«Как ты меня нашла?» Вдова, потерявшая мужа на СВО, стала помогать раненым и семьям бойцов, став сводной сестрой милосердия

Год назад ростовчанка Виктория Мальцева похоронила мужа, поехавшего на Украину добровольцем. Но в мирную жизнь так и не вернулась. Теперь Виктория помогает раненым и бесплатно консультирует родственников солдат — куда обратиться, чтобы получить выплату или найти пропавшего. Корреспондент 161.RU Диана Кулыгина рассказывает ее историю.

Виктории Мальцевой 36 лет. Она состоит в волонтерской группе «Своих не бросаем» вместе с другими женщинами, чьи близкие отправились на Украину. Виктория — улыбчивый человек с хорошим чувством юмора. В разговоре часто шутит и, кажется, никогда не печалится.

У нее двое маленьких детей — шестилетний сын и пятилетняя дочка, которые остаются дома одни, пока мама занимается волонтерством.

— Раньше без няни никак, а сейчас они няню на дух не переносят. Сами остаются, а я вот это время и бегаю: и по своим делам сразу, и если надо кому-то помочь, — рассказывает Виктория.

А бегать приходится много. Номер Виктории передается по сарафанному радио. Телефон разрывается от количества звонков и сообщений, как горячая линия.

— Саня, ты моя самая любимая вдова, — отвечает она на звонок во время нашего разговора.

На том конце женский голос что-то быстро рассказывает. Виктория достает блокнот.

— Ты хочешь заявление по тому, что тебе не вернули зарплату мужа? — говорит она, записывая. — Что от меня требуется? Написать образец заявления в прокуратуру Южного округа?

— Пишу полностью, фоткаю, они сидят потом, переписывают и отправляют по нужной форме. С меня, конечно, уже все ржут.

Телефон Виктории при этом постоянно глючит. Через раз работает кнопка блокировки, поэтому сделать скриншот удается с большим трудом. Экран стал почти невосприимчивым к движению пальцев. Часто зависает. Виктория говорит: отойдет через два-три часа и раз пять перезагрузится. Купить новый Виктория не может — здесь все контакты, переписки и ценная информация, накопленная за год волонтерской работы. Но не только поэтому.

Это телефон ее мужа — Саши.

С ним Александр отправился на Украину и вернулся в цинковом гробу в ноябре 2022 года. В морге телефон отдали Виктории вместе с другими вещами Саши.

— Он просто в бою побывал, телефончик. Когда отдали, я его ремонтировала-ремонтировала. Говорю: я его уничтожу скоро, — иронизирует Виктория. — Положу на полочку к Сашиным вещам, и пускай хранится долго и нудно.

О смерти мужа Виктория узнала 13 ноября 2022 года. Ей позвонили и сказали, что Саша погиб под обстрелом. Ему было 44 года. Женщина вспоминает, что в тот момент почувствовала лишь злость.

— Забрали на двух ногах — вернули в цинке, — тихо, еле шевеля губами, говорит Виктория. В этот момент привычная веселость исчезает с ее лица. Оно становится мрачным.

Через два дня после известия Виктория поехала в ростовский военный морг опознавать тело. Говорит, сотрудники не поняли ее реакции: абсолютно спокойное лицо и сжатые кулаки, подергивалась челюсть, в глазах стояли слёзы. Сразу отдали вещи Саши. Показывать тело не хотели. Но Виктория настояла — хотела убедиться, что это точно муж.

Тело привезли через полтора часа. Поначалу сотрудники морга не хотели снимать с него покрывало — боялись за психику Виктории. На что та, как вспоминает, ответила: «У меня ее не стало с того момента, когда мой муж пошел на СВО». На каталке тело лежало лицом вниз — как вынесли с поля боя. Когда сняли покрывало, по красно-фиолетовой широкой спине женщина узнала своего Сашу.

— Он лежал на левой стороне. Я только глянула: основание черепа, затылок. Вот эти складки и его спина — за 3 километра сразу видно. Тем более он у меня седой, как пушинка белая, — полушепотом вспоминает Виктория. Пара прожила вместе 11 лет, поэтому женщина помнит каждую деталь во внешности мужа.

На смерти Саши черная полоса не закончилась. Предстояло получить от военной части под Персиановкой выписку из приказа, свидетельствующую о смерти, и прочие документы. Виктория несколько дней приезжала в часть и стояла под ней с восьми утра до девяти вечера под дождем и снегом. Потом долго оформляла документы на выплаты по потере кормильца, толком не зная, что нужно делать и куда писать. Виктория чувствовала себя беспомощной в бесконечной бумажной волоките.

Поэтому теперь она и помогает оформлять заявления другим женщинам. Подсказывает, куда стоит написать, чтобы найти пропавшего на Украине бойца. Виктория несколько месяцев искала пропавшего мобилизованного из Зернограда вместе с его родителями. Говорит, была для них и психологом, и юристом. Порой приходится утешать отчаявшихся людей, сломленных горем.

— Мне когда в свое время надо было узнать, куда документы отнести или где взять, многие за спасибо даже рта не открывали. Надо было заплатить. Ну а так как я уже эти дорожки все протоптала, некоторые знакомства себе натоптала, если девчонки обращаются и я в этом понимаю — без проблем. По-другому никак.

Виктория очень устает — морально и физически. Недавно у нее сильно подскочило давление — предполагают, что был микроинсульт. Но она не останавливается.

— Говорю: «Девчонки, ну дайте мне отдохнуть». Утром уже начинают: «Вика, ты там живая?» Я: «Угу. Такое ощущение, что на мою голову надели колокол, по нему проехались три раза танком, а потом 15 раз кувалдой со всего размаха. Это мое состояние на сегодня». Они: «Ты боец». Я и так знаю, что я боец.

22 октября 2023 года в волонтерскую группу «Своих не бросаем» кинули клич: нужно забрать бойца с фантомными болями из Суворовского и отвезти в военный госпиталь. Виктория написала другу, у которого есть машина, и выехала на помощь. Из подъезда к ней вышел худой мужчина — с посиневшей кожей, без одной ноги и на костыле. Виктория вспоминает, как тогда испугалась, что раненый не доедет до госпиталя.

В тот день она встретила 33-летнего Ивана — он подписал контракт с отрядом «Шторм Z» и отправился на Украину. 16 июля попал под минометный обстрел и получил серьезное ранение в левую ногу — ее пришлось ампутировать. 20 октября Ивана вместе с другими военными из Донецка перевезли в ростовский госпиталь.

Как он позже рассказал Виктории, врач в госпитале отказался принять их, и бойцы разбрелись по городу. Иван вместе с товарищем снял квартиру. Но он не прожил там и двух дней, как его накрыли нестерпимые боли: из культи ампутированной по бедро ноги начали вылезать осколки.

В госпитале Виктория «воевала» четыре часа и всё же добилась, чтобы Ивана положили в инфекционное отделение. На следующий день она вместе с другой женщиной, похоронившей сына, приехала в госпиталь навестить бойца. Женщины привезли Ивану домашнюю еду и помогли искупаться. Виктория вспоминает, что тот радовался как ребенок. Она называет его ребенком, хотя Иван младше ее всего на три года.

— Может быть, из-за того, что вдовы и всё прошли, но мы считаем, что это дети. Особенно которые с тяжелыми ранениями, — объясняет Виктория.

Ей жалко военных, которым не оказывают нужную помощь. Она считает, что у Ивана на лицо все признаки ПТСР: нет настроения, замыкается в себе и неохотно идет на контакт, тихий, молчаливый, сам себе на уме. Виктория считает, что, кроме операции по удалению осколков, Ивану необходима психологическая помощь.

Оказавшись в госпитале, Иван сдал анализы и готовился к операции, как вдруг сообщил Виктории, что ему приказали собираться. Куда и зачем, никто не отвечал.

Следующим утром Иван написал, что его отправляют в Ейский военный госпиталь. Но уже после полудня Ивана повезли обратно — он написал отказную. Якобы находящиеся там на лечении военные посоветовали ему лечиться в Ростове. Приехав обратно, Иван связался с Викторией и сказал, что здесь его подержат до завтра и потом вновь куда-то отправят. Услышав это, Виктория выехала в госпиталь.

У Ивана обострились фантомные боли — он не мог ни сидеть, ни стоять. Виктория позвонила начальнику госпиталя, чтобы Ивана перестали перебрасывать из госпиталя в госпиталь. Тот попросил ее прислать всю информацию о себе и об Иване и сказал позвонить ему завтра ровно в десять часов утра.

Но в восемь утра Ивана начали готовить к отправке в Донецк.

— Ваня мне звонит в панике, в шоке. Не понимает, что происходит. Я говорю: «Спроси у врачей, у кого-нибудь, ну хоть что-то». Он говорит: «Отводят лица, никто ничего не говорит».

Когда в десять часов Виктория начала звонить начальнику госпиталя, тот, по ее словам, пять раз сбросил вызов. Виктория написала Ивану, что ничем помочь больше не может. А тот уже сидел в вертолете и готовился к вылету в Донецк.

31 октября в девять часов вечера Иван написал Виктории, что его забирают в медроту в Запорожскую область — «к своим». Прислал фотографию.

— Он тогда был человеком, сейчас если на него посмотреть — труп ходячий. Он очень исхудал. Состояние, конечно, неудовлетворительное, — комментирует ту фотографию Виктория.

Как рассказывал Иван Виктории, в помещении они целыми днями просто лежали. Иногда военная полиция выводила их в магазин. Деньги Виктория вместе с другими женщинами переводила его соседу, а тот наличными отдавал Ивану.

3 ноября Иван написал Виктории, что скоро его переводят в Ростов.

11 ноября у него истекал срок контракта, и его вместе с другими военными привезли в Ростов. Он написал Виктории, что машины остановились где-то неподалеку от города — конкретное место не знал. Та вместе с другой женщиной из волонтерской группы сутки ломала голову, пытаясь понять местонахождение Ивана. Пока до них не дошли слухи, что несколько военных машин стоят на трассе Ростов — Таганрог. Решили ехать.

Виктория сварила десять литров борща и повезла с собой в надежде все-таки найти Ивана. Взяла с собой нарезку, чай и кофе. Женщины не ошиблись — на обочине трассы возле Чалтыря стояли военные машины. Рядом, «как цыплята», гуляли мужчины в форме. Виктория нашла командира и спросила, где Иван. Тот указал на крайний грузовик слева. Подойдя ближе, женщина заглянула внутрь.

— Вика, ты?.. — удивился Иван, увидев знакомое лицо. — Как ты меня нашла?

— Кто ищет, тот всегда найдет, — ответила Вика.

Она позвала всех есть борщ. Военные слетелись на горячее и с аппетитом уплетали суп — каждый по 1,5–2 тарелки. Кто-то ел прямо на земле, кто-то сидел в придорожной беседке неподалеку. На улице было холодно и сыро, поэтому горячая еда помогла быстро согреться. Накормив бойцов, Виктория уехала домой.

Около девяти вечера ей позвонил Иван с просьбой впустить его помыться перед завтрашним построением — контракт закончился, и ему завтра должны выдать все документы на руки. Военные расползались на ночлег по ближайшим деревням. Виктория согласилась — отказать она не могла. Договорилась с командиром, чтобы Ваню привезли на машине к ней домой. Попросила приехать мужа няни детей — помочь Ване искупаться и побриться.

— Лицо черное, руки черные, — вспоминает Виктория, как выглядел Иван.

Виктория предложила Ивану переночевать. Он лег в одной комнате с мужем няни, няня во второй, а Вика с детьми в третьей.

В семь часов утра Иван выпил кофе и уехал на построение. Больше на связь с Викторией он не выходил. На звонки до сих пор не отвечает.

Женщина переживает, что с ним могла случиться беда. Перебирает в голове всевозможные варианты, куда мог пропасть Иван. Если найдется — Виктория готова принять его в семью. Говорит, пускай сидит дома с детьми, пока она будет работать.