Дедушка со шкатулками: как пенсионер из Омска справляется с одиночеством

Уникальная самодельная мебель и сотни шкатулок ручной работы — вот, что вы увидите, если придете к омскому мастеру Борису Николаевичу Васильченко. Ему 85 лет, и все, кто живут поблизости, его хорошо знают. Почти каждый сосед получал от него шкатулку в подарок. Радовать окружающих пенсионер любит, вот только он в последнее время часто грустит и страдает от одиночества. Об этом удивительном человеке и его жизни — в нашем материале.

Дом, где живет Борис Николаевич, — ничем не примечательная пятиэтажка. У входа в квартиру сидит серая кошка. Она недоверчиво смотрит на нас, прищуривается и, махнув хвостом, куда-то убегает. Хозяина пока не видно, но он кричит из соседней комнаты, чтобы мы не стеснялись и проходили.

Пока разуваюсь, успеваю оглядеться по сторонам. В прихожей повсюду черно-белые фотографии в самодельных рамках, поздравительные открытки и вырезки из газет. Что-то висит на стенах, а что-то лежит на полках, шкафчиках и полу. Всё покрыто тонким слоем пыли. Комната напоминает старый музей, воздух в ней как будто пропитан воспоминаниями.

Борис Николаевич выходит в прихожую и окидывает нас немного растерянным, но добрым взглядом. Кажется, он удивлен тому, что к нему пришли гости. На нем простая домашняя одежда — клетчатые брюки и рубашка. Его ладони покрыты старыми мозолями, а суставы на пальцах немного опухшие. Сразу обращаю на это внимание и думаю, что такие руки могут быть только у человека, который всю жизнь ими работал.

Знакомство много времени не занимает. Уже через пару минут мастер обнимает нас, как близких друзей. С его лица не сходит счастливая улыбка, и он постоянно повторяет, что очень нам рад.

Самое сердце квартиры — зал. Дверцы деревянного шкафа здесь украшены резными узорами. На полках, пестром ковре и даже на стенах — сотни необычных шкатулок.

— Это всё своими руками сделано, — радостно говорит Борис Николаевич.

Мастер суетится и водит нас из одной части квартиры в другую, открывает многочисленные шкафчики, в которых прячутся шкатулки. Ему хочется всё нам показать. На несколько минут останавливаемся в крошечной спальне. С больших деревянных часов на нас грозно смотрит резная фигурка Бабы-яги. На одной из стен — полочки и ящики, напротив них — деревянный шкаф и несколько небольших столов. Все предметы украшены резьбой, узорами, бусинами, камнями и картинками. Разглядывать их можно бесконечно.

Когда он успел всё это сделать, пенсионер не помнит. Понемногу мастерил мебель и шкатулки, рисовал картины. Так постепенно квартира и заполнилась ими.

Обо мне Борис Николаевич постоянно беспокоится — закрывает окна, чтобы я не замерзла, то и дело берет меня за руку и называет внучкой, а затем достает откуда-то стул и предлагает мне присесть. Сам устраивается на кровати рядом и тихим голосом начинает рассказывать о детстве. Его история чем-то напоминает волшебную сказку.

— Родился я в Тюкалинске. Туда после революции сослали моего деда. Он был купцом и поставщиком императорского двора, а бабушка у меня вышивала золотом по бархату. Отец мой работал директором школы, и его часто переводили из одной деревни в другую. И вот в одной из деревень, в Крестиках (Оконешниковский район Омской области. — Прим. ред.) я познакомился с одним товарищем. Я тогда еще в школе учился, классе в четвертом. Он меня научил в руках держать инструмент и с ним обращаться. Я разные вещи начал делать потихонечку. Сначала, помню, сделал мамке стульчик, чтобы доить корову было удобно. А потом уже пошло-поехало.

Без дела сидеть пенсионеру никогда не приходилось. После школы он отслужил три года в армии, а затем много лет проработал на заводе имени П. И. Баранова в отделе, которого в наше время уже нет. Про молодость Борис Николаевич вспоминает с легкой грустью: скучает по тем временам, когда жизнь кипела.

— Я чем только не занимался. Долгое время проработал в НИАТе. Это Научно-исследовательский институт авиационных технологий. Он базировался на заводе Баранова. У меня были пропуски на все режимные предприятия. Семинары, совещания, конференции были. Всё это было так живо. На работу идешь с такой радостью. Там у меня кабинетик свой был. Сейчас этого НИАТа нет уже вообще. Обидно до слез.

Раньше Бориса Николаевича как мастера часто приглашали украшать город к праздникам. Занимался он и реставрацией Серафимо-Алексеевской часовни, которая находится в центре города, у Юбилейного моста. А еще писал иконы и делал для них киоты — специальные «шкафчики» с резными дверцами.

Неожиданно мастер обрывает рассказ и обращает внимание на нашего фотографа.

— Вы же снимаете, а я в домашнем хожу! — восклицает он.

Попытки убедить его в том, что он и так отлично выглядит, успехом не заканчиваются. С резвостью 20-летнего юноши Борис Николаевич уходит переодеваться. Через пару минут он возвращается. На этот раз на нем галстук, рубашка и черный костюм. На лице всё та же сияющая улыбка.

— Ну вот, это же совсем другое дело!

Садимся на диван в зале и продолжаем разговор. На колени к мастеру запрыгивает кошка и начинает мурчать. Хозяина она явно любит, да и он ее тоже. Пенсионер с нежностью смотрит на любимицу. Она — единственное живое существо, которое всегда с ним рядом.

— Дымка меня так спасает. Потому что одному жить — страшно. Я как-то несколько лет назад пошел покурить на балкон, а это зима была, холод страшный, смотрю — к моему гаражу собака прижала кошечку. Я в чем был — туда. Эту собаку отогнал, она чуть не укусила меня. В итоге вот такую кошечку вырастил. Дымкой назвал. Она целует меня, обнимает. Это же чудо какое-то! Вот я с ней и живу. С ложечки кормлю ее. А она еще не всякую сметану ест, только 15-процентную, — поделился Борис Николаевич.

Пенсионер вдруг будто о чем-то вспоминает, встает с дивана и медленным шагом направляется в другую комнату. Она практический пустая. В ней раньше жила жена мастера, Галина. Несколько лет назад ее не стало. Борис Николаевич замирает, отводит взгляд куда-то в сторону и говорит о ней тихим голосом:

— Ее так на работе уважали, столько грамот давали разных. Она работала замначальника охраны на заводе. Познакомились с ней на танцах в ДК Баранова. 60 лет вместе прожили. Постоянно вижу ее во сне. Готовлю ужин, думаю, что надо позвать ее, а потом вспоминаю, что ее нет уже.

Вместо резных фигурок и шкатулок в комнате старые фотоальбомы. На черно-белых карточках — вся жизнь человека: родители, братья, сестры, друзья. Большинства из этих людей, как рассказал Борис Николаевич, давно нет в живых.

На нескольких снимках — молодой мужчина в медицинском халате. Это единственный сын пенсионера. Он работает врачом. Им Борис Николаевич гордится, хотя немного обижается на него за то, что тот нечасто заглядывает в гости:

— У него работа, а меня он практически забыл уже. Редко ко мне приходит. Живет он здесь, в городе. По телефону мы иногда потихоньку созваниваемся.

Есть у Бориса Николаевича и внуки, но они, по его словам, тоже мало с ним общаются.

Справляться с одиночеством пенсионеру помогает работа. Когда он создает что-то руками, забывает обо всем. Отдельной мастерской у него нет, поэтому мастерит Борис Николаевич в квартире. Раньше он делал много новых шкатулок, но в последнее время перестал: для этого нужно пилить и строгать, а он не хочет тревожить соседей лишним шумом. Сейчас мастер чаще рисует или просто переделывает старые шкатулки. Для украшения он использует подручные материалы: картинки из газет и журналов, крышки, обрезки.

— У меня ничего не пропадает, когда я что-то делаю, обрезаю, вырезаю. Потом приклеиваю просто на шкатулки, — с гордостью сказал он.

Работать мастер начинает в любое время суток. Иногда он не спит всю ночь и что-то придумывает. Часть готовых шкатулок ему помогают продавать волонтеры из Russian Grannies — это специальный маркетплейс, где можно купить изделия ручной работы от дедушек и бабушек. Но большинство шкатулок мастер просто дарит, говорит, что ему нравится радовать людей.

— Я вообще могу идти по улице, в руках какая-нибудь работенка, могу подарить совершенно незнакомому человеку. Потом это отзывается как-то. У всех соседей от меня есть подарки. Я очень дружу с областным центром ветеранов труда. Они ко мне приходят, покушать что-нибудь принесут, и я им сразу по сто шкатулок могу отдать. Меня они знают, временами звонят, спрашивают, как здоровье. Это приятно. А так всё время один. Потихоньку схожу в магазин, там меня тоже все знают. Немного не хватит, говорят: «Борис Николаевич, завтра занесете деньги».

Хотя со всеми соседями Борис Николаевич поддерживает хорошие отношения, общения ему всё равно не хватает.

— Вот так жизнь проскочила. Сейчас я думаю: «А зачем живу вообще? Кому я нужен?» Когда кто-то приходит, это, конечно, поднимает настроение.

Говорим Борису Николаевичу, что нам уже пора ехать, и начинаем собираться. Без подарков он нас не отпускает. Выхожу из дома с двумя шкатулками в руках и жду такси у подъезда, как вдруг кто-то зовет меня по имени. Поднимаю голову и вижу Бориса Николаевича. Он машет рукой с балкона:

— Дай вам Бог здоровья! Приезжайте еще!