От Быгана до Тамбовки: семь идеальных мест в Омской области для самоизоляции

Эпидемия коронавирусной инфекции набирает обороты. И город — не лучшее место для самоизоляции. В очередной подборке материалов NGS55.RU напоминает о семи глухих местах Омской области, в которых заразиться новым вирусом будет куда сложнее.

Быган — деревенька в одну улицу за семьдесят километров от Тары. Деревня всегда была небольшой, до сорока домов, с населением не более пары сотен человек. Сейчас же в ней остался и вовсе один жилой дом супругов Степановых.

Летом 2018 года корреспондент Антон Малахевич прожил в Быгане три дня наедине с природой и последним жителем деревни Валентином Степановым. Супруга мужчины в это время гостила у дочери в Омске. Оводы, слепни, комары, а на подходе к домам — крапива по пояс. Медицина ещё не установила, какое влияние оказывают все эти жалящие дары природы на коронавирус, но то, что они наглухо отпугивают всех непрошеных гостей, это точно. В опустевшей деревне до сих пор стоит несколько крепких домов по системе «заходи и живи». Идеальное место для самоизоляции.

Ещё одна таёжная деревня Тарского района. В 2017-м году омский дизайнер Антон Воронов провёл две недели в заброшенной деревне в тайге, добравшись туда пешком по старому зимнику, изрезанному лесовозными колеями, залитому болотной водой и сделанному еще в царской России.

Омич считает, что жизнь в городе не подходит для людей, и черпает вдохновение в природе. Он отправился в тайгу, чтобы отдохнуть от суеты. На автобусе Антон добрался с омского автовокзала до Тары, оттуда на пазике до поворота на деревню Гриневичи. Это была крайняя точка, до которой можно доехать на подобном транспорте, дальше только болотоход или ноги.

По дороге омич ночевал у змеиного гнезда, кишащего гадюками, видел следы медведя, а ночью к его палатке выходили лоси. На подготовку и само путешествие Антон потратил 200 тысяч рублей.

— Я хотел просто побыть наедине с собой, отдохнуть от интернета, мобильной связи. Город уже высосал у меня всю энергию, захотелось сходить в Князевку. Это место известное, доступное и интересное. Это как ворота в тайгу, — рассказал Антон.

Правда, добравшись до точки назначения, он выяснил, что там продолжают жить люди.

Тарский район — кладезь мест для самоизоляции. И деревня Пихтовое — одно из них. В отличие от двух предыдущих деревень, в которых сохранилось по одному жилому дому, здесь их целых четыре. По меркам таёжной деревни, в которую можно добраться только на болотоходе, плотность населения почти как на Манхэттене.

Героиня нашего материала Галина Ермолова уже семь работает в Пихтовом почтальоном. Сначала за почтой Галину на полноприводном тракторе возил муж Павел. Теперь же женщина доставляет почту на подаренном сыном самодельном болотоходе, который он выменял на «Ниву».

Однако болотоход здесь не единственный вид транспорта — в весеннюю распутицу почту удобнее забирать на лодке. Связи в Пихтовом нет, а на вопрос, как местные жители в случае чего лечатся, Галина отвечает коротко и ясно: «Нам лучше просто не болеть».

Деревня, расположенная на берегу Иртыша, когда-то была речными воротами районного центра Муромцево. Здесь была большая пристань, а численность населения уверенно превышала полтысячи человек. Ещё до недавнего времени добраться сюда можно было по реке на маршрутном катере.

Сейчас же деревня отрезана от цивилизации двадцатью километрами непролазной грязи. Среди нескольких десятков жителей только три школьника. Школьному автобусу сюда просто не добраться, поэтому двое из них, Варвара и Семён Грязновы, каждый будний день садятся в отцовскую «Ниву» и отправляются в долгое путешествие в школу.

Ещё одна школьница Рада образовательное учреждение не посещает, а учится дома. Десять лет назад она вместе со своим отцом, бизнесменом Геннадием Кнолем, уехала из Омска жить в Окунево, а недавно перебралась в Танатово.

Деревня находится в 10 км от райцентра Седельниково и всегда была небольшой — здесь всего две улицы, Центральная и Новая, и 50 дворов. Нет школы, детсада и администрации. Центром притяжения является почта, которая занимает деревянный частный домик с печным отоплением. Здесь уже более 30 лет почтальоном работает Ирина Моторина. Она сама топит печь, моет пол, занимается с бумагами, принимает платежи за «коммуналку» и разносит почту. В среднем за работу на полставки она получает 12 тысяч рублей. В дополнение ко всему женщина выполняет обязанности фельдшера, за что ей не доплачивают, но Ирина этого и не требует.

— Меня сразу предупредили, что это не будет оплачиваться. Когда предложили, я задумалась, а потом подумала — а кто это будет делать? Я 50 лет здесь живу, здесь родилась. Не все вещи в нашей жизни оплачиваются, — скромно призналась Ирина Моторина.

Драгунка расположена среди озёр и лесов Называевского района, в 120 километрах от Омска и всего в 10 километрах от Транссиба.

Асфальта в Драгунке отродясь не видали, поэтому в весеннюю распутицу деревню может легко отрезать от цивилизации. Правда, этой зимой местные жители добились, чтобы насыпь до соседней железнодорожной станции подняли, и теперь гостей из города можно встречать на обычной «Ниве», а не на тракторе или вездеходе.

Помимо домиков стариков в деревне, состоящей из двух улиц, осталось всего шесть дворов с так называемой молодёжью. Александр Шарапов, которому в прошлом году исполнилось 60, как раз и относится к этой молодёжи. Он живёт в деревне уже более 50 лет, 33 из которых работает охотинспектором на расположенной неподалёку Бутурлинской охотничьей базе.

Бывший разъезд являлся частью ныне не функционирующей железнодорожной линии Левобережная — Развязка — Сыропятское. Несмотря на близость к городу, никакого рейсового автобуса сюда не ходит, а до ближайшего транспорта, электрички, необходимо идти три километра по насыпи бывшей железной дороги.

Тамара Полозкова оказалась одной из нескольких десятков жителей некогда оживлённой станции. Женщина живёт здесь с середины 70-х. Тогда они с мужем устроились работать на железную дорогу и переехали сюда из города.

В советское время жизнь здесь била ключом. На небольшой станции, расположенной в трёх километрах от Транссибирской магистрали, трудились чуть больше тридцати рабочих. Железная дорога полностью обеспечивала всем необходимым. Всё изменилась в один момент 12 августа 1996 года, когда станцию закрыли. Постепенно начали разъезжаться и бывшие железнодорожники.