«Мы не можем найти денег себе на матрасы и подушки, которые тоннами отправляем в Донбасс и Сирию»

В редакцию NGS55.RU написала омичка, которой пришлось попасть в государственную детскую больницу с ребёнком. Сейчас девушка очень надеется, что больше у неё такого опыта не будет. Омичка считает, что пациенты и персонал больниц, условия стационара — это самый объективный социальный срез. Здесь видно отношение к маленьким, к слабым, к мамам с детьми, к врачам, медсестрам и санитаркам. Причем отношение видно и людей — друг к другу, и государства — ко всем нам.

Не в претензию к конкретной больнице, но всё же: как может одна из богатейших ресурсных стран мира позволить себе не найти каких-то совершенно неглобальных финансов, чтобы регулярно закупать больницам элементарные матрасы и подушки? Мы же их тоннами отправляем в Донбасс и Сирию! Почему нельзя отправить 60 новых матрасов в детскую больницу № 1 в Омске?

В палате от трёх до шести мест. Обычные односпальные койки. Но предполагается, что это детское отделение, где малыши не могут находиться без мам. Значит, необходимо ставить детские кроватки для малышей до 4, предположительно, лет и для мам, которые не от великого счастья оказались в больнице рядом со страдающим ребёнком. Нет. Мама и малыш спят на одной кровати, под одним одеялом и на одной (!!!) подушке. Одеялами никто не пользуется (благо, в больнице очень тепло). Их сворачивают трубочкой и кладут между кроватью и стеной, чтобы малыш не провалился в щель во сне.

И это в одной из богатейших ресурсных стран мира! В нашем отделении 30 коек на три городских округа. Скорые регулярно подъезжают к воротам и днём, и ночью. Заболевания практически у всех — осложнение ОРВИ в виде бронхита или пневмонии. Что-то, конечно, здесь меняется в лучшую сторону: начат ремонт, заменены окна и частично двери, закуплены койки, тумбочки, стулья и столы, всё покрашено, побелено, нигде нет ржавчины или грибка, чисто. Но осмелюсь предположить, что детские кроватки здесь появятся очень и очень нескоро.

Сантехника частично новая и в неплохом состоянии. Есть душевая. Но санузел — один на все 30 коек. И если предположить, что половина детей лежит с мамами, то это порядка 45 человек в отделении. Санитарка драит туалет день и ночь.

Новая посуда в столовой. Достаточное, хоть и не отличающееся разнообразием питание. Например, кашу иногда дают два раза в день, потому что у повара очень ограниченный набор продуктов, из которых нужно приготовить сбалансированные по набору витаминов и микроэлементов блюда. Из мяса — только курица, хотя по диетическому меню можно говядину, но это не по карману обычной городской больнице. Зато тонны круп, консервы из российского мяса и рыбы, мука и сахар уезжают в Восточную Украину и улетают в освобожденную Сирию. И при этом поклон повару: готовит вкусно.

Стационар тут появился недавно. Из оборудования — старенький рентген (и приходящий два раза в неделю рентгенолог) и такой же видавший виды аппарат ЭКГ. Видно, что не очень давно закупили ингаляторы. Стерилизаторы, сухожаровые шкафы и стиральные машины вне зоны видимости, потому о полной картине оснащения речь не веду. Ремонт пока не везде. Сразу вспомнила про то, что первая гуманитарная помощь в Донбасс ушла со стройматериалами.

Нет, я очень сочувствую жителям Донецкой и Луганской республик. В целом поддерживаю внешнюю политику государства в отношении интернациональных военных конфликтов. Но, ёлки-палки, не в ущерб же собственному народу? Поправьте меня, если я не права. Я лично думаю, что прежде, чем помогать кому-то, нужно, чтобы у себя было всё если не идеально, то хорошо. Чтобы мальчика с температурой положили в палату, а не размещали на кушетке в коридоре. Чтобы мамам и детям могли дать по кровати и по подушке с одеялом. Чтобы бульон сварили не из куриных лап и крыльев, а из говяжьей косточки.

Больной ребёнок — это очень капризный ребёнок. Успокоить, услышать и грамотно поставить диагноз, в особенности когда малыш не говорит или в силу возраста не понимает, что от него хотят, — работа на пике человеческих возможностей. Поэтому теперь про персонал. Если в двух словах: очень внимательные и заботливые. Медсестры и санитарочки помогают нести на этажи пакеты с вещами, помогают застилать кровати, если ребенок на руках, постоянно интересуются состоянием пациентов, жалеют ревущих малышей, поддерживают мам. По-прежнему работают руками, ушами и сердцем. А на каждого врача в среднем по 10–12 пациентов, у которых ещё есть родители. И найти подход к ребенку часто проще, чем к родителям.

На ночь на всю эту ораву остаётся две медсестры и дежурный врач. И если даже только у трети пациентов ночью случится что-то, что потребует медицинского вмешательства, то всю ночь смело можно глотать дешёвый растворимый кофе и сидеть в ординаторской с зажжённым светом. А ещё скорые. Очень внимательные и чуткие врачи. Долго и тщательно осматривают каждого, вникают в то, как прошли сутки с предыдущего обхода, говорят о назначении или отмене. Медсестры в процедурном без проблем называют препарат, который ставят, и говорят, для чего он.

К сожалению, на бейдже фамилию, имя и отчество смогла прочитать только у своего лечащего врача. Ирина Михайловна Пластун, спасибо за чуткое и внимательное отношение к моему ребёнку. К сожалению, не было бейджа у доктора, которая дежурила в сутки, когда мы поступили. Краем уха услышала, что зовут ее Евгения, даже отчества не знаю. Но она — умница и очень добрая и терпеливая. Великая просьба к врачам: вам некогда, конечно, но если ситуация позволяет, скажите, пожалуйста: «Меня зовут Иванова Наталья Петровна, я — врач-педиатр приемного отделения или я ваш лечащий врач». Иногда даже стыдно просто обратиться к человеку, не зная его имени и отчества.

Кстати, когда я предыдущий раз лежала со старшим ребенком в больнице, врач на обходе вошла в палату, представилась, а потом приступила к осмотру малышей. Полезная практика. Но если опустить эти моменты, то, в общем, главное, что детей лечат, все препараты есть, есть одноразовые маски, наконец-то и ура — одноразовые шпатели и неинвазивные анализаторы крови. Не требуют покупать ни ваты, ни бинтов, ни марли, как это было в голодные 90-е. И даже при высокой температуре дают сладкий «Нурофен», а традиционную больничную «литичку» колют лишь в экстренных случаях.

Теперь о пациентах и их родителях. Почему-то отказываются от манипуляций, на повышенных тонах общаются с врачами, жалуются в Минздрав, если, по их мнению, что-то пошло не так.

Например, совсем абсурдная ситуация: врач присела на койку к юному пациенту, а родители пациента нажаловались в Минздрав. А то, что дети скачут по всем палатам и сидят там, где им вздумается, — им даже замечания не сделай. Милое дело — насвинячить в туалете и не прибрать за собой — но ведь стоит же там швабра. И «ёршик». Всякие казусы случаются, но почему все должны смотреть на вторичные продукты жизнедеятельности?! Почему санитарка с семитысячной зарплатой должна за каждым подтирать его г...вно?

То же самое с мусором: бак литров на 50–70, и в него «не попадают»! Вот в этом — наше отношение друг к другу. Ещё немного об отношении и корректности: нормальное дело после отбоя разговаривать вслух или по телефону. Нормально при этом грубить на замечания, будь то соседи по палате или медицинский персонал. Нормально в маленьком холодильнике занять своим пакетом всю полку или переставить чужие продукты без спроса. Нормально в тихий час шуршать пакетами или болтать по телефону. На второй день моего пребывания в стационаре умудрились сломать смывную систему единственного на этаже взрослого унитаза. Ну это же сделали не дети. И не персонал больницы. Ну как так-то? (А сантехник пришел и всё восстановил в течение тихого часа). Есть только гордое «Я», и всё должно быть вокруг него, остального не существует. И это лучше всего видно в больнице.

Я не возмущаюсь, не жалуюсь, не требую к себе или к своему ребёнку особого отношения, очень благодарна, что нам помогли, и мы уже пошли на поправку бодрым шагом. Осталось лежать неделю до полного выздоровления. Честно говоря, врачам хочу пожелать терпения, а больнице — и этой, и всем другим — адекватного финансирования. Просто жалко людей, которые на скромную зарплату помогают другим восстанавливать здоровье. И жалко, что условия в больницах одного из богатейших ресурсных государств так медленно становятся человеческими.

Я так поняла, что платных палат в этом стационаре нет. Но за неделю поговорила с тремя мамочками, готовыми платить за палату с детской кроваткой и нормальным матрасом. Руководству больницы стоит иметь это в виду. И ещё: я мама двоих детей. Старшему 4,6 года. И я не представляю, что мой ребенок один сможет лежать в больнице. Я бы легла с ним. И раз уж мамы детей старше четырёх лет не имеют права на бесплатное питание, то для них нужно предусмотреть буфет или иную возможность питаться на платной основе, потому что лежать десять дней и есть холодную пищу (или доедать за детьми, у кого некому принести что-то из дома) — это тоже неправильно! Конечно, одна из богатейших ресурсных стран мира не может себе позволить кормить всех, что поделать. Донбасс и Сирия ждут нашей гуманитарной помощи...

Рядом с больницей произошла коммунальная авария, в палатах похолодало, и нам с ребёнком выдали второе одеяло.