«Я теперь уколов не боюсь — мне их уже 106 раз сделали»: репортаж из омской ковидной больницы

— Коронавирус способен задерживаться на поверхности волос на протяжении нескольких часов, поэтому ни один волосок не должен выбиваться из-под вашей шапочки, — предупреждает заместитель главного врача по медицинской части БСМП-2 Татьяна Филатенкова, наблюдая за тем, как мы натягиваем на себя атрибуты противочумной экипировки.

Белоснежные хирургические брюки на мне болтаются и медики помогают закрепить их на талии при помощи скотча. Он снова идет в ход, когда мы заклеиваем зазор между шеей и молнией комбинезона — тем, кто идет в «красную зону» нельзя оставлять оголенной даже самую маленькую полосочку кожи. На руки мы надеваем по две пары перчаток, а на лицо — респиратор и медицинскую маску. Перед тем, как надеть защитные очки, тщательно протираем их антисептиком — проверенный лайфхак, который чуть дольше убережет стекла от запотевания.

Телефон, который служит мне еще и диктофоном, и фотоаппарат нашего фотографа Елены Латыповой приходится упаковать в прозрачную пластиковую пленку. Дышать через респиратор и надетую на него маску тяжело, но к этому постепенно привыкаешь, как и к очкам, которые беспощадно давят на переносицу.

«Не грусти, улыбнись. Депрессия боится улыбки и убегает», — написал кто-то рядом с зеркалом в раздевалке для медицинского персонала. Еще здесь висит плакат, на котором изображены христианские мученицы Вера, Надежда и Любовь, а под ним стоит большая бутылка с антисептиком.

Перед лестничным пролетом нас с Леной ждет еще одно послание — табличка с внушающим бодрость приветствием «На работу». На следующих этажах располагаются неврологическое, эндокринологическое и терапевтическое отделения — теперь это одна большая «красная зона».

По коридору мимо нас торопливо проходят сотрудники больницы в таком же многослойном обмундировании. Издалека под защитным костюмом трудно распознать возраст и даже пол человека, но постепенно приближаясь и вглядываясь в его глаза можно прочитать любую эмоцию. Отчетливо видна и усталость.

— Тяжело, наверное, летом в этих костюмах?

— Да мы привыкли уже. Прошлым летом настрадались, конечно, в тридцатиградусную жару.

За широкими окнами больничной палаты виднеются зеленые макушки деревьев. У пациентов здесь не так уж и много развлечений — беседовать друг с другом, разгадывать кроссворды или часами смотреть в это самое окно. Где-то там вдалеке остались повседневные заботы, к которым так хочет вернуться 53-летний глава крестьянского хозяйства Сергей Отт. Он говорит, что раньше никогда не лежал в больнице. В разгар посевной фермера госпитализировали с пневмонией. В БСМП-2 он находится уже 34 дня и ждет не дождется выписки, которая должна состояться на этой неделе.

— Я ковид подхватил где-то в городе. Поначалу так сильно кашлял, что язык прикусывал. После выписки обязательно сделаю прививку. Я теперь уколов не боюсь — мне их уже 106 раз сделали. Главное, что поправился, ведь своей земле я здоровым нужен, — рассуждает Сергей.

Его сосед по палате шутит, что он здесь новичок — лежит в больнице всего неделю, но на все вопросы о самочувствии с уверенностью отвечает: «великолепно» и извиняется за небритость, которую, конечно, не видно под медицинской маской.

Терапевтический и хирургический корпуса БСМП-2 перепрофилировали под лечение пациентов с коронавирусом ровно год назад. В пик пандемии здесь одновременно выхаживали более 400 пациентов, хотя в больнице было лишь 360 коек. Вспоминая этот период, Татьяна Филатенкова говорит, что работать приходилось сутками и все усложнялось тем, что в больнице не была налажена маршрутизация. Сейчас пациентов с ковидом принимают только в терапевтическом корпусе, а количество коек сократилось в два раза. После начала массовой вакцинации поток пациентов значительно снизился — в БСМП-2 ежедневно поступает от 10 до 14 человек. В основном это люди старше 50 лет с хроническими заболеваниями сердечно-сосудистой системы или сахарным диабетом.

Нередко пациенты попадают в больницу вместе с родственниками. Даже небольшое семейное застолье может обернуться госпитализацией.

— Как я здесь оказалась? Ой, это долго вспоминать... Родные тоже здесь лежат — мы все вместе заразились. Одна сестра, правда, прививку поставила — она сейчас дома. А другая сестра здесь, со мной на одном этаже. Скорее бы поправиться, — вздыхает пациентка.

Другая женщина плачет, когда рассказывает о том, как она столкнулась с инфекцией. Заместитель главного врача поясняет, что такое нередко случается, когда коронавирус проникает в нервную систему — больные не только теряют обоняние, но и подолгу находятся в тяжелом психоэмоциональном состоянии. Плачут, грустят, испытывают тревогу.

В коридоре мы замечаем еще одну женщину, которая бойко разговаривает с кем-то по телефону. На губах у нее ярко-красная помада: кажется, пациентка готовилась к визиту журналистов. Она направляется к нам, чтобы рассказать о том, как переболела коронавирусом.

— Мне в этом году исполнится 70 лет. А вы на меня взгляните, разве выгляжу я на свои годы? Почти месяц я лежала дома с температурой, привезли сюда — выяснилось, что у меня поражение легких 44 процента. Я лежала и умирала. А теперь после сломанной пятки я хожу на каблучках, — кокетливо говорит она.

— А где ваши каблуки? — весело спрашивает у дамы Татьяна Филатенкова.

Выясняется, что «каблуки» остались в больничной палате. Женщина переходит к наставлениям и учит нас не копить в себе гнев и обиды — все это, по ее мнению, впоследствии может обернуться болезнями, в том числе и коронавирусом. Она говорит о самоисцелении (это похоже на симбиоз знаний, почерпнутых из книг о движении нью-эйдж), а мы лишь киваем в ответ.

— Главное набраться сил, бороться за жизнь, хвататься за нее. Вам никто кроме вас самих не поможет, — повторяет дама и здесь с ней многие соглашаются.

Следующая точка нашего маршрута — отделение реанимации. Здесь царит тишина, но отнюдь не пугающая, а спокойная. Конечно, выкарабкаться из тяжелого состояния удается не всем, но чудо случается даже с совсем пожилыми пациентами — например, сегодня готовится к выписке 97-летняя Ленина Гнатюк. Она тоже лежала в реанимации под аппаратом ИВЛ, а теперь с благодарностью смотрит на врачей, которые боролись за ее жизнь.

— У меня все отлично! Я хочу пожелать вам счастья, здоровья и весны! Я вас так полюбила! Храни вас Господь! — повторяет старушка, сжимая руку врача.

Выясняется, что Ленина Гнатюк проработала в омской медицине 44 года. Когда-то была заведующей терапевтическим отделением городской больницы. Я всматриваюсь в лицо пожилой пациентки, которая пережила войну и победила коронавирус, а она смущенно просит, чтобы мы ее не фотографировали — не успела причесаться.

— Как вам удается спасать таких пожилых пациентов?

— Мы точно не знаем, что влияет на течение болезни. Конечно, многое зависит и от лечения, и от иммунитета, но вы только посмотрите на Ленину Ануфриевну: несмотря на свой почтенный возраст, она полна оптимизма. Очень помогает пациентам положительный настрой, может это какие-то защитные силы срабатывают... — говорит Татьяна Филатенкова и я вижу по глазам, что она улыбается.