: синяя куртка, шапка, рюкзак через плечо — типичный омич, который стоит в ожидании транспорта вместе с остальными пассажирами. И всё же есть в образе пара деталей, которые выделяют его из толпы, — черная ряса поверх брюк и доброжелательность. Много ли вы видели доброжелательных людей в 07:30 утра зимой, ожидающих автобус в соседнее село? То-то и оно.

С отцом Артемием мы договорились поехать в Чернолучье, где находится Храм великомученицы Параскевы. 19 января — день для священника особый, полный хлопот: в праздник Крещения он будет вести долгую литургию и освящать воду для прихожан.

Но автобуса всё нет и нет. Священник удивлен: за всё время служения в Чернолучинском храме подобное в его практике впервые. Отец Артемий начинает переживать, ведь опаздывать на службу нельзя. Как выяснится позже, транспорт задержала утренняя пробка. Но мне это даже на руку — пользуясь случаем, завожу беседу. Интересно, почему среди множества жизненных путей он выбрал именно путь служения Богу?

По паспорту отец Артемий — Артем Васильевич Иванов, родился в Ташкенте. В его окружении было много знакомых из военной среды, но больше всего Артема вдохновлял дед, который участвовал в Великой Отечественной войне. Поэтому он мечтал поступить в авиационный институт, чтобы стать военным, но у Бога были на него свои планы. Он пробовал стать студентом дважды и каждый раз терпел неудачу. Деваться некуда: Артем подрабатывает охранником на кабельном заводе, пробует себя в разных специальностях и даже оканчивает курсы телеграфиста. На третий год снова пытает удачу — проходит медкомиссию, собирает необходимые документы и поступает… в духовную семинарию. Объяснить свой внезапный выбор ему сложно, он называет это «Божьим промыслом».

— В 94–95-х годах сектанты активно раздавали литературу, такую, как, например, детскую Библию. Для ребенка что важно? Увидеть, посмотреть, заинтересоваться. Возможно, некоторые образы Христа запали мне тогда в душу. Это как промысел Божий, мне сложно вам объяснить, почему я это выбрал. Господь промыслительную устроил, и я оказался там, где, видимо, нужен. Я пришел в конце августа — начале сентября в Ташкентскую семинарию, когда все экзамены уже были сданы, и священник мне сказал: «Начни ходить, а там посмотрим, надо оно тебе или нет». Потом переехал в Омск и заканчивал уже здесь. Всего я учился пять лет, — вспоминает отец Артемий и поглядывает, не подошел ли автобус.

В семинарии он познакомился с будущей женой, которая училась на руководителя церковного хора. Через два года после знакомства отец Артемий сделал ей предложение, и они поженились. Сейчас супруги воспитывают годовалого сына.

После окончания духовной семинарии он три года служил дьяконом в Соборе Воздвижения Креста Господня в Омске. Год назад получил сан и стал священником в Храме великомученицы Параскевы.

Наконец подходит автобус. Отец Артемий выдыхает — успеваем. Ехать до места минут сорок. Чтобы хоть что-то рассмотреть в заледенелых окнах старенького ПАЗа, приходится регулярно скрести наледь перчаткой. Пейзаж однообразен — клонит в сон, и каждый погружается сначала в свои мысли, а потом в телефоны. Я — в соцсеть, отец Артемий — на сайт с духовными песнопениями: перечитывает нужные строки, чтобы не сбиться во время проведения литургии. Интересуюсь, как он относится к гаджетам во время самой службы? Священнослужитель достает из кармана маленький служебник.

— Мы пользуемся печатным текстом. Я открыл то, что мне нужно, пальцами пошевелил, текст никуда не делся. А возьму я телефон или планшет — случайно не туда ткнул, всё с экрана ушло, появилась пауза и — служба нарушена. Я не противник гаджетов, но мне удобнее пользоваться печатным текстом. А так, по возможности я сам веду в социальной сети группу нашего прихода.

Я спрашиваю, как начинается его день, пьет ли он по утрам кофе, чтобы взбодриться, ведь путь до храма не близок — приходится вставать рано. Он отвечает, что в ночь перед литургией с 00:00 ему нельзя принимать пищу и пить воду.

— А если очень пить хочется, что делать? — задаю слегка провокационный вопрос.

— Терпеть, — улыбается отец Артемий. — Мое утро ничем не отличается от обычных людей. Проснулся, умылся, помолился. Ничего сверхъявственного.

— А вы не устаете всё время следовать правилам?

— Если человек делает любимое дело, ходит на любимую работу, устает ли он? Мне это не в тягость. Если говорить по-светски, то я занимаюсь любимым делом.

Выходим на нужной остановке. Идти до церкви близко: вот уже виднеется ее золотой купол и красная крыша. Когда до ворот остается пройти буквально несколько метров, вдруг начинают звонить колокола — словно звонарь, увидев, что мы приближаемся, решил таким образом нас поприветствовать. Подойдя ближе, вижу, что на колокольне никого нет — ровно в девять начинает звонить автоматическая колокольная система. XXI век все-таки, прогресс. Через полчаса начнется литургия. Отец Артемий удаляется, чтобы переодеться и подготовиться к службе. Внутри уже ждут прихожанки — преимущественно пенсионерки, но скоро в храм подтянется еще немало селян. Крещение — один из главных православных праздников у верующих.

Храм небольшой, но невероятно красивый. На подоконнике — небольшая новогодняя елка, по всему периметру развешаны мигающие гирлянды. Свечи, лики святых, золотые убранства и характерный для церкви запах ладана. После пожара, который произошел здесь в ноябре позапрошлого года, удалось всё восстановить, как и было до происшествия. Помогли пожертвования прихожан и местная администрация.

— Пожар произошел из-за неисправной проводки. Пострадали стены, пол, церковная утварь, иконы покрылись копотью. Внутреннее убранство отмывали потом целый месяц. Благодетели помогали восстанавливать храм: нам сделали двери и привезли полы, — рассказал отец Артемий и добавил, что в пожаре не стоит искать какую-то мистику. Это всего лишь человеческий фактор.

Кстати, на мое удивление, священник и сам живет на пожертвования прихожан. Ему не платят зарплату.

— В собор, например, можно устроить человека в штат, потому что оборот средств позволяет это сделать, там надо налоги платить за каждого человека. А здесь нет возможности официально устроить кого-либо, в том числе и меня. Государство не выделяет приходу никаких средств. Всё жертвуют люди. Если у нас в месяц набегает за свет по 30–35 тысяч, мы делаем подсчет, смотрим, оплачиваем, и если есть остаток, то приобретаем то, что нужно. Скажем так: мы не нуждаемся, а имеем всё необходимое.

Начинается богослужение. Певчие слаженно запевают молитвы. Выходит отец Артемий в белых одеяниях. Белый цвет — символ света Христова. Интересно, что для каждого праздника существует свой цвет. Например, золотой — царский, используется в большинстве дней. Зеленый — на Троицу и день Святого духа. Красный — на Пасху, голубой — в Богородничные праздники. Черный — цвет поста и покаяния. Палитра распространяется не только на одежду, но и на церковное убранство: занавески, престол, жертвенники и многое другое. Если честно, я никогда не обращала на это внимание.

В повседневной жизни священник обязан носить подрясник — длинную одежду до пят с узкими рукавами. Отец Артемий признается, что это не всегда удобно. Весной, например, его легко испачкать, а от постоянной носки облачение быстро ветшает. На этот случай служители церкви имеют минимум два комплекта одежды.

— Дома я хожу в обычной домашней одежде. Это либо штаны, либо трико, футболка. В магазин могу выйти в гражданской одежде, — делится со мной отец Артемий.

Храм постепенно заполняется. Насчитываю чуть больше двадцати человек. Двое мужчин и женщины, в основном преклонного возраста. Впрочем, в толпе я замечаю нескольких девушек, на вид около 20 лет. Разница в возрасте для отца Артемия давно не проблема, ведь раньше приходилось работать на заводе с мужчинами, которые были старше его на 20 лет. Никакого дискомфорта он не чувствует.

— Наши двери открыты для каждого, но надо понимать, зачем сюда приходить. Если человек не понимает цели, его никакими силками не заманить. Мы приходим к батюшке не чтобы послушать проповеди или оценить: нравится он нам или не нравится. Человек должен приходить в первую очередь к Богу. Даже если бы вы пришли без платка, вам бы никто ничего не сказал, чтобы не оттолкнуть. У нас есть молодежный клуб, летом много ребят приходило. Возможно, кто-то из них станет посещать храм регулярно.

После службы прихожане встают в очередь, чтобы набрать святой воды. В ход идут пяти- и шестилитровые пластиковые бутылки и стеклянные банки.

После завершения всех дел нас приглашают пообедать в пристройку рядом с храмом: бабушки-прихожанки принесли из дома много вкусной еды — домашние соленья, запеченную курочку, гречку, варенье. Я спрашиваю: «Это так положено на праздник?» Они смеются. Говорят, им просто хочется пообщаться, да и батюшку своего накормить.

Перед трапезой отец Артемий читает молитву, и мы приступаем к еде. Времени засиживаться нет: священник должен ехать в исправительную колонию, чтобы освятить купель для осужденных. Я успеваю задать несколько интересующих меня вопросов.

— Кем вы видите себя через 10 лет?

— Есть слова в Евангелии: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы». Не нужно загадывать наперед. Сегодня есть определенные задачи и вопросы — за них и нужно браться. А сверхдолгосрочных планов строить не нужно.

— Священник — это профессия или призвание?

— Священник — это больше призвание, потому что если к этому относиться как к работе, то уже другой настрой будет: я обязан, не хочу, а надо. Если с таким подходом выполнять свою службу, то ничего хорошего не выйдет. Нужно любить то, чем занимаешься.