На сцене концертного зала уже гудели машины и стоял стол для пинг-понга, а вот парящих гимнасток еще не было
Каждый год фестиваль «Белая симфония» готовит для публики что-то необычное. Омская филармония приглашает самых разных участников, придумывает, на чём еще можно сыграть, а зрители и рады лицезреть что-то новенькое. На этот раз гвоздем афиши стал концерт-мистерия «Сальвадор Дали: партитура снов». Под сопровождение симфонического оркестра на сцене оживали полотна великого художника, а в воздухе витали артисты. Как это было, смотрите на снимках фотокорреспондента NGS55.RU Елены Латыповой.
Уже в фойе прекрасные сибирские девушки могли сделать селфи с не менее прекрасным мужчиной с золотыми волосами
Вечер обещал быть сюрреалистичным. С большого экрана за зрителями подглядывал сам Сальвадор
Молодой человек старательно старается не смотреть наверх, а мужчина и вовсе занят телефонным разговором
Наконец-то внимание зрителям в последних рядах. Раздача усиков привлекла немало желающих
Главный дирижер Омского академического симфонического оркестра будто не замечает девушку над своей головой. От партитуры отвлекаться нельзя
Единственные, кто не мог основательно оценить визуальную программу, это музыканты. Но к непривычной атмосфере они привыкли — и не такое бывало
Сальвадор Дали считал, что в момент короткого сна ты непременно должен встретиться с собой настоящим
Режиссеры программы говорили, что во время концерта можно и чуток подремать. Но многим явно было не до сна
Если посмотреть внимательно на фото, то видно, как сверху начинает падать ворох шариков. Идея красивая, но они беспрестанно лопались до конца концерта. Хотя, как мы и говорили, музыканты ко всему привычные
В этот вечер звучала музыка Амадея Моцарта, Сергея Прокофьева, Джона Корильяно, Филиппа Гласса, Дмитрия Шостаковича и так далее. Музыкальный ассортимент был многообразен, за что спасибо авторам программы
Одна летающая девушка хорошо, а две — лучше
Фестиваль «Белая симфония» то удивляет странными инструментами (как автомобиль), то, наоборот, обращается к классике и эстетике. И если эксперименты омичи воспринимают с опаской, то второе идет на ура