«Почему все смотрят на курс?»

Несмотря на фантастическое падение рубля и снижение цен на нефть, катастрофы ждать не стоит, убеждена главный экономист Альфа-Банка Наталья Орлова. Она считает, что реальный сектор российской экономики чувствует себя лучше, чем в момент спада 2008 года. Что ждет розничную торговлю, частных и корпоративных заемщиков, сколько будет стоить рубль в 2015 году и когда юань станет массовой валютой — эксперт рассказала в интервью НГС.НОВОСТИ.

Справка: Орлова Наталья — главный экономист Альфа-Банка. Родилась в Москве. Окончила бакалавриат Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова по специальности «экономика» в 1995 году, имеет магистерскую степень французского университета Клермон-Феррана по макроэкономике, степень Ph.D. До прихода в Альфа-Банк работала аналитиком во французском инвестиционном фонде Russian Opportunity Fund. В 2007 году была признана лучшим аналитиком по банковскому сектору по версии «РБК.Рейтинг», а в 2008-м — наиболее цитируемым аналитиком фондового рынка по версии компании «Медиалогия» и сайта «ИнвестГУРУ». (Данные Альфа-Банка)

Есть ли надежда, что цены на нефть вернутся к прежним значениям?

Безусловно, надежда есть. Я полагаю, что сейчас мы находимся в очень негативной фазе и в дальнейшем рынок отыграет потерю. Правда, есть большой вопрос, будет ли это 80 или 90, или 100, или 70 долл. за баррель. Слишком много факторов влияют на цену нефти — технологический фактор, я имею в виду сланцевую революцию, есть фактор ставки ФРС, спрос и объемы добычи, политика ОПЕК, другие моменты. Если рынок вдруг неожиданно входит в какую-то новую фазу, то не следует вдруг резко менять свой прогноз. Правда всегда где-то посередине. Если нефть была 115, а стала вдруг 40, то окончательная цена, скорее всего, зафиксируется где-то ближе к середине. Сейчас много говорится о том, что снижение связано со сланцевой революцией, но на самом деле эта тема гораздо более долгосрочная. Рынок США находится уже под влиянием этих тенденций, но надо помнить, что Штаты — не самая быстрорастущая экономика в мире, и есть немало стран, которые пока не дошли до стадии сланцевой революции.

В чем отличие текущей ситуации от прошлого кризиса 2008 года?

после резкого спада было восстановление, экономика снова начала расти и росла неплохо. А сейчас у нас нет ожиданий грядущего подъема. Потенциал роста ВВП — не более 1–2 %, что связано со слабой динамикой инвестиций. Поскольку нет надежды восстановления темпов инвестиционной активности, то очень сложно нарисовать картину ускорения темпов.

Итак, спад неминуем. А есть ли какие-либо точки роста, отрасли, которые окажутся в плюсе? Розничная торговля, например.

По поводу розничного сектора у меня негативные ожидания — главным образом из-за высокой инфляции. Очевидно, что население не сможет поддерживать объемы потребления в тех же объемах, что и раньше, поэтому стоит задуматься о формировании финансовых резервов. Но до сих пор в этом году мы видели, что население предпочитало все-таки тратить или инвестировать в долгосрочные активы. Нужно будет досоздавать норму сбережений.

Главным драйвером роста станут инфраструктурные проекты с участием государства. Поэтому я достаточно позитивно смотрю на обрабатывающие компании и металлургию, без которых подобные проекты не обходятся. В ряде регионов неплохо будут смотреться предприятия, чья деятельность связана с импортозамещением, особенно в сфере продовольствия.

Что будет с инфляцией, особенно если волатильность рублевого курса сохранится?

Мы считаем, что снижение цены на нефть на 10 долл. за 1 баррель приводит к замедлению темпов роста ВВП на 0,4 % в год. Если цена на нефть не восстановится до 90–100 долл. за баррель, курс, скорее всего, будет находиться в диапазоне 45–50 руб. за доллар в будущем году.

Почему все смотрят на курс? Потому что курс — важный составляющий фактор инфляции. Но это фактор далеко не единственный. Надо как минимум понимать, что если мы по текущему году имеем такие показатели колебания курса, как сейчас, то в следующем году имеем все шансы, что уйдет на показатели 10–12 %. Это будет локальный всплеск — скорее всего, к середине года, потом будет замедление. Тем не менее будет большой вызов для всей политики ЦБ и на самом деле для всей модели роста. Последние годы вся модель экономического роста опиралась на потребления, а ускоренная инфляция очень сильно сказывается на покупательской способности населения.

Рубль падает, доллар и евро растут. Боюсь даже представить, какими темпами увеличиваются объемы валютных вкладов в наших банках.

За 9 месяцев этого года объем валютных вкладов снизился на 1 млрд долл. Для сравнения: в 2008 году розничные валютные вклады выросли на 26 млрд долл., а в 2009-м — на 12 млрд долл.

Население уже не ощущает прежнего комфорта от ухода в валютные депозиты. Тенденция — частичный уход в кэш, часть клиентов банков предпочитает зафиксировать [полученный по валютным вкладам доход]. За последние 5–6 лет многие люди привыкли к нестабильности валютного курса, поэтому все больше смотрят на показатели инфляции. Пока инфляция не достигла 20–30 %, люди пока еще комфортно себя чувствуют со своими сбережениями. Хотя ускорение инфляции есть, но все-таки мы все еще находимся в пределах двухзначной инфляции.

Много ли клиентов обслуживают свои кредиты в валюте?

Объем валютных кредитов — это фактор, который очень сильно беспокоил нас в восьмом году, когда у населения был большой объем валютных займов. Вы знаете, что в условиях более-менее фиксированного курса рубля многие предпочитали в валюте кредитоваться. Но нестабильность курса научила тому, что население стало гораздо осторожнее управлять своими валютными рисками, и это, несомненно, положительный фактор. Сейчас доля валютных кредитов в общей структуре розничных кредитов занимает всего около 2 %, что несопоставимо с уровнем 15 %, который мы видели в 2008 году.

Вслед за растущей инфляцией банки готовятся повышать ставки. Население стало более чувствительным к повышению валютных ставок — это объясняется в том числе и закредитованностью населения, около 20–25 % располагаемых доходов уходит на погашение. 20 % забирает основной долг и еще 5 % — проценты.

Насколько серьезна ситуация для банков?

В кризис восьмого (2008. — Я.Я.) года доля просроченных кредитов в портфелях банков не превышала 1 %, сейчас — достигает 4–6 %. Но это не катастрофично. Катастрофы, сопоставимой с 2008 годом, исходя из внешней конъюнктуры, ждать не стоит. Есть финансовая турбулентность, которая связана с переходом к плавающему валютному курсу, это новая реальность. Но реальный сектор держится лучше, чем тогда, и это забывать не стоит.

Мы все по привычке скупаем доллары, евро. А может, лучше обратить внимание на юань? На ваш взгляд, стоит ли ожидать массового распространения китайской валюты в ближайшие годы?

Многие компании говорят, что хотели бы работать в юанях. Но для того, чтобы юань начал массово использоваться, должен произойти какой-то сдвиг — условно говоря, если экспортные контракты будут номинироваться в этой валюте и будет значительный приток по торговым операциям. А пока юань малоликвиден — есть большой разрыв между ценой спроса и ценой предложения. Честно говоря,

мне сложно представить, чтобы юань вдруг отвоевал большую долю рынка. Компании предпочитают использовать в расчетах резервные валюты, к которым юань не относится.

Вкратце, как вы оцениваете состояние китайской экономики?

Если в двух словах, то у меня есть определенное беспокойство. Есть данные о негативном качестве кредитных портфелей китайских банков, причем на протяжении последних нескольких лет. Есть мнение отраслевых аналитиков о пузыре, который надувается на китайском рынке недвижимости. Сегодня развивающиеся страны демонстрируют неплохие темпы роста. Но вполне возможно, что через некоторое время ситуация может внезапно измениться и развитые страны вдруг сделают рывок, причем очень стремительный. Предпосылки для этого есть, в том числе благодаря технологическим инновациям. Только вдумайтесь — около 30 % ускорения роста США обеспечено сланцевыми разработками, это достаточно большая доля для этой достаточно большой экономики.

Яна Янушкевич

Коллаж Александра Ощепкова (1), фото РИА Новости, Виталий Белоусов (2)