«Союз Спасения»: омский историк о распиаренном фильме Эрнста про декабристов

— Ну что, историк, как фильм? — именно таким вопросом встретили меня сегодня на выходе из кинозала.

Смотрел я ленту про декабристов, так что вопрос был вполне логичный, тем более что его автор — заведующая методическим кабинетом на истфаке ОмГУ. Моё имя она забыла за 17 лет, но лицо помнит (и это приятно).

Действительно, как фильм? К современному российскому кинематографу я давно отношусь очень настороженно и смотрю только отдельные картины — когда есть надежда на лучшее или когда надо быть в теме. «Союз спасения» относится ко второй категории: тут были все причины для подозрений, что сценарий окажется плохим, режиссура — посредственной, актёры сыграют так себе, а ко всему этому добавятся ещё незнание контекста и глупая отсебятина, которая изуродует исторические события.

История

В первую очередь именно пункт про достоверность интересовал мою знакомую из методического кабинета. Тут ответить было проще всего. Вымысел в фильме, конечно, есть, и не всегда удачный и необходимый. Главный герой, декабрист Сергей Муравьёв-Апостол, никогда не встречался с Наполеоном, мятежное каре, выстроившееся у «Медного всадника», не отбивало ружейным огнём атаку конногвардейцев, да и «Союз спасения» не имеет никакого отношения к восстанию 14 декабря — после него был «Союз благоденствия», а потом Северное и Южное общества. Но мы понимаем, что словосочетание «Союз спасения» более эффектное. Конная атака же должна была прибавить фильму зрелищности.

Кроме эпизода с конногвардейцами, ленту украсили (ну да, не побоюсь этого слова) изображение строящегося Исаакиевского собора, сцена бунта в Семёновском полку (сверху это выглядело как огромная спираль с закрученными в центре офицерами), кутерьма на воображаемых манёврах. Будущему Николаю I мятежники перерезали горло в палатке — и это было как минимум задорно.

Диалоги оказались посредственными (в них постоянно проскальзывают современные выражения). За актёров, подающих текст, в общем, не стыдно, но проблема тут в другом: персонажей много, а интересных образов нет почти совсем; герои так и остаются с именами, но без своих жизненных историй.

Сценарист постарался изобразить события, происходящие в разное время, и пошёл при этом по пути наименьшего сопротивления: действие развивается строго поступательно. Сначала 1808 год, потом 1814-й, потом 1820-й и, наконец, декабрь 1825-го. Смотрели ли авторы советскую «Звезду пленительного счастья», в которой с таймлайном обращались намного свободнее, остаётся неизвестным. При этом «Звезда…» стала эталоном качества в своём жанре, а вот «Союзу…» такое, к сожалению, не грозит. Несмотря на большой бюджет и размах.

Политика

Средненькое качество фильма сочетается с очень конкретным и довольно ожидаемым политическим месседжем. Сами понимаете: фильм о восстании людей, «страшно далёких от народа», современная Россия, в числе продюсеров — Константин Эрнст… Мятежники обманывают солдат, чтобы вывести их на площадь, они зверским образом убивают генерала Милорадовича, который защищает закон, невзирая на лица (его, раненного в спину пистолетной пулей, добивают штыком, чего в реальности не было и быть не могло). К этому добавляются сцена бестолковой и жестокой расправы над полковником-лоялистом Гебелем, поджог шинка восставшим на Украине Черниговским полком, расстрел конногвардейцев на Сенатской площади.

Главный герой, Сергей Муравьёв-Апостол (довольно безликий, кстати, получился молодой человек), хочет выглядеть героем и победителем, но превращается на экране в бандита. Даже невеста от него отказывается после мятежа. Какой разительный контраст с княгиней Трубецкой в «Звезде пленительного счастья», которая, узнав, что её муж замешан в заговоре, говорит: «Слава Богу!».

Очень характерным персонажем получился Кондратий Рылеев. Это энергичный штатский, который оказывается организатором всего восстания. Рылеев имеет связи «наверху», в решающий момент именно он убеждает офицеров выводить части на Сенатскую площадь под надуманным предлогом, то есть подставляет массу народа под выстрелы картечью. Похоже, сценаристы намеренно проводят аналогии между поэтом декабристов и некоторыми деятелями современной русской истории.

Главный вопрос здесь — ради чего затевается мятеж. Необходимость реформ, которые несколько раз упоминаются в фильме, особо не обосновывается (сценаристы полагают, что здесь и так всё понятно благодаря учебникам истории, или хотят, чтобы никакие обоснования и не были видны?). Муравьёв-Апостол объясняет невесте, что должен уничтожить тирана, потому что иначе за любым может «прийти людоед», но звучит это как-то абстрактно; будто герой фильма прочёл с помощью машины времени цитату из Мартина Нимёллера и решил приспособить к ситуации. «Чего же вам неймётся-то?» — будто бы говорят авторы фильма. А открыто это говорят или показывают многие герои — невесты, начальство, родственники и друзья. Есть положение, достаток, и государь добр, можно на что-то надеяться. Зачем же людей под пули вести?

Судя по сценам на Сенатской и под Мотовиловкой, где был разбит мятежный Черниговский полк, именно восставших авторы фильма считают виновниками кровопролития. Сначала декабристы отказались подчиняться законной власти; потом подняли оружие против своих, имея глупость до последнего надеяться, что те не посмеют стрелять в них из пушек. Из-за каких-то оставшихся непонятными зрителю причуд они губят ни в чём не виноватых людей и разрушают свои семьи, демонстрируя поразительный эгоизм.

«Он скорее умрёт, чем уйдёт», — говорит в фильме один лоялист, объясняя одному декабристу, почему тот не прав. Имеется в виду Николай I, и, кажется, сценаристы тоже видят здесь железный аргумент против восстания. Если правитель не хочет отдавать власть — значит, надо терпеть и надеяться: государь мудр и добр, ему виднее. Те, кто с этим простым правилом не согласен, понесут соответствующую кару (как пять декабристов, повешенных в конце фильма). А государь эту кару одобрит — с грустью, конечно. Он не хотел — ему просто не оставили выбора.

Последний штрих на эту картину создатели фильма нанесли в исторической справке, появившейся перед финальными титрами. Николай I казнил декабристов — и умер от пневмонии спустя целых 30 лет. А его сын Александр II начал реформы, и его убили террористы. Такое чувство, что сценаристам и руководству Первого канала, участвовавшему в создании фильма, реформы как способ решения государственных проблем не нравятся.

Резюме такое: в следующий раз у наших киношников вполне может получиться. Надо только найти нового сценариста и не брать в продюсеры Константина Эрнста.